Из детской донеслось хныканье Софии. Сердце Галины сжалось Тенгиз хмурится, когда дочь начинает плакать. Женщина развернулась от мойки и пришла в ужас. На полу кухни всюду валялись обломки разделочной доски. Самый крупный кусок, та часть, где вырез ручки, лежит пол обеденным столом. И на всех щепках кровь!
Упав на колени, Галя спешно начала собирать щепки, загоняя занозы. Если Тенгиз это увидит, ей будет плохо! Как такое вообще могло произойти? Почему в голове нет никаких воспоминаний?
София продолжала хныкать. Ещё более требовательно. Материнское сердце рвалось к ребёнку. Сейчас Тенгизу надоесть слушать плачь, и он что-нибудь сделает с крошкой. Его нелюбовь к дочери началась задолго до её рождения, сразу после первого УЗИ, когда врач объявила пол.
На аборт пойдёшь, сказал Тенгиз.
Галя не знала, что на это ответить. Она очень хотела этого малыша. Желанный первенец. Её дитя. Слёзы покатились из глаз, а руки прикрыли уже довольно заметный живот.
Вы с ума сошли? спросила врач Тенгиза, когда он привёл жену в больницу. Какой аборт, папаша? На таком сроке вам никто ничего не сделает. Тем более беременность идеальная, плод развивается нормально.
Сейчас, Софинька, шептала Галя, продолжая собирать щепки разделочной доски.
Они были измазаны кровью. Капли крови, пятнышки, размазанные следы уводили в коридор. Галя на коленях поползла туда, прижимая к себе собранное.
Тенгиз лежал в коридоре, раскинув руки. Он не двигался. Вокруг его тела натекла густая багровая лужа, остро пахнущая, подёрнутая плёнкой.
Галя вскрикнула, выронила куски доски, закрывая рот ладонями. Она чуть приблизилась к мужу, заглянула ему в лицо. Глаза открыты, на правой скуле огромный синяк. Шея, грудь, живот мужчины в крови. Костяшки пальцев сбиты. Женщина тронула его за ступню и тут же отдёрнула руку.
Тенгиз был мёртв.
В комнате надрывалась плачем маленькая София. Пересилив себя, прижимаясь к стене коридора, Галина пробралась к дочери. Кудрявая малышка стояла в своей кроватке, цепляясь ручками за высокий бортик. Зарёванное личико.
Мама здесь, Галя подхватила дочку на руки, прижала к себе. Мама здесь.
Тельце ребёнка вздрагивало от прекращающегося плача. Тело женщины дрожало от увиденного в коридоре. Галя прижимала к себе дочь, поглаживала её по спинке. Девочка успокаивалась. Галя взяла телефон и набрала короткий номер:
Приезжайте, пожалуйста. Я, кажется, убила мужа.
***
Анна не любила опаздывать. А приезжать на вызов позже оперативников не любила ещё больше. Но на этот раз от неё ничего не зависело служебная машина долго отказывалась заводиться из-за мороза. Разыгравшаяся метель свела видимость к трём-четырём метрам и машины едва тащились по дороге. Ветер гнал мелкий нелипкий снег по асфальту, залеплял ветровое стекло. Штатный водитель дядя Лёня тихо матерился, включая дворники.
О! Следственный комитет пожаловал! Анна Валерьевна, что-то вы не торопитесь, зубоскалил майор Дмитриев.
Александр Борисович, зато вы как обычно впереди паровоза, следователь Скочилова прошла мимо оперативника.
Майор наигранно поднял руки, пропуская женщину в комнату. Его взгляд скользнул по её форменной юбке, подчёркивающей широкие бёдра.
Слышь, ты ширинку-то придержи, по-дружески хлопнул майора по плечу участковый, первый прибывший на место преступления.
Да больно надо, отмахнулся Дмитриев. Она ж стерва.
Но фигура-то ого-го.
Это да. Вот если бы ей намордник, то я бы, может быть, и вставил.
Пару разков, поддержал участковый.
Повезло вам, что Аня не слышит, сказал эксперт, снимая перчатки. Она вам такое не простит.
Константин Сергеич, ну вы-то ей не скажите? подмигнул Дмитриев.
Эксперт сунул грязные перчатки в специальный пакет и бережно положил пакет в чемоданчик. Его работа здесь пока была закончена.
Что по телу? серьёзным уже тоном спросил Дмитриев.
Всё очевидно, на первый взгляд. Множественные проникающие колото-резаные ранения в область шеи, груди и живота, перечислял Константин Сергеевич. Тупые ранения верхних конечностей. Осаднения кистей рук, правой скулы. Возможно, перелом челюсти. Смерть наступила часа полтора назад.
Но это жена его так отделала?
Саша, мягко сказал эксперт, моё дело трупы смотреть, экспертизы проводить, лабораторные исследования. А выводы о том, кто кого убил, это не ко мне. Это ты уж сам как-нибудь.
Ну, попытка не пытка, улыбнулся Дмитриев. А чем убили?
Вероятно доской разделочной и ножом. Обломки доски мои ребята упаковывают. Ножи мы изъяли.
Вот поэтому я и не женюсь никогда. Зайдёшь на кухню водички попить, а тебе доской по темечку прилетит, улыбнулся майор.
Я свою мегеру тоже побаиваюсь иногда, признался участковый. Руку, конечно, не поднимает. Но «запилить» может, мама не горюй!
Аня Валерьевна, тело смотреть будешь? эксперт заглянул в комнату, куда ушла следователь.
Иду, Скочилова как раз закончила беглый осмотр квартиры.
Я ребятам предварительно уже всё рассказал. Тебе отчёт пришлю после вскрытия. Но тут без вариантов, сама понимаешь, развёл руками Константин Сергеевич.
Проверьте кровь на алкоголь и вещества. А я чуть позже бумаги пришлю с запросом.
Конечно.
И волосы его то же.
А что же вы, Анна Валерьевна, убийцу на вещества не проверите? поинтересовался майор Дмитриев.
Скочилова посмотрела на оперативника:
Даже не сомневайтесь, что я назначу все необходимые экспертизы, Александр Борисович. И, если понадобится, вам тоже. А сейчас я хотела бы, чтобы вы с вашими людьми прошли по соседям и собрали информацию об этой семье. Надеюсь, письменные распоряжения вам для этого не нужны?
Анна выждала несколько мгновений, развернулась и ушла в комнату, где под наблюдением одного из оперативников сидела на диване Галя.
Вот ведь сквозь сжатые зубы прошипел майор.
***
София пускала слюни, сидя на коленях матери. Засунув указательный пальчик в рот почти целиком, малышка гулила, с любопытством рассматривая чужих взрослых людей, наполнивших дом. Галина машинально вытирала ребёнку слюни носовым платочком.
Как вы себя чувствуете? спросила Анна, усаживаясь в кресло напротив дивана.
Не знаю, Галина пожала плечами. Нормальное, наверное.
Внешне женщина выглядела удивительно спокойно, но Скочилова понимала, что это просто шок. И скоро он пройдёт, уступив место либо истерике, либо агрессии, либо раскаянию.
Это ведь я его? спросила Галя, впервые посмотрев следователю прямо в глаза.
Вы не помните?
Нет. Мы ругались, от воспоминаний она как-то сжалась, втянула голову в плечи, чуть сильнее прижав к себе ребёнка. А потом я уже мыла нож
Вы часто с мужем ругались? Или это первая ссора?
Галина опустила глаза в пол. Домашняя футболка с короткими рукавами давала ответ руки женщины «украшали» синяки. Свежие тёмно-фиолетовые, характерные отпечатки мужской пятерни. Давнишние бледно-жёлтые. Когда Галя поворачивала голову в сторону коридора, где санитары упаковывали мёртвое тело в чёрный пластиковый мешок, становилась видна проплешина в волосах.
Он вас бил. Систематически и сильно, сказала Анна. Почему именно сейчас вы решили за себя постоять?
Анна Валерьевна, можно вас на минуточку? позвал её из коридора майор Дмитриев.
У вас есть с кем оставить ребёнка? кивнув майору, спросила следователь.
Маме. Мама, наверное, её возьмёт. Я вы же меня арестуете? Я ведь убила, Галина всхлипнула.
София, тонко почувствовав состояние матери, скуксилась и начала плакать.
Анна Валерьевна! снова позвал Дмитриев.
Звоните, посоветовала Скочилова, поднимаясь с кресла.
Анна передала женщине стационарный телефон. Галина на автомате отшатнулась от аппарата, оказавшегося рядом с её лицом. Но быстро взяла себя в руки и принялась набирать номер.