Пап, как вывести человека из депрессии? вопрошает задумчиво.
У тебя депрессия? Вроде не похоже, отшучиваюсь я. А сам вспоминаю то лето, когда Мари отказывалась даже есть.
Не у меня. Но мне очень надо, я не хочу углубляться в эту тему, догадываюсь, о чьей депрессии речь. И это больше не моя забота. Но сына мои терзания мало волнуют. Мари плачет по ночам, продолжает он, и Эрик волнуется. Уже пять месяцев прошло, как его папа умер, могла бы и успокоиться уже, рассуждает мой умный парень, который пока, слава богу, ни черта не понимает в любви. Мне полегчало лишь спустя год, и то условно. Отпустило полностью лет через пять. И теперь я не намерен сдавать позиции и впускать катализатор проблемы в свою жизнь снова.
Это слишком мало, когда любишь человека, единственное, что могу сказать Джамилю. А она его очень сильно любила.
«Так сильно, что бросила нас с тобой», добавляю мысленно.
Пап, а за что ты ненавидел отца Эрика? неожиданно спрашивает он.
Как и всегда, говорю ему правду и ничего кроме правды:
Он забрал самое дорогое, что у меня было, и то, что я сам её к нему отпустил, неважно на самом деле, он украл её гораздо раньше.
Что забрал? не унимается сын. Может, раз он умер, Мари вернёт тебе это? спрашивает наивный ребёнок.
Уже не нужно, Джамиль. Ложка дорога к обеду.
Пап, ты же умный, ты обязан мне помочь! с его аргументами спорить так же сложно, как в своё время было сложно противостоять Мари. Если ты знал папу Эрика, выходит, ты и Мари знаешь? Вы дружили?
И я в очередной раз говорю Джамилю, как всё было на самом деле, ничего не тая:
Мари и есть моя сбежавшая бейгали.
Несколько лет назад, когда он был ещё достаточно маленьким, чтобы скучать по маме, Джамиль интересовался, почему у всех его знакомых ребят по две матери, в то время как у него нет ни одной. Тогда я сказал, как есть: одна просто бессердечная женщина, которая никого не любит, кроме себя, вторая вообще ушла от нас ещё до того, как он родился. Он умный парень, всегда был. С тех пор ни разу не поднял этот вопрос, довольствуясь моим обществом. Кэрри в какой-то мере заменила ему мать, я доволен сделанным много лет назад в её пользу выбором. Но няня это, конечно, совсем не то.
В кабинете, где мы ведём беседу, на какое-то время повисает задумчивая тишина.
Мари не похожа на Алию, размышляет вслух. Она любит Эрика, заботится о нём. Почему она бросила меня? Чем я хуже?
И мне нечего сказать на его вопрос, потому что я и сам терзался им долгие годы, так и не найдя ответа. Джамиль смотрит на меня задумчиво, подходит ближе и берёт меня за руку:
Пап, давай вернём её себе? Она хорошая.
Горькая усмешка на моих губах. Хорошая. Лучшая в мире.
Человек не вещь, Джамиль, он наделён свободной волей, помнишь? А разочаровываться больно, лучше оставить всё как есть.
Он не спорит со мной, но я прекрасно знаю этот взгляд. И лучше бы мне проконтролировать процесс, потому что этот мальчик очень похож на меня, упрётся и наломает дров.
Хорошо, сдаюсь слишком быстро. Наверное, мне просто очень хочется сдаться. Давай для начала мы просто встретимся с ней. И я ничего не обещаю, столько лет прошло.
Джамиль кивает радостно и убегает к себе. А я размышляю, на какое же дерьмо опять подписался. Не уверен, что моей выдержки хватит не повестись на неё опять.
3
МАРИ
Я привычно сижу на кухне с ноутбуком, почему-то в кабинете мне не работается категорически, всегда так было. Пью кофе и думаю над темой для новой статьи. На самом деле больше размышляю о том, как быть с приближающимся днём рождения. Без Алекса не хочу, не могу. Но Эрик расстроится, да и папа с Лиз будут ругаться. Мама сказала бы, что надо задрать нос и идти напролом, всё образуется. Только вот уже три года, как она ничего не может мне сказать. Вспоминаю, как сложно было без неё в первый год, не верилось долго. Но рядом был Алекс, и я выплыла. Тогда на моей шее появилась первая звёздочка, в память о ней. Теперь звёздочек две. Судьба с изрядной упёртостью посылает мне кару за карой. За что? Кто же знает. Я просто мечтаю о том, чтобы на моём теле больше не загорались новые звёзды.
Из задумчивости выводит пристальный взгляд. Джамиль стоит в дверях кухни, гипнотизируя меня такими же тёплыми как у отца глазами.
Почему ты меня бросила? спрашивает неожиданно. И я совершенно не улавливаю суть вопроса.
В каком смысле бросила, Джамиль?
Ты ушла от нас с папой, почему? вот он о чём. Как узнал? Неужели Кир рассказал?
У меня было множество причин, не вижу смысла отпираться. Всё сложно.
Эрика ты не бросила! выкрикивает с обидой и убегает в сторону сада.
Наверное, надо догнать и объяснить всё, но сдвинуться с места очень тяжело. Решившись наконец, следую за мальчиком. Эрик у бассейна, мастерит что-то из лего, смотрит на меня удивлённо, когда спрашиваю, где Джамиль.
В убежище, отвечает спокойно. Он просил его не беспокоить.
Убежищем сын зовет небольшой детский домик в самом углу сада. Этот деревянный бункер, похожий на домик хоббита, мы с Алексом подарили ему на трёхлетие. Под вопрошающим взглядом сына отправляюсь на поиски.
Дай нам поболтать немного, хорошо? прошу его не ходить за мной. Эрик кивает и возвращается к своему конструктору, собирая очередного робота, а я бреду в дальний уголок сада, размышляя, как начать эту беседу.
Джамиль сидит на пёстрых подушках в углу, уткнувшись лицом в колени. Вроде не плачет, это хорошо. Сажусь рядом на корточки и молчу, не зная, с чего начать. Мальчик упрямо не поворачивает ко мне головы.
Джамиль, касаюсь его плеча осторожно. Я не бросала тебя по одной простой причине я не твоя мать. У тебя же есть Алия.
Он поднимает голову гордо, смотрит в упор:
Алия ненавидит меня. Ты тоже?
Что? Нет, конечно. С чего бы мне тебя ненавидеть? Ты классный. Просто ты не мой сын, понимаешь?
Нет, не понимаю, отвечает честно. Ты должна была стать моей матерью. Ты же любишь Эрика, чем я хуже?
Как же сложно объяснять ребёнку взрослые поступки. Те, которые он не может понять в силу возраста и отсутствия опыта. Я не хочу делать больно этому славному мальчугану так похожему на Кира, как не хотела когда-то сделать больно его отцу. Но сделала.
У нас так не принято, Джамиль. У ребёнка одна мать и один отец. Кирам выбрал твоей матерью Алию, я отошла в сторону. Всё просто. Ты уже достаточно большой, чтобы понимать такие вещи.
Если бы он выбрал тебя, ты бы осталась?
Осталась бы, в этом я не сомневаюсь. Откажись тогда Кир от свадьбы, я, скорее всего, не нашла бы в себе сил уйти от него. Но это был бы уже не ты, и не Эрик. Наши гены сложились бы по-другому, и родился бы совершенно другой мальчик, или даже девочка.
Он раздумывает какое-то время над моими словами.
Папа давно не живёт с Алией, и твой муж умер. Теперь ты вернёшься к нам? его простодушие лишает меня дара речи. О том, что Кир почти не контактирует с женой, я знала из рассказов Дины, но мне странно, что Джамиль называет её по имени, не мамой. А ребёнок всё ждёт ответа.
Это так не работает, Джамиль. Мы с твоим отцом давно чужие люди.
Тогда почему по ночам он зовёт тебя? болтун находка для шпиона. И я не знаю, как мне теперь быть с этой информацией. Потому что она отдаётся болью где-то под рёбрами.
В итоге я перевожу тему, заботясь в первую очередь об Эрике, как иначе:
Прошу, не говори об этом с Эриком. Он не знает таких подробностей, не хочу делать ему больно.
Джамиль подходит к моей просьбе с поистине восточной хитростью:
Я не скажу ему, пока он не спросит сам. Если спросит, я отвечу честно, хотя бы так.
Спасибо, благодарю его искренне. Он так похож на Кира, что я не могу не восхищаться им. Притягиваю к себе за плечи. Я не могу быть твоей матерью, Джамиль, но мы ведь можем стать друзьями?
Он кивает и даёт увести себя к дому, где Эрик вовлекает его в свою игру. Похороненная где-то глубоко внутри Палера восстаёт из пепла. Похоже, чтобы уничтожить меня в очередной раз.