Явной удачей молодые люди считали появление на таких сборищах девушек не из общаги, желательно москвичек из хороших семей с возможной перспективой женитьбы.
Женя Стелькин был очень хорош собой: среднего роста, стройный брюнет, явно имевший кавказские корни, с удивительной красоты низким голосом. Маринке Пасечкиной, однокурснице Стелькина, папа привёз дорогой телефонный аппарат из Франции, и девчонки попросили Женю записать на автоответчик фразу: «Вы позвонили по телефону, но, к сожалению, никого из нас сейчас нет дома. Оставьте сообщение после длинного сигнала», а потом специально по сто раз набирали номер, чтобы только послушать чувственный бас Стелькина. А ещё Женя был близорук, но очки надевал только, когда играл на рояле и смотрел в ноты, поэтому взгляд его был немного застенчивым и беззащитным, что каждый раз давало девушкам надежду на возможность близких отношений с ним.
Грайлер, наоборот, был долговяз, внешне непривлекателен, с большими торчащими ушами, слишком худыми кривыми ногами, большим ртом и огромными кистями рук, похожими на клещи. Когда он играл на гобое, то шея его раздувалась будто её надули как воздушный шарик, а глаза непроизвольно выпучивались, но несмотря на внешнюю некрасивость, он был чрезвычайно харизматичным и обаятельным в разговоре с противоположным полом: искромётно шутил, слыл талантливым рассказчиком анекдотов, весёлым и простым парнем, и количество девушек, побывавшее в постели у Грайлера, превосходило число дам сердца Стелькина.
График пребывания девушек в комнате молодых ловеласов, висевший над кроватью Миши, обговаривался заранее. В момент прибытия очередной леди (которую друзья называли в разговоре между собой «партитурой»), листок с именами переворачивался тыльной стороной, а после страстного прощания в дверях, возвращался в исходное положение с проставленной напротив имени галочкой.
На празднование старого нового года в комнате двух друзей собралась большая компания музыкантов: человек семь духовиков и столько же теоретиков. Девушки сразу принялись накрывать на стол, вытаскивая из принесённых пакетов приготовленную заранее непременную для застолья еду: салат оливье, селёдку под шубой, пирожки с яйцами и луком, жареную курицу, варёную картошечку, свёклу с черносливом в сметане, варёную колбасу, маринованный чеснок и черемшу.
Стелькин торжественно водрузил на стол несколько бутылок шампанского и водки, Грайлер добавил вино и коньяк.
Садимся! провозгласил Женя, приглашая всех за стол. Уже начало двенадцатого.
Вот ведь здорово на самом деле, что придумали ещё и старый новый год отмечать! сказал кто-то из ребят.
Давайте, давайте! торопил всех Миша. Проводим, выпьем, закусим, танцы потом, да, девчонки? подмигнул он девочкам.
А то, Миха, как всегда. Отозвались они.
Добрый вечер, раздались тихие голоса. Это семьдесят пятая комната? Мы правильно пришли? хором спросили две девушки, стоявшие в проёме двери. Нас трубач Петухов пригласил.
Заходите, заходите, засуетился Стелькин, пропуская гостей. Присаживайтесь, давайте знакомиться.
Ладно, согласились девушки. Лида и Лена, мы на втором курсе учимся, пианистки мы.
О! воскликнули все. Фортепиано это серьёзно.
Москвички? поинтересовался Грайлер.
Лида из Адлера, а я из Москвы, ответила девушка, назвавшаяся Леной.
Стелькин и Грайлер оценивающе посмотрели на неё: невысокая, очень тоненькая, волосы до плеч, с глазами в пол-лица, маленьким аккуратным носом, над верхней губой небольшая родинка, почему-то сразу взволновавшая Женю.
Друзья переглянулись и вдвоём подсели к девушке.
Позвольте поухаживать, галантно произнёс Стелькин.
Благородный напиток, подхватил Грайзлер, забрал бутылку шампанского у друга и налил бокал до краёв.
Я не пью, тихо ответила Лена.
Как? искренне поразился Женя. Все пьют!
А я нет, повторила девушка.
Ладно, тогда как же мы будем веселиться? не понял Миша.
Без этого никак? улыбнулась Лена.
Без этого? растерянно повторил Стелькин.
В этот момент дверь в комнату распахнулась. В двери стоял совершенно пьяный парень, в руках он держал флейту.
С новым годом! икнул он. У вас не осталось выпить? Мы что-то слишком бодро начали, пояснил он, пошатываясь.
У вас всегда так? поинтересовалась Лена у Стелькина.
Нет, Женя попытался изобразить недоумение на лице. У нас обычно культурно, а это, он махнул рукой в сторону пьяного, это так, случайность.
Лена понимающе улыбнулась:
Может быть, вам закусить лучше? спросила она парня с флейтой. И инструмент положите, потеряете, не дай Бог, дорогущий, наверное.
Как вы догадались? парень шатнулся в сторону стола.
Да садись ты уже! раздражённо предложил Грайлер. Девочки! Положите чуваку салат!
И картошечки! причмокнул парень, усаживаясь на кровать и придвигая к себе тарелку. Я, кажется, со вчерашнего дня ничего не ел.
А зачем пил тогда? резонно заметил Стелькин. Поэтому и наквасился за первые пять минут.
Точно, согласился парень, тыкая вилкой в картошку. Ну, со старым новым! объявил он. Будем здоровы!
Через час весьма подвыпившие и наевшиеся гости вспомнили про танцы.
Миха, медляки сразу ставь! обозначил свою решительную позицию Женя и приобнял Лену за плечи.
Потанцуем? низким волнующим голосом спросил он, как бы случайно проведя рукой чуть ниже плеча.
Пожалуй, согласилась Лена, перемещая пальцы Стелькина выше.
Зазвучала медленная музыка.
Энигма, подмигнул Грайлер Жене и налил себе ещё водочки.
Парочки танцующих топтались посередине комнаты. Пьяненькие кавалеры пытались двигаться ровно, но градус принятого сносил их к стене. Стелькин ловко держал равновесие, крепко обнимая Лену за талию.
Может, сразу на ты? спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. Как тебе учёба? Отличница, наверное? Мама-папа кто? Что собираешься делать, когда закончишь? У нас почти пол-группы приторговывает турецкими шмотками, а что, жить как-то надо.
А ты? поинтересовалась девушка.
Что я? не понял сперва Женя.
Тоже торгуешь? уточнила Лена.
Не, засмеялся Стелькин. Я с бабушками в Доме творчества занимаюсь: они поют, я аккомпанирую, за работу продуктами получаю, так что не жалуюсь. Через два года закончу институт, может, удастся куда-то пристроиться, вон у нас внизу объявление висит, что народ в хор набирают, а что, я могу, у меня голос красивый, а там и загранка, то да сё, доллары, проживу, ничего, вот у Мишки Грайлера, соседа моего, ситуация гораздо хуже, духовик он талантливый, а работать негде, на похоронах подхалтуривает, играет, если приглашают, на свадьбах, но так всю жизнь не протянешь, вот, где засада-то.
Ты женат? вдруг спросила Лена.
В поиске, загадочно произнёс он, обнимая девушку крепче. А что, ты хочешь замуж?
Я-то, может, не против, а вот папа не одобряет, хочет, чтобы жених достойным был, ответила она.
Это как? не понял Стелькин.
Ну, чтобы москвич, с деньгами, работой и, главное, не музыкант, засмеялась Лена.
Ах, вот как, усмехнулся Женя и полез целоваться.
Утром Стелькин проснулся от громкого храпа Грайлера. В комнате был полный разгром. Поморщившись от дневного света, Женя запустил в соседа пробкой из-под шампанского.
Миха, просыпайся! Куда девчонки делись? И вообще, чем вчера всё закончилось? И почему я спал один? спросил он.
Отстань, Жека, попросил сонно Грайзлер. Партитуры свалили, когда ты окончательно напился, нехотя пояснил он. Зря ты это сделал, конечно, Лена, кажется, была ничего.
Кто её пригласил, не помнишь? поинтересовался Стелькин.
Она сказала, Петухов, духовик, ответил Миша. Он на нашем курсе учится, если хочешь, я сегодня его поищу в институте.
А ты что, прям сегодня в Гнесинку собрался? удивился Женя.