Она смотрела на Рому с нескрываемым восхищением.
Для меня будет большой честью, если ты превратишь мои страшные когти в прелестные сияющие ноготочки, как у тебя.
Рома никогда и никому не могла отказать в одолжении, но в этот раз она и не хотела отказывать. Её желание услужить первому человеку, который её понимал, было искренним и очень сильным. Незнакомка казалась ей другом, о котором она всегда мечтала.
Кисти её рук выглядели неестественно удлиненными, а пальцы очень тонкими. Она не соврала действительно, у неё были длинные страшные когти, словно она не человек, а какой-то сказочный персонаж.
Хочешь, я расскажу тебе сказку? спросила она.
Рома удовлетворительно кивнула головой. Она как раз сосредоточенно прокрашивала первый коготь, и хорошая история была как нельзя кстати.
Хорошо. Тогда слушай.
Голос незнакомки становился приятнее с каждым произнесённым ею словом. Он действовал успокаивающе. Боль, засевшая глубоко внутри груди у Ромы, плавно растворялась, освобождая прежде скованное дыхание.
Очень давно, в мир людей пришёл свободный дух без имени и формы. Он блуждал по бесконечным пространствам, открывающим конечную жизнь во всех красках. Ему нравился мир, в котором он случайно оказался. И всё было бы хорошо, но свободный дух попался на удочку нового мира, а коварным крючком оказалась его же свобода. Он не смог удержаться от соблазна познать человеческую суть. Так, он начал искать места, где хоронили умерших людей, и, склоняясь над свежей могилой, он впитывал память о том, кто уже отжил своё. Так, в его собственную суть попала отрава, убившая свободу, которая оказалась хрупкой и уязвимой. Дух обрёл форму человека и был за это наказан. Настоящие люди стали его палачами. Они поймали его и начали пытать. Сотни лет, поколение за поколением, они держали его в рабстве, передавая потомкам в наследство. Они мучили его с удовольствием и абсолютной уверенностью в своей правоте. Это могло продолжаться бесконечно, но его нашёл другой дух. Он же вытащил его из рабства и из мира людей. Теперь, они оба приходят сюда, чтобы наказывать род человеческий за его истинную природу. Представители зла, они всё же умеют исполнять заветные мечты, но не каждый человек достоин их признания. Вот у тебя есть заветное желание?
Да. ответила Рома, мечтая о том, чтобы по возвращении домой не нарваться на скандал.
Незнакомка сняла со своего пальца драгоценный перстень с гигантским сапфиром в обрамлении сияющих бриллиантов и дала его Роме.
Это мой ответный подарок. Он волшебный родом из сказки.
А в чём его волшебная сила?
В том, что он твой. Когда у тебя появится желание, и оно будет заветным, возьми этот перстень и прошепчи: «Лури, помоги». Ты сразу же увидишь, на что способен Лури.
Не теряя времени, Рома прошептала: «Лури, помоги», после чего сразу же посмотрела на свои руки. Впервые в жизни она воочию увидела чудо.
Надеюсь, тебе не надо объяснять, почему ты не должна никому об этом говорить? спросила незнакомка. У тебя должен быть хотя бы один секрет. Береги его и никому не доверяй. Спрячь кольцо и пользуйся моим даром с умом. Лури всегда поможет, но Лури злой. Не испытывай его терпение.
Внезапное чудо увлекло Рому настолько, что она пропустила момент, когда незнакомка исчезла. Потом она долго искала ту, в ком мечтала видеть друга, но обнаружила только Адама и Мазафакера, скрывающихся в очередной засаде.
Тот день оказался слишком хорош, чтобы омрачать его очередной перепалкой с Мазафакером. Рома равнодушно прошла мимо их засады, делая вид, что не заметила мальчиков. Её распирало от радости она могла вернуться домой без опаски, а в её кармане лежал бесценный дар. Все её дороги теперь вели к родным дверям. Обида на Адама осталась в прошлом, но в памяти сохранилось осознание, что Адам не умеет дружить.
Адаму был чужд мир, который, в угоду другому другу, ему пришлось ускоренно постигать. Его не интересовали разговоры и уклад существования андеров. Извращённая романтика тьмы, холода и смрада того места, воспеваемые Мазафакером как нечто необыкновенное и крутое, вызывали в Адаме лишь неприятие и брезгливость. Ему всё труднее было прятать «грязную» наколку от матери. Он боялся пацанов и начал бояться Мазафакера. Но каждый раз, ему недоставало смелости отказать другу, и, кажущиеся милыми их родителям, походы мальчиков на прогулку, приводили тех в одно и то же место. Они служили помощниками для различных нужд старших андеров и были весьма полезными исполнителями.
Назревала война между андерами и северными. Ещё до начала схватки, каждая из сторон лишилась своих бойцов. Они нещадно били пойманных ими врагов, прекрасно понимая, что за это неминуемо последует ответ, и с каждым разом будет больше жестокости и меньше шансов всё остановить. Мазафакеру и Адаму поручались разведывательные вылазки по району в поисках залётных бойцов или раненых андеров. Параллельно, их бдительность требовалась для отслеживания перемещений полицейских, чтобы в случае приближения угрозы, старшие получали своевременный сигнал. Так же они должны были подслушивать разговоры сбивающихся в небольшие группки алкоголиков, бомжей и наркоманов. Андеры полагали, что в таких группках можно добыть важную информацию, раскрывающую обстановку на месте, но мальчики слышали исключительно пьяный бред и ругань. Многое оттуда Мазафакер внёс в личный лексикон, и только в этом можно было найти хоть какую-нибудь пользу от выполнения такого задания.
Однажды вечером, во время очередной разведки между мальчиками произошла ссора. Причиной этому послужил отказ Адама продолжать их общее дело. Малый возраст не влиял на широту его мышления. Долгими месяцами, наблюдая за подпольной жизнью андеров и вовлекаясь в то, чего он не мог до конца понять, Адам начал переживать, что же будет с ними дальше, и с каждым днём его страх только нарастал. Как бы он не старался, ему никак не удавалось понять ради чего люди, которые были старше его, так нещадно избивали и калечили друг друга. Между ними не было отличий. Все они одинаково одевались, разбавляли матерный диалог редкими порядочными словами, плевали перед собой при любом удобном случае, пили дешёвое пиво, употребляли наркотики, и что самое неприятное одинаково воняли. Некоторые из них были друг другу родственниками, и это ни для кого не являлось секретом, но на улице право района считалось сильнее права родной крови.
Ты предаёшь пацанов и наш район! кричал Мазафакер.
Я не предатель! кричал Адам в ответ.
Нет! Предатель! Крыса! Сука!
Лексикон Мазафакера застыл на определённом уровне развития, и для продолжения спора у него не оставалось ни дополнительных слов, ни аргументов. Он вырвался вперёд, чтобы не идти рядом с Адамом, и, вместо того, чтобы смотреть по сторонам, выкрикивал ругательства, не отводя взгляда от нужной им «заброшки», находящейся прямиком по курсу. Над ним кружили два ворона, предвещая то, о чём пока было известно лишь им одним.
Потеря бдительности привела к закономерным последствиям. Мазафакер был настигнут двумя северными. Оба, они были «под дозой», а это расширяло для них круг возможностей и развязывало им руки.
С буйным и громко матерящимся мальчиком, повисшим на плече самого неустойчивого из них, северные направились к тёмному тупику, что располагался у подхода к «заброшке». Понимая, что его ждёт, Мазафакер стал звать Адама на помощь. За совсем короткую жизнь, с ним не раз случались истерики, но тогда истерика Мазафакера носила естественный, а не умышленный характер.