«Отдай их земле».
Так часто говорила бабушка, когда меня переполняли чувства и казалось, что я рухну под их тяжестью. Она научила меня создавать заклинания и никогда не применять их это вроде как писать кому-то письма, но не отправлять. Такие заклинания я делаю с детства и иногда только они успокаивают меня и не дают сломаться.
Я собираю сушеные травы у сарая позади дома полынь, лаванду и мелиссу и складываю их в кучку на земле. Потом кладу их в середину каменного круга поверх пепла от сожженных заклинаний, которые пишу, но не использую все, что осталось от моих волнений, разочарований и страхов.
Я сажусь на землю у круга и приступаю. Я не звездная ведьма, но знаю, как написать заклинание, которое долетело бы до Эми и рассказало ей о моих запутанных чувствах и мыслях о той ночи. Я знаю, как собрать окружающую магию и отправить весточку Эми о том, что я желаю ей только самого лучшего, хотя и не знаю, как показать это. Хотя все еще расстроена.
Это я и делаю. Внезапно частицы магии вокруг дают о себе знать, и я притягиваю их. Они парят в воздухе у каменного круга. Я проговариваю про себя слова и магия преображается.
В воздухе разливается резкий металлический запах, но почувствовать его может только ведьма. Это аромат магии, заклинания, которое я создала для Эми, чтобы справиться с эмоциями.
Быстрым движением посылаю его в травы и соединяю их в одно целое. Чары цепляются за них. Живая сущность, которую могла бы отправить Эми, пожелай этого. Но магия регулируется, а потому не могу применить заклинание, лишь чтобы почувствовать себя лучше.
Это мой личный ритуал заклинание ничего не сделает и просто растворится в земле. Неотправленное письмо. Но этого хватает и мои плечи расслабляются, пока выполняю обряд, которому меня обучила бабушка.
Оставшуюся магию посылаю прямо в травы. Частицы сталкиваются и нагреваются. Они кружатся и кружатся, и наконец начинают источать жар. Вспыхивает искра и падает на травы, воспламеняя их и унося закаливание с собой.
Поднимается струйка дыма, прохладный утренний ветер подхватывает остатки магии и превращает их в пепел. Заклинание и все мои чувства о той ночи теперь принадлежат земле, и, хотя, мое послание никогда не долетит до Эми, на душе у меня становится легче.
Поднявшись, отряхиваю джинсы и иду на работу. Бриз сегодня довольно сильный, и верхушки деревьев раскачиваются под свинцовым небом. Ветер треплет мне волосы и приятно холодит кожу. Умиротворение наполняет меня, и когда дохожу до служебного домика, неприятное тянущее чувство в животе немного ослабевает.
Пайк уже на рабочем месте, вешает пальто в подсобке. Как и каждое утро, провожу пальцами по выгравированному на деревянном столе логотипу воющему на полную луну волку с горами позади него; по буквам, описывающим мечту, которую мама претворила в жизнь.
Как ты? Лучше? спрашивает мама, вскинув брови.
Она не проводит бабушкиных ритуалов и не одобряет того, что я пишу заклинания, которые, по сути, незаконны, даже если я никогда не применяю их. Мама верит, что магию нужно использовать только с какой-то целью, а создавать заклинания и не использовать просто расточительство.
Я пыталась объяснить, что такие обряды успокаивают меня, помогают справиться с чувствами и отпустить то, что не в силах изменить, но она не понимает меня. И все же не запрещает проводить их. Она не понимает этих ритуалов, но знает, как они важны для меня.
Да, отвечаю я и целую ее в щеку. Прости, что опоздала.
Мама смотрит на часы.
Всего на три минуты. Ничего страшного. Пайк вообще извиняется только, когда опаздывает минут на десять, громко говорит мама, чтобы тот услышал.
Эй, это несправедливо, отзывается Пайк, выходя из подсобки. Я всего пару раз опоздал, и то, когда писал курсовую. Вам повезло, что у вас работает такой прилежный стажер.
Прилежный стажер, который опаздывает на работу, но все равно забегает в кафе, чтобы купить кофе, замечаю я, и мама смеется, качая головой. Звонит ее сотовый, и она уходит в офис, чтобы ответить.
Ого, вот это подстава, говорит Пайк. Все еще злишься из-за ленивцев, да?
Ты считаешь, что твое время дороже моего и перекладываешь свою работу на меня. Злюсь ли я? Обхожу стол и достаю из ящика баночку с витаминами. Да нет, конечно.
Проверив, что мама не смотрит, снимаю крышку с ее термокружки и кидаю капсулу в кофе. Врач велел ей принимать витамины, но она вечно забывает об этом, а вот я нет. Мама, конечно, вряд ли что-то скажет, даже если узнает, но она и так считает, что я слишком за нее волнуюсь, поэтому стараюсь добавлять витамины в ее кофе незаметно.
Звучит как-то грубовато, произносит Пайк.
На то и расчет.
Закрываю крышку термокружки и прячу обратно витамины как раз в ту секунду, когда мама выходит из подсобки, не дав Пайку ничего сказать в ответ.
Дэн звонил. Служба по спасению животных будет здесь с минуты на минуту. Они привезут волка, которого нашли у кряжа. Судя по всему, зверь очень плох. Мне нужна твоя помощь, Айрис. Пайк, займешься группой, которая приедет в десять часов?
Да, конечно, отвечает Пайк и идет готовиться к первым посетителям.
Мама делает большой глоток кофе и, взяв куртку, выходит из домика. Я следую за ней, не оглядываясь на Пайка.
Волк совсем плох? спрашиваю я.
Утро сегодня выдалось морозным, словно сейчас зима, а не весна, и я обхватываю себя руками. Мы с мамой пробираемся по грязи через лес, на нас обеих кепки с логотипом заповедника.
Я мало что знаю, отвечает она.
Верхушки деревьев покачиваются на ветру и несколько шишек падает на землю, когда проносится сильный порыв. Капли недавнего дождя блестят на папоротнике и мхе, янтарный сок выступил на стволах сосен.
Неподалеку раздается шуршание колес о гравий, и грузовичок Дэна показывается как раз в ту секунду, когда мы выходим из леса.
Привет, Изобель, здоровается Дэн, сидя за рулем. Он заглушает двигатель и выпрыгивает из машины, надевая куртку. Айрис. Он кивает.
Привет, Дэн, говорю я и подхожу к кузову.
Что там у тебя? спрашивает мама.
Самец. Лет пяти. Сбила машина. Нашли его на востоке штата.
Я открываю кузов, и на меня смотрят бледно-желтые глаза. Серый волк лежит на боку, судорожно дыша. Мама отвлекает Дэна, чтобы я могла помочь зверю. Чувствую, как между нами крепнет связь, невидимая нить, связывающая нас вместе, и я позволяю волку увидеть мои намерения.
Он знает, что ему не грозит опасность.
Он знает, что я хочу ему помочь.
Он знает, что я постараюсь спасти его во что бы то ни стало.
Волк закрывает глаза, и я быстро осматриваю его. Правый бок весь в запекшийся крови, и рану невозможно разглядеть. Зажмурившись, прислушиваюсь к дыханию зверя и чувствую, как слабо он дышит. Звук его бешено колотящегося сердца эхом отдается у меня голове. Но внутреннее кровотечение уже замедлилось, и если мы с мамой поторопимся, то спасем его.
Нужно перенести его в сарай, говорю я. Подгоню машину.
Я бегу к магазину, у которого стоит небольшая машина с грузовой платформой. Зеленая краска выцвела, логотип заповедника покрыт грязью, и название сложно прочитать. Я завожу двигатель и еду к маме и Дэну.
Мы осторожно перекладываем волка в машину и везем его в сарай, где у нас подготовлен длинный металлический стол. Когда-то мама стажировалась у ветеринара и освоила основы хирургии. В городе маму считают профессиональным ветеринаром, и она всегда успешно лечила животных.
Связь с животными подсказывает, что нужно лечить, и так мама и делает.
Мы укладываем волка на стол. Убедившись, что зверь не опасен, Дэн уходит.
Мама закрывает глаза и создает крепкую связь с волком, магией очищая его тело.
Три сломанных ребра.