Строго говоря, французские академики судили в духе своего времени. Наука только-только стряхнула с себя церковные тенета, начиналась эпоха технической революции. Преобладали научный оптимизм (вера в то, что вскоре удастся найти объяснение всем тайнам мироздания) и суровая борьба за научные критерии знания (отвергались любые факты, которые невозможно было измерить с помощью существовавших тогда приборов). В тоже время теория «мирового эфира», частным случаем которой была теория «животного магнетизма», была отвергнута физиками только в конце XIX века, чтобы вновь смутить умы физиков и астрономов XXI века.
Вердикт по Месмеру оказал большое влияние на развитие медицины, на двести с лишним лет главенствующими стали «механистические» теории, описывающие человека как некую биологическую машину. А тезис Рене Декарта: «Cogito, ergo sum я мыслю, следовательно, существую» окончательно победил антитезу Баадера «Cogitor ergo sum я мыслюсь, следовательно существую». Человек был вырван из мироздания и препарирован его инстинкты и само его тело были признаны «животными» и, следовательно, порочными. Возможно, медицина сумела бы много раньше преодолеть следствия «декартовского расщепления», если бы идеи Месмера были признаны. В таком случае укоренился бы холистический подход и психосоматическая медицина появилась бы минимум на сто лет раньше.
Месмер разочаровался в научных институтах, решение французских академиков напомнило ему о давнишней несправедливости. Еще в Вене Месмеру довелось лечить фаворитку императрицы Марии Терезы. Девушка, слепая с четырех лет, была названа Мария Тереза Парадис в честь венценосной покровительницы. После курса лечения слепая прозрела. Однако, комиссия медицинского факультета Венского университета нашла, что она не излечена, а возвращение зрения ей лишь внушено. Вспомнился ему и поступок известного ученого, члена Лондонского Королевского общества Яна Ингенхауза. Академик был весьма доволен увиденным в венской клинике Месмера, что не помешало ему опубликовать о методе критическую статью.
Если научный истеблишмент не принял его идеи, то Месмеру нечего было больше делать в Париже. Он устал от борьбы, ему претили слава мессии и фанатичное поклонение последователей, а деньги как таковые его никогда не интересовали. Месмер уехал в Швейцарию и распространил слух о своей кончине.
Двадцать с лишним последующих лет Месмер вел скромную незаметную жизнь в маленьком городке, где служил земским врачом. Как в молодости, он вновь большую часть свободного времени посвящал музыке. Хотя большая часть современников (в том числе и многие последователи) поверила в кончину Месмера, трудно поверить, что он не вел некоторую переписку и не встречался с интересующими его людьми. Месмер выбрал покой, но не изгнание. Вполне вероятно, что рассвет блистательной швейцарской психологической школы был подготовлен в том числе и швейцарским периодом жизни Месмера.
Умер Месмер в 1815 году в своей постели в возрасте 81 года, пережив и крах французской монархии, и наполеоновские войны. По-другому окончили свои дни многие академики члены упоминавшейся выше комиссии. Большая их часть была казнена с помощью признанного академией изобретения гильотины.
Одним из ученых, на мировоззрение которых оказали влияние научные идеи Месмера, был швейцарский философ, богослов, поэт, основатель физиогномики и психологической типологии Иоганн Каспар Лафатер (1741 1801).
Начало исследованиям Лафатера положила библейская идея, что Бог создал человека по своему подобию. Следовательно, если вглядеться в лицо человека, то можно увидеть лик Божий. Правда, для этого необходимо устранить следы, которыми «награждает» человека неправедная жизнь. Лафатер фанатично собирал научный материал. Он скупал гравюры известных мастеров своего времени, в том числе знаменитейшего Даниеля Ходовецкого. Кроме того, он нанял нескольких художников, чтобы они делали для него гравюры и рисовали портреты. Лафатер коллекционировал не только изображения, но и характеры. Он тщательно фиксировал все, что удалось выяснить о биографиях и характерах изображаемых людей. В этой связи он вел серьезную переписку с Гёте, Гардером, Боннэ и другими. В течение шести лет с 1772 по 1778 годы в Лейпциге и Винтертуре публиковался главный труд Лафатера «Физиогномика». Это четырехтомное исследование содержит тончайшее описание человеческих характеров и сопровождается большим количеством рисунков лучших по тому времени граверов. Вскоре вышли французское и голландское издания.
По Лафатеру человек есть существо животное (вожделеющее), моральное (чувствующее) и интеллектуальное (мыслящее). Эта природа человека выражается во всей его фигуре, поэтому физиогномика в широком смысле слова охватывает всю морфологию человеческого организма.
Интеллектуальная жизнь человека выражается в строении и очертаниях черепа и лба: моральная и чувственная жизнь в строении лицевых мускулов, в очертаниях носа и щек; животные качества человека символизируются складом рта и линиями подбородка.
Центральный орган лица глаза, с окружающими их нервами и мускулами. Лицо человека, делится на «этажи», соответственно трем основным элементам, составляющим всякую «душу». Соответственно этому каждая из трёх основных частей физиогномики должна распадаться на два подотдела: «физиономический», в тесном смысле изучающий данное лицо в состоянии покоя, и «патогномический», изучающий лицо в состоянии волнения. Лафатер пишет: «Патогномика есть физиономика в движении то, что можно назвать «динамикой» лица, в противоположность лицевой «статике».
«Физиогномика» сделала Лафатера знаменитым и породила в обществе бурную дискуссию. Конечно, можно вспомнить, что еще в 1532 году был опубликован «Протокол жестов», призванный облегчить судьям вынесение справедливого решения. Кодекс «Каролина», составной частью которого был протокол, требовал от судей знания значений жестов и мимических гримас. Лафатер пошел много дальше, он утверждал, что по человеческому лицу можно не только понять характер его обладателя, но и его судьбу. Лафатер использовал для этой цели метод, который в будущем прославит писатель Артур Конан Дойл в цикле своих знаменитых произведений о сыщике Шерлоке Холмсе.
Лафатер характеризует Фридриха Великого как человека, могущего подняться над житейской прозой Скупцы и сластолюбцы отличаются одинаково выпяченной нижней губой. В лице Сократа есть задатки глупости, сластолюбия, пьянства и зверства, но по лицу видно, что все эти задатки побеждены усилиями воли. Широкое расстояние между глазами и бровями у Декарта указывает на разум, не столько «созерцательный», сколько «анализируюший». У Брута верхнее глазное веко тонко и «разумно», нижнее округло и «мягко», соответственно двойственности его мужественного и вместе чувствительного характера. В мягких локонах Рафаэля сквозит выражение простоты и нежности, составляющих сущность его индивидуальности. Гений Гёте в особенности явствует из его носа, который, знаменует «продуктивность, вкус и любовь, словом поэзию». Лойола, превратившийся из воина в основателя религиозного «ордена», воинственность видна в остром контуре лица и губ, а иезуитство проявляется в «вынюхивающем» носе и в лицемерно полуопущенных глазных веках. Изумительный разум Спинозы ясно виден в широком пространстве лба между бровями и корнем носа.