Пауза затянулась, вид думающего капитана перестал казаться мне забавным и, более того, начал навевать тоску. Чтобы разрядить обстановку и вывести Жуковского из транса, я, сам себе удивившись, предложил:
Завтра я могу сделать пациенту гипноскопирование и, возможно, нам удастся составить фоторобот преступника.
Вообще-то расследование это не моя задача, нужно было бы делегировать ее полицейским-экспертам, но я специалист в области гипноза, к тому же, по-человечески хотел поддержать капитана. Жуковский энергично растер лоб своими ручищами и сверкнул на меня черным глазом.
Добре! Так, я завтра подскочу и мы его, голубчика, срисуем! Ну, доктор, я побежал, не серчай служба. Надо мне еще в одно местечко проскочить, не поверишь, черт знает что ограбление ювелирного.
Жуковский стремительно двинулся к двери, но на пороге внезапно остановился и обернувшись ко мне, заговорил громким шепотом.
Доктор, я тут хотел поинтересоваться Ты не знаешь, золото там или серебро это слабительное?
От неожиданности вопроса я на несколько мгновений онемел. Однако врач, как человек ученого звания, на вопросы, даже такие вот нелепые, должен давать исчерпывающие ответы.
Вещества aurum и argentum, которые вы, капитан, по-житейски называете золотом и серебром это металлы. Они являются проявлениями Гелиоса и Селены, и давно известны медицине. Определенно используются в ряде лекарственных соединений в аллопатии и активно применяются в гомеопатии. А чем, собственно говоря, вызван вопрос?
Доктор, я ничего не понял из твоих «патий». Попробую объяснить, ведь это явно по твоей части. Короче, намедни, недалеко отсюда был ограблен ювелирный магазин. И не магазин даже, а так лавчонка. Воры взяли изделия из серебра и из белого золота без камней. Побрякушки из обычного золота почему-то не тронули. Я вот и не могу понять почему, скажи, не украли цацки с камнями? Они ведь дороже? И почему их интересовали только серебро и белое золото?
По мере вопросов тон голоса моего собеседника снижался, и он явно готовился впасть в ступорозное состояние. Я, как врач, не мог этого допустить и пощелкал перед лицом капитана пальцами.
Жуковский, а причем здесь я?
Да, чуть не забыл. В тот же день на Львином переулке часть украденных изделий
была обнаружена дворником. Так вот, он утверждает, что побрякушки нашел натурально в говне. Понимаешь, я и дивлюсь, они что, магазин взломали, чтобы золотом срать?
Я был так ошарашен услышанным, что даже не отреагировал на очевидное мужланство полицейского. Хотя обычно в таких ситуациях я не даю спуску и делаю замечание. Не приличествует образованному человеку, к тому же представляющему закон, выражаться как Впрочем, не важно, кто именно.
Жуковский, а дворник ничего не перепутал? Может быть, преступники в спешке обронили часть ворованного и случайно попали, скажем, в собачьи фекалии?
Нет, там служит опытный человек из старинной дворницкой династии, еще от татарских людей род ведут. Он в дерьме разбирается, как ты в пилюлях. Если сказал, что высрали, значит, так оно и есть.
Не имея готовых гипотез, могущих удовлетворить капитана, и несколько утомившись его манерой разговора, я согласился сходить с ним на место находки на следующий день.
Лев начал ворочаться в забытьи и что-то бормотать. Мне стало не до праздных разговоров с Жуковским, и мы достаточно сухо простились.
Оставшись с пациентом наедине, я ввел ему десять кубиков успокоительного и обтер раствором уксуса. Когда я менял влажную повязку, прикрывавшую льву глаза, он вновь забормотал. Я невольно прислушался, но мало что разобрал. К тому же пациент явно бредил, вспоминал родную Африку и каких-то жирафов, крокодилов. Спустя семь минут лекарство подействовало, лев перестал бредить, стал дышать глубже успокоился. Дождавшись, когда пациент заснет, я вызвал в качестве сиделки одного из подьячих. Это был уже знакомый мне Михаил. Толковый парень, он быстро уяснил, что нужно делать и главное звать меня, если в состоянии больного наступит хоть малейшая перемена. Закончив инструктаж, я вышел в соседнюю комнату, где, поскольку время было ночное, прилег на софу отдохнуть. Остаток ночи прошел без происшествий.
III
Без четверти десять был подан завтрак яйца, сваренные вкрутую, сыр, вологодское сливочное масло и жаренная ветчина. Обычно я предпочитаю выходить к столу в более раннее время, но, учитывая беспокойства вчерашней ночи, был рад, что удалось выспаться. Сливки принесли в изящном кувшинчике, стилизованном под Казанский собор. А кофейник походил на Ростральную колонну. Явный китч, но туристов подобные изделия неизменно приводят в восторг, и подьячие делают их в больших количествах.
Компанию мне составил давешний знакомый Федор. Он оказался человеком любезным и, несомненно, образованным. За завтраком мы обсуждали всякие пустяки: уточек Юсуповского сада, последний фейерверк на Дворцовой и другие приятные события.
Завтрак важнейшая трапеза. Недаром великий Суворов наказывал: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу». А на качество пищеварения легкая необременительная беседа оказывает самое благотворное влияние.
После завтрака мы прошли в соседнюю комнату проведать пациента, который по-прежнему спал. Это был, несомненно, добрый признак и я, пребывая в превосходном состоянии духа, отпустил Михаила отдохнуть.
Федор сказал, что ему поручили оказывать мне всяческое содействие и служить в некотором роде посредником между высокопоставленными господами он ткнул указательный палец в потолок и заговорщически подмигнул, и господином доктором, то есть мной, а также поинтересовался поведением своего товарища.
В ответ я дал самую лестную оценку Михаилу. Поведал о событиях прошедшей ночи и состоянии пациента, опустив, впрочем, детали, не имеющие отношения к делу. Кроме того, я выписал некоторые рецепты, попросив доставить лекарства не позднее обеда, и оговорил круглосуточное дежурство опытной сиделки у постели больного.
Федор предложил, чтобы, учитывая размеры больного и состояние его здоровья, наряду с сиделкой в комнате находился кто-нибудь из подьячих, скажем, Мишаня. Я выразил непременное согласие и крайне довольные друг другом, мы расстались.
Через час с четвертью приехала сиделка, миловидная женщина лет сорока по имени Дарья опытная лицензированная медицинская сестра. Мы уже были знакомы, она ранее помогала мне лечить пациентов. Поздоровались сердечно, но с некоторым налетом чопорности, как предписывают правила профессиональной этики. Не успел я ввести сестру в курс дела, как к нам присоединился Михаил, успевший, по его выражению, немного «соснуть» и поэтому чувствовавший себя превосходно. Увидев, что сиделка достойная, зрелая женщина, а не молоденькая ветреная выпускница лицея, он немного огорчился. Эмоции столь явно отразились на его лице, что такому опытному физиогномисту, как я, не составило труда сделать вывод: «То, что хорошо для врача, не всегда хорошо для подьячего».
Ближе к вечеру объявился Жуковский. Сиделка при встрече с ним пунцово зарделась и уронила на пол шприц с лекарством. Михаил недовольно насупился и отошел к окну. Я также не остался равнодушным, но, как воспитанный человек, скрыл свои эмоции. Лев, казалось, никак не отреагировал. Он по-прежнему лежал, размеренно дышал и эпизодически вздрагивал во сне.
Доктор, я жду тебя внизу, идем разбираться с дерьмом.
Сестра стала не просто пунцовой, а приобрела пикантный фиолетовый оттенок, томно закатила глаза и медленно сползла вдоль стены. Михаил с любопытством уставился на меня и заржал спустя несколько секунд. Лев Да бог с ним, с больным! Я был просто взбешен очевидной беспардонностью капитана и, чтобы как-то разрядить ситуацию, немедленно вышел из комнаты. Как и следовало ожидать, Жуковский даже не подумал принести извинения. Он просто не заметил, не понял всего произошедшего! Не помню, как мы оказались на улице.