А знаете, что, хитро сощурившись, прошипел Фродвин. Инквизитор вежливо повернул к нему голову. Я-то, пожалуй, воочию видал Дейермера, когда он двадцать лет назад катил по здешним краям к Туманному Рву, и он потыкал двумя пальцами себе в глаза, чтобы все понимали, чем именно он узрел его.
Скажете, Хоран ошивался у вашей лавки, донёсся новый голос, мощный, но слегка невнятный. Прошу прощения, сперва из-за Шаанова плаща выдвинулась, кивая, голова лохматой серой кобылы, затем показался и всадник: плотный, в сюрко из хорошего сукна, с круглым, рыхлым лицом и чёрной короткой бородою. Зубы его постоянно сжимали глиняную трубку, отчего при разговоре он скалился и шепелявил. Вынимал он её только для того, чтобы попробовать выпустить колечко дыма; впрочем, это у него не очень хорошо получалось. Дым был приторен и не очень приятен; к тому же он забивал другой, гораздо более желанный запах.
Вот те длань! крюконосый замахал на него костлявой пятернёй. Дык послушайте! Я тогда барыжил с лотка в Хаммонде. В тот год вояки притаранили на север заразу, людишки мёрли, как мухи. Кто не мог ааренданнцев умаслить, ясно дело. Королевская гильдия с кожи вон лезла, волшебнички бегали, кривлялись, чистили колодцы, один или два померли даже, чтобы с народом сблизиться, не иначе. Да токмо ж всё попусту. Я, кстати, знатно подкопил тогда на всяческих снадобьях и
Так что с Дейермером? бородатый вынул наконец изо рта трубку, округлил губы и выдул нечто, отдалённо напоминавшее неприличный жест. Чертыхнувшись, он принялся мелко, влажно покашливать и этому занятию посвятил довольно продолжительное время.
и к моему лотку подвалил он! вещал тем временем Фродвин. Такой дед, ну, бородач, седой такой, не очень здоровый на вид, коли меня спросите.
Он тоже заразился? выдавил бородач.
Я б так не сказал, авторитетно заявил знахарь. Коли он чем и был недужен, так эта хворь прозывается старостью. А ещё с ним была такая бабуся, ну? Фродвин засверкал глазами, словно намекая, что у неё с Дейермером что-то было. В таком высоком на голове, ну как ведро на голове, что ли, с ручкой под подбородком он помахал у себя над головой руками, изображая нечто и впрямь высокое, с плоским верхом. Айдан подумал, что речь об атуре. Инквизитор заулыбался и незаметно фыркнул в запястье.
Продолжайте, продолжайте.
Должно быть, Эсклармонда дАутер, подал голос курильщик. Знатная вдова из Феллуа.
Что вы знаете о ней? заинтересовался Айдан.
Ничего знаю, было ему ответом. Говорят, она тайно поклонялась Нергеддеону. Хотела встретиться с ним на Обратной Стороне.
Но вы ведь не верите в это?
Нет.
Айдан озадаченно прикусил губу. Странная компания Дейермер и эта Эсклармонда. Кто ещё был с ними? Кстати, э Фродвин, вы не припомните, что Дейермер хотел у вас купить?
Дай-ка припомню, Фродвин потёр кулаком лоб. Само собой, листья чёрной бузины, а вдобавок Я ж ещё подумал тогда: вот господарь не от мира сего Да, да, он щёлкнул костлявыми пальцами, порошок с костей рогатого пещерного василиска и корни лунного папоротника!
Вот так набор, присвистнул Шаан. Я слышал, что лунный папоротник используют в чёрной магии, а порошок из костей василиска м-м, он ведь из регистра запрещённых веществ, не так ли?
Вот и я ж о чём! Лунного папоротника у меня и в лучшие-то времена не бывало, а порошок из костей василиска он ухмыльнулся, ага, про него доносить велено, коли кто-то спрашивает.
И вы донесли?
А то как же, донёс. Ну, через месяц, через два, как-то так.
Не боитесь?
Вы как дитё малое. Кто сразу доносит у того ж разве кто чего купит? А мне кусок хлеба лишним-то никогда не бывал.
Вы сказали, встрял Айдан, что ему были нужны листья чёрной бузины. А зачем?
Угу. Да, всё одно к одному: наверняка у них кто-то заразился!
Дальнейшее обсуждение переросло в спор о том, применяются ли кости пещерного василиска в медицине или потребны только для тёмных дел. Айдану он быстро наскучил и, что хуже всего, запах, который до этого изредка пробивался через табачные дебри, исчез совершенно.
***
К вечеру караван прибыл на постоялый двор, какими за недостатком приличных городов был усеян Пустой тракт. Издалека он выглядел как груда замшелых камней, да и вблизи, по правде сказать, смотрелся не лучше. Там было всё, что полагалось иметь в таком месте: сторожевая башня, молельная ротонда для пилигримов, кузница, приземистая и длинная гостиница с крошечными окошками и, конечно, пристанище получше для важных или просто богатых путешественников. Айдану, пожалуй, и на такое бы хватило денег и, ах, что за искушение улечься наконец на порядочный матрас, какой приятной была бы перемена после жёстких и колючих монастырских постелей но ведь попутчики сразу смекнули бы, что у хилого, почти беззащитного монаха водятся денежки. Да и вообще, дорога длинная, она, пожалуй, ещё и не столько золота скушает, ни к чему было начинать сорить им с самого первого вечера.
Все здания были каменными, но не то чтобы для прочности: в регулярно разоряемом орками краю на долговечность имеет право лишь то, что укрыто за высокой стеной, за крепкими спинами магического гарнизона а просто потому, что в зелёной пустыне хорошего дерева едва ли можно было сыскать на небольшой сарай. Айдан с досадой отметил, что на постоялом дворе, должно быть, не водится отдельных каморок, один только общий зал, где все будут храпеть на лавках не очень чистых к тому же значит, не выйдет посмотреть на Бернхардовы записки. А до следующего вечера ещё целая вечность
Первым делом надлежало привязать лошадей на конюшне и проследить, чтобы их там не обижали. Скверно одетые и не очень трезвые мужики, которые поджидали странников, производили самое тягостное впечатление, однако руки их понимали, что надо делать, пусть даже головы затянуло хмельным туманом. Шаанова лошадь их очень впечатлила, да она и в самом деле была очень красивой: блестящая, широкогрудая, со своенравно изогнутой шеей и пронзительными глазами. Айдан не мог не подивиться тому, как инквизитор, который в его представлении должен был влачить жизнь едва ли не нищенствующего монаха, мог позволить себе такую. Мужики чуть ли не шапки принялись перед ней ломать, завязался оживлённый спор о том, сколько она могла бы стоить и готов ли кто-нибудь из них рискнуть свободой и жизнью, угнав её. Шаан нарочно помедлил, делая вид, что вытрясает из сапога камешек; как он потом признался Айдану, такие разговоры его премного забавляли.
К несчастью, оказалось, что рыжеволосая воительница направлялась в дорогую гостиницу, и Айдан провёл несколько неприятных мгновений, разрываясь между разумной бережливостью и мечтами о нечаянном разговоре с ней. Выпутаться помог Фродвин: хлопнул по плечу и увлёк за собою в корчму для босяков. Внутри было душно, в середине горел очаг или, точнее сказать, коптил, мигая красными огоньками углей со стен кое-где свисали гроздья сальных свечей, в подвижном полумраке лица, фигуры сегодняшних гостей тоже казались изменчивыми, потусторонними, а голоса их, смешиваясь, превращались в подобие непристойной молитвы. Казалось, ещё чуть-чуть и выскочит из пламени рогатый проповедник Нергеддеона, и все эти смутные персонажи, побросав одежды, закружатся вокруг него.
Как-то само собой вышло, что Айдан, Шаан, Фродвин и бородатый курильщик уселись за одним столом. К ним попытался подсесть один коробейник, но разглядев инквизиторскую нашивку, ойкнул, поднялся и, сообщив, что сейчас вернётся, через некоторое время обнаружился на другом конце зала. Фродвину это дало повод блеснуть ехидством во имя Света, ему стоило бы приторговывать им, а не какой-то алхимической мутью Шаан же объяснил, что порою в том, что инквизиторов обходят стороной, находится и своя польза. Разговор потёк, как хорошее вино. К примеру, выяснилось, что курильщика звали Виллем те Роом и приехал он аж из Соединённых Провинций далёкой южной страны на берегу Срединного Моря с каким-то загадочным поручением, вроде бы связанным с установлением торговых связей. Довольно скоро Айдан понял, какой удачей было узнать хотя бы его имя: на все дальнейшие вопросы бородач отвечал односложно или вообще никак, лишь выпуская струйку дыма.