Все, за исключением Дениса, были в зимних танковых комбинезонах. Сырой весенний ветер нес холод от снега, и Денис, поначалу вспотев от тяжести снаряжения, оттягивающего плечо, продрог и трясся. Толкнув плечом стоящего рядом Довлатова, показывая взглядом на теплую форму, он спросил:
Где такие выдают?
Что? Замерз, командира? Комбезы положены кислотникам, они ракеты собирают и заправляют. Собачья участь. Нам более норм. Остальные так
Так все же в них
Зампол решил всех снабдить. В том году один палец отморозил на сборе антенн Замполит человек. Всех одел.
Денис поспешил узнать о своем комбинезоне у прапорщика, отвечающего за снабжение, но тот только отмахнулся:
Нет. Все закончились, заказывают заранее, а ты только прибыл. После учений подойдешь выпишем.
Как после учений? Не доживу, замерзну. Зачем трупу форма?
Все. Свободен. Замерзнуть не дадут. Никто еще не околел. Твои уже тронулись, а ты тут лясы точишь. Бегом марш! На позицию Без тебя тут забот греби лопатой.
Проклиная прапорщика, автоматы, всю армию с ее учениями, Денис бежал в строю.
Буркадзе удивленно спросил:
Ты голый! Шинель это купальник в такую погоду. Прапор не дал?
Да нету, говорит.
У него-то нет? с ухмылкой сказал Беридзе. В Греции все есть Че хошь. Зажмотил, как всегда.
Сапогу хана пришла, подхватил разговор тяжело дышащий Пипр. Месяц просил Какой месяц больше. Я к замполу пошел, так прапор три пары новых поставил. Выбирай, говорит, сразу бы сказал, что сапогам хана. Ага Месяц ходил, а он «сразу бы сказал». Хитрый, жадный.
В кабину греться чаще бегай, стал напутствовать Смирнов. Не геройствуй. Все равно от тебя толку мало. Будешь на подхвате. Смотри, учись, запоминай. В следующие учения пригодится. А там лето, комбез не нужен, а к зиме раздобудешь. Только на новый соглашайся. Прапор хитрый, новый замылит, а тебе старый после кислотников сосватает. А там сам понимаешь. Ракету реактивами правят, так ткань вся насквозь пропитана. Это уже третьи учения за год, хотя положено всего два. Психанул командир из-за Фархода, сейчас будет кожу драть с правых и левых. Первое учение всегда тяжело. Следующее уже легче. Летом проще, конечно, тепло, но зимой жуть. Сейчас весна, холодно, но не смертельно. Хотя отморозить кое-что можно.
Дениса удивил длинный монолог молчаливого Смирнова. «Отличный парень, подумал Денис. Хоть в одном повезло. А был бы в подчинении дед садистских наклонностей, как, например, Лордкипанидзе из кислотников. А этот спокойный, широкой души. За него держаться нужно».
* * *
Каждый, кроме Дениса, знал, куда что нести и куда что пихать. Отделения кинулись к своим кабинам и, оставив оружие, приступили к сворачиванию комплекса.
Кислотники суетились вокруг пусковых установок и ангаров с ракетами. Все разбиралось и аккуратно сортировалось, готовясь к погрузке.
Денис помогал отсоединять тяжелые кабели от гнезд и наматывать на большие катушки. Озябшие пальцы плохо слушались, и Денис поглядывал с завистью на владельцев теплого обмундирования. Когда все проводники были отключены и перекочевали на катушки, их откатили к кабинам и занесли внутрь, надежно прикрепив к полу. Кабины спустили домкратами на колеса, и они были готовы к маршу на новую позицию.
Самым сложным оказалось сворачивать кабину «П». Множество различных трубок и проводов, кабелей и антенн требовало аккуратного обращения.
Тут Денис понял причину прозвища командира как и у него, у кабины торчали уши, две тарелки-антенны, и это его немного развеселило.
Работа на высоте усложняла задачу, и только к обеду все было готово к переброске. Про завтрак никто и не вспомнил, только сейчас, разместившись, каждый в своей кабине перекусил сухим пайком. Кабины были подключены к генераторам и протоплены тепловыми пушками.
Промерзший до костей Денис пригрелся, и его потянуло на сон. Зевнув и закутавшись в шинель, он спросил подчиненных:
Что дальше? Мы куда-то поедем?
Поедем, конечно, ответил Смирнов. На другую позицию.
И?
Развернемся, сказал Пипр, попивая горячий чай из термоса. Там поставим палатки. Поживем недельку-другую, опять свернемся и назад.
Да. В прошлый раз так было, подтвердил Беридзе. Неделю с полевой жратвой. Никаких удобств.
Денис представил, что придется еще три раза возиться с железками, поежился и еще больше замотался в шинель, хотя было натоплено, и задремал, убаюканный покачиванием кабины. Комплекс тронулся в путь.
* * *
Денис мирно посапывал в углу остывающей кабины. Лицо раскраснелось, поблескивая капельками пота. Снизу жара ощущалась не так сильно, но стоило встать, как вся ее сила обрушивалась со всех сторон. Спали на полу, поэтому топили безбожно. А сейчас в кабине, кроме Ипатова, никого не было. Комплекс давно прибыл на место, и отделение решило, что от него толку мало, а смотреть, как он замерзает в затрепанной шинели, было невмоготу, по этой причине, оставив Дениса спать, с разрешения лейтенанта Краснова они приступили к развертыванию.
В это время по полигону слонялся младший лейтенант Шуйский. Он, как и Краснов, пришел после окончания института с военной кафедрой, но не сразу, а через год, оттянув момент призыва по семейным обстоятельствам. В части он всего неделю и был не у дел. Ходил от бригады к бригаде и подбадривал. Надетый свитер под шинелью не помогал, и он продрог до костей. Ушанка, натянутая по максимуму, с завязанными ушами на подбородке как мертвому припарка. Он походит на пленного фашиста зимой сорок пятого, и это его выводило из равновесия.
Невысокий, щуплый, с длинным носом и маленькими глазами, он не переносил холод и решил где-нибудь погреться. Повстречав Краснова, по привычке стрельнул сигарету и, прикуривая, с видом бывалого то ли спросил, то ли сказал утвердительно:
Служба идет?!
Да. Норм. Разворачиваться легче, но дольше. Болты выкручивать руки сломаешь. А так. Мы их тряпочкой с солидолом протерли и по маслу, по маслу
Голь на выдумки хитра. Погреться бы не помешало. Зуб на зуб не попадает. Есть место?
Да, в кабине у нас можешь. Она еще теплая. Натопили черти, как в бане. Сутки остывать будет.
Вот и ладненько, он потушил сигарету и засунул за вертикальный передний клапан ушанки про запас.
Краснов поморщился, наблюдая, как прячется бычок:
А ты запасливый.
А то. Что добру пропадать. Дай еще парочку.
Запас пополнился. Он считал, если дают сигареты, значит, могут себе позволить и почему бы не воспользоваться щедростью. За что спасибо? Не за что. Поэтому Краснов спасибо не дождался.
Несчастливое детство оставило тяжелый отпечаток на его душе. Родители поженились очень рано, сразу же после школы, и далеко не по любви. Гормоны играли, и его мать забеременела, что и привело к свадьбе. Несформировавшийся как отец юноша не воспринимал всерьез роль заботливого родителя. Любовь к азартным играм привела к долгам. Недолго думая, папа растворился в неизвестном направлении, и его дальнейшая судьба была неизвестна. Мама создала новую семью, а сын, будучи похожим внешностью на бывшего мужа, стал изгоем. После рождения брата про него полностью забыли, и он рос как дикая трава, неполитая и неудобренная. После школы он уехал в другой город, где и поступил в институт. В коллектив его принимали с неохотой и всячески старались избегать с ним общения. Обида, зависть и уверенность, что ему все должны, стали его спутниками, это и отворачивало от него коллектив.
Сигареты последовали за бычком, и складки на лбу еще больше увеличили рельеф. Лицо выразило озабоченность:
Бывай. Пойду погреюсь. Где, говоришь, твоя кабина?.. Понял. Ну
* * *
Шуйский подошел к кабине. Посмотрел по сторонам, убедился, что никто не видит, оббил сапоги о металлические ступеньки и поднялся в кабину «А». Он не сразу понял в полумраке, что кипа вещей в углу это спящий человек. Услышав сопение, подошел поближе и, собрав глубокие складки на лбу, раскинув руки крыльями за спиной, вытянув губы, протянул с повышающей интонацией: