Великий живописец и теоретик искусства раннего итальянского Возрождения Пьеро делла Франческа (14151492) в своих работах особое внимание уделял перспективе, которая позволяла отражать реальность во всей её красе. За неоценимый вклад в изображение предметов в пространстве благодарные потомки присвоили ему звание первооткрывателя перспективы. Рафаэль Санти (14831520) подарил миру картину «Афинская школа» (15101511), на которой пространство представлено во всём его великолепии. Более чем через триста лет ещё никому не известный Винсент Ван Гог штудирует книгу Кассаня о перспективе и сразу же закрепляет полученные знания изображением внутреннего убранства кухни, предметы которой, а именно печка, стул, стол, окно, запечатлены в правильном положении, что придаёт рисунку объём. И эта же книга помогла Винсенту отбросить все сомнения в правильности выбранной им профессии.
Весной 1882 года Ван Гог не только изучает перспективу, но и обращает внимание на соотношение рисунка и красок. Он пишет Тео, что есть два общепринятых взгляда: «максимум рисования и минимум красок» и «минимум рисования и максимум красок». Сам Винсент в Гааге придерживается первой стратегии, ведь его картины того периода не насыщены яркими цветами, в них преобладают тёмные тона.
В апреле 1882 года Ван Гог признаётся брату, что всё больше мечтает написать картину маслом, которая бы стала его визитной карточкой. Видимо, уже в тот момент он размышлял над «Едоками картофеля».
Отношения с Антоном Мауве стали постепенно портиться. Триггером стала попытка Винсента показать свои чёрно-белые гравюры на одной из выставок «Пульхри». Члены общества высмеяли работы Ван Гога, которые «чересчур поверхностные, чересчур сентиментальные и слишком коммерческие, чтобы рассматривать их с точки зрения художественной ценности»40. Винсент был крайне раздосадован такими оценками и нагрубил в ответ, сказав, что критикам стоит научиться рисовать самим. Таким образом была поставлена жирная точка в отношениях с «Пульхри».
После описанных событий Мауве стал избегать своего непутёвого ученика. Винсент в письме предлагает ему пожать друг другу руки и пусть каждый идёт своей дорогой. Но Антон не отвечает. Когда случайно Винсент встречает Мауве, то просит посетить его мастерскую и оценить его работы. Ответ Антона Мауве был таков: «Я, безусловно, ни за что не приду к вам, об этом не может быть и речи». Ван Гог парирует, говоря, что заказчиком его работ выступает дядя Кор. Но оппонент лишь насмехается, утверждая, что это просто нелепая случайность и больше рисунки Винсента никто не будет покупать.
В письме брату, описывая окончательную ссору с Мауве, Винсент замечает, что чем дальше он будет идти по намеченному пути творчества, тем больше будет препятствий. Он сознаёт, что характер его тяжёл, но изменить его не может, как бы ни старался. И в заключение своих рассуждений Ван Гог делает абсолютно правильный вывод о том, что и в будущем его ждут подобные неприятности.
Тео ежемесячно высылает брату по 100 франков, но Винсенту их не хватает. Он всячески намекает, что ему для продолжения занятия живописью требуется как минимум 150: «Если я смогу рассчитывать на 150 франков в месяц, мне бы хотелось уделить этому занятию ещё год. Я также надеюсь, что мне удастся немного заработать, но если нет, я, хоть и с трудом, смогу свести концы с концами. Что будет, когда этот год закончится? Полагаю, мои работы не дают оснований сомневаться в том, что я добьюсь успеха, при условии, что буду продолжать в том же духе и прилагать усилия. И потом, я не из тех, кто работает медленно или нудно. Рисование становится моей страстью, и чем дальше, тем больше оно меня затягивает, было бы желание, а возможности найдутся» (222).
Стоит отметить, что средняя заработная плата рабочего в то время составляла порядка 80 франков в месяц. И на эту сумму ему приходилось снимать жильё и кормить семью. Винсент никогда не умел считать деньги и часто тратил их на всякие безделушки. Кроме того, он покупал книги, предметы живописи, а его коллекция гравюр в Гааге насчитывала более тысячи экземпляров. Также приходилось платить моделям, которые вереницей тянулись в его комнату. То были старухи и старики, мужчины и женщины, мальчики и девочки в самых простых одеяниях, которые свидетельствовали о нищете их владельцев.
В январе, практически сразу после поездки в Амстердам, когда чувства Винсента к Кее погасли, как пламя лампы, он встретил Син Хорник, о чём в письме от 7 мая 1882 года признаётся Тео: «Этой зимой я встретил беременную женщину, покинутую мужчиной, чьё дитя она носила под сердцем.
Беременная женщина, бродящая по улицам, которая должна зарабатывать на хлеб ты понимаешь, каким образом» (224).
Далее Ван Гог пишет, что девушка стала его моделью, и он оплачивал аренду её квартиры, разделял с ней хлеб. Так он спас и её, и её ребёнка. Описав само знакомство и тяжёлое положение девушки, Винсент признаётся Тео, что Син для него больше чем просто модель: «Мне кажется, любой мужчина, стоящий кожи на своих ботинках, в подобном случае поступил бы так же. Свой поступок я нахожу настолько простым и само собой разумеющимся, что не хотел бы об этом рассказывать. Ей было сложно позировать, но она научилась, а я преуспел в рисовании благодаря тому, что у меня появилась хорошая натурщица. Эта женщина предана мне, словно ручной голубь. Я могу жениться лишь однажды, и лучшее, что я могу сделать, это взять её в жёны, потому что только так я смогу ей помочь, иначе, гонимая нуждой, она вновь встанет на тот путь, который приведёт её к пропасти. У неё нет денег, но она помогает мне зарабатывать, участвуя в моей работе» (224).
Как вы уже догадались, Син Хорник до встречи с Винсентом занималась проституцией, и у неё уже был один ребёнок. Сама она родилась и выросла в Гааге. Её отец Питер Хорник работал простым носильщиком, мать Мария Пеллерс занималась воспитанием детей, коих насчитывалось одиннадцать. Глава семейства безуспешно пытался прокормить такую большую ораву, пока в 1875 году в возрасте пятидесяти двух лет не умер. К этому времени из одиннадцати детей осталось только восемь. Мать не имела никакой возможности заработать даже на еду, поэтому старшие три мальчика начали жить самостоятельно, троих младших определили в сиротский приют. В доме остались сама мать и две её дочери, старшей из которых была Класина (Син).
Син вместе с матерью пыталась работать ткачихой и подёнщицей, но этого с трудом хватало на алкоголь и курево, к которым её приучили старшие братья и улица. Девушка, как и многие её ровесницы, не выдержала изнуряющего труда и нищеты и согласилась продавать своё тело за деньги. Мужчин, желающих купить такой товар, было предостаточно. Видимо, одним из них стал Винсент, который проникся жалостью к бедной девушке и решил ей помочь.
Эту связь сначала он пытался скрыть от окружающих, в том числе от Тео. С Син Ван Гог познакомился где-то в январе, а брату сообщил о ней только в мае, опасаясь лишиться материальной поддержки. Естественно, Тео был не рад происходящему и старался отговорить брата от нелепой связи, но, зная упрямство Винсента, несильно усердствовал в этом и регулярно отправлял деньги. Однако Тео был категорически против заключения брака, угрожая лишить брата поддержки. Тео даже предлагал откупиться от Син, полагая, что она просто обманывает наивного парня. Но никакие уговоры не действовали на Винсента, который умилялся незащищённостью своей новой подруги. Много позже, в письме Эмилю Бернару от 5 августа 1888 года, Ван Гог сравнил художников с бордельными шлюхами: «Изгнанное, отброшенное обществом создание так же, как и мы с тобой, отброшенные художники, она, конечно же, наш друг и наша сестра. Итак, она отброшена обществом, как и мы, и в этой независимости есть свои преимущества: взвесив всё, давай не заблуждаться насчёт того, что мы поможем ей, восстановив её положение в обществе, это почти невозможно и окажется для неё фатальным» (655).