Я подняла руки в знак того, что сдаюсь.
Ладно-ладно. Если у тебя из-за этого не будет проблем.
Но на следующий день он не пришел. Я не расстроилась, хоть и ждала целый вечер. Их ссор больше не было слышно. Зато было слышно бурное примирение. Как оказалось, они жили прямо надо мной.
Хэнк пришел через три дня. В пятницу. С ящиком инструментов, упаковкой пива и синяком под глазом.
Училки пьют пиво, если завтра им не на работу?
Пьют, с глупой улыбкой ответила я.
Я была рада видеть его. Не знаю, почему. Тогда не могла понять. И сейчас не могу.
Что с глазом?
Домашнее насилие, бросил он, вытаскивая корзину с чистящими средствами из-под мойки. Подумал, что этой женщине следовало бы обратиться к психиатру, а она мне треснула сковородкой. Оказалось, я сказал это вслух.
Мне было неприятно слушать про его женщину. Особенно было неприятно, что он говорит про нее гадости. Но Хэнк продолжал:
Ирония в том, что сковородки она использует для чего угодно, но не для готовки.
Зачем ты мне это говоришь?
Он выглянул из-под раковины и пожал плечами.
Думал, тебе любопытно.
С чего это?
Ну, ты ведь любопытная. Иначе зачем ты пришла на наш этаж, когда мы ссорились? И зачем принесла мне плед? И позвала в гости?
Оставляю за собой право не отвечать на глупые вопросы, сказала я и выпила залпом полбутылки пива.
Он молча починил раковину, дверцу в кухонном шкафу, ножку дивана, на котором я сидела. Изрядно захмелев, я все же осмелилась спросить.
Зачем жить с человеком, которого не выносишь?
Разные причины могут быть.
Мне интересны твои.
Хочешь, чтобы я расстался с ней?
Я фыркнула.
Мне-то какое дело.
Хэнк подошел ко мне и присел на корточки перед диваном. Посмотрел на меня снизу.
Когда-то нас связали обстоятельства. А теперь просто живем по инерции. Пока я не могу от нее уйти.
Пф-ф-ф-ф-ф, я закатила глаза. «Мы живем просто по инерции! Я не могу уйти! Мне жаль ее! Она мне как сестра». Эта песня стара как мир. Даже еще старее. Кто-то еще ведется на эту чушь?
Чаще, чем ты можешь себе представить.
Так это ложь?
Нет. Но, мне показалось, что тебе нет до этого дела.
Именно.
Как только появится возможность, я сразу съеду. Думаешь, мне нравится выслушивать истерики, получать по роже и ночевать в коридоре?
Я пожала плечами.
Она всегда такой была?
Раньше она хорошо пряталась.
Может, ты все этого заслуживаешь?
Он ухмыльнулся и легонько дернул меня за мизинец.
Скорее всего, заслуживаю. Но всё же я был бы рад, если бы что-то изменилось.
Так измени. Если просто сложить лапки и ждать, что случится что-то хорошее, то само по себе ничего не изменится.
Этому ты учишь детей?
В том числе.
Так ты и поступила? Взяла все в свои руки и свалила подальше от бывшего мужа?
Кажется, я уже говорила, что не хочу это обсуждать.
Он поставил локоть на диван и положил на ладонь подбородок. Мило улыбнулся.
Ты мне понравилась.
А твоей жене?
Хэнк уронил голову и резко поднялся.
Зануда. Я все починил. Квиты. В следующий раз не утруждайся своими добрыми замашками, ладно? Не люблю быть до́лжным.
О, б этом можешь не волноваться.
Дверь с грохотом закрылась раньше, чем я закончила фразу.
Это меня разозлило. Я вскочила и подошла к окну, вглядываясь в дорогу и дом напротив. Теребила почти пустую бутылку в руках и думала о том, что заставило меня бежать из родного города. О том, какие слова оставили самые глубокие раны. О том, что Хэнк, который тоже мне понравился, сейчас делал то же самое, что и мой бывший муж. Меня это бесило. До скрипа зубов бесило. Еще больше бесило то, что злость на соседа не была сильнее зародившейся нерациональной симпатии. Глупая ссора, при помощи которой я хотела оградиться от обаяния Хэнка, сработала обратно.
Я разревелась от жалости к себе. Оставшись одна, я еще больше укрепила свое одиночество, приехав сюда. Я ожидала, что переезд все изменит. Но пока было только хуже. Мне нужно было выговориться, нужно было услышать, что я все делаю правильно. Услышать подтверждение надежде, что раз сейчас тяжело, то выбранный путь правильный. Но рядом не было никого. Я стола посреди многомиллионного города, но была совсем одна.
Полторы недели спустя я вела урок. Дети слушали внимательно, но в какой-то момент я заметила, что их что-то привлекло в той стороне, где находилась дверь класса. Я повернула голову и оторопела от удивления. Через стеклянную вставку мне улыбался Хэнк.
Я таращилась на него с минуту, пока одна девочка звонко не спросила:
Это ваш бойфренд?
Я вздрогнула от этих слов и обернулась к ученикам.
Мисси, лучше почитай пока вслух восемнадцатую главу. А я выйду на секунду.
Я вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Хэнк потупил взгляд. Он снова был небрит, поверх мятой футболки была надета потертая кожаная куртка. Синяк под глазом сошел, но ниже виска красовался другой.
Что ты тут делаешь? зашипела я.
Хотел извиниться. Повел себя как придурок.
И это не могло подождать до вечера? Я же работаю.
Я просто проходил мимо школы и понял, что не хочу с тобой ссориться. Простишь меня? Обещаю больше не лезть не в свое дело.
Он протянул мизинец в знак примирения. Я нервно облизнула губы. Мне не хотелось снова испытывать внутреннюю борьбу. Успокоила себя его же словами: «Я ведь не секс предлагаю. Не драматизируй». Я решила, что напрасно усложняю, ведь ничто не мешает нам быть просто друзьями.
Я протянула в ответ свой мизинец. Мы с Хэнком улыбнулись друг другу.
Во сколько ты освобождаешься?
Около четырех.
Может, сходим куда-нибудь? Поболтаем, перекусим. Ты, наверное, еще толком не видела город. Покажу что-нибудь интересное.
Почему нет.
Окончания уроков я ждала еще сильнее, чем ученики. Постоянно ерзала на месте, то и дело бросала взгляд на часы. Когда наконец прозвенел последний звонок, я долго сидела в учительской и бездумно листала работы. Выходить было страшно. Мне казалось, что если я сейчас встречусь с Хэнком, то дружеским ланчем дело не кончится.
Собственно, так и вышло. В тот день мы действительно провели время как друзья, он показывал мне город, угощал кофе и даже выиграл в парке смешную плюшевую гиену. Он был щедр, непринужден в общении, внимателен. Расспрашивал о моей жизни и работе, но плавно объезжал тему неудачного замужества. Подходя к дому, мы столкнулись с миссис Геллер, той самой старушкой, и помогли ей донести пакеты с продуктами.
На площадке своего этажа я благодарно чмокнула Хэнка в щеку.
Мне этого не хватало. Спасибо.
Вечером в квартире сверху снова была ссора. Сначала кричала только женщина, срываясь на противный визг. Затем Хэнк взревел, как раненый бизон. Слов было не разобрать. Затем он замолчал, а его жена, или кто она там ему была, беспрестанно орала еще часа два, периодически переходя на рыдания и битье посуды.
К полуночи все смолкло. Я ворочалась в кровати, будучи свидетелем собственного внутреннего спора. Одна моя сторона хотела подняться и пригласить Хэнка переночевать в моей квартире. Другая требовала выбросить эту чушь из головы и спать. Я всегда была жертвой своей импульсивности. Всегда поддавалась чувствам.
В коридоре Хэнка не было. Зато я увидела его на общем балконе этажа. Он обернулся с сигаретой в руке, когда скрипнула дверь. Оглядел меня с ног до головы. Молча развел руками и отвернулся к перилам.
Мне хотелось что-то сказать, но молчание казалось более уместным.
Извини за этот шум.
Это из-за того, что ты поздно пришел?
Это из-за того, что я ломаю жизни, Либби.
В смысле? Она так говорит?
Хэнк затушил сигарету и снова повернулся ко мне. Его взгляд медленно спустился от моих глаз к пижамной майке, затем шортам, голым ногам, нелепым тапкам с собачьими головами. Мужчина вздохнул, протянул руки, погладил меня по открытым плечам. Притянул к себе и крепко обнял, судорожно вздохнув.