Сэм невольно глянул во всё ещё освещенное светом из купе окно. Он с трудом, но, всё же, сумел разглядеть в нём побелевшее от снега поле, над полем уже чистое небо, а в небе яркие звёзды и большую Луну, простирающуюся, словно волшебная люстра, по воздуху и бегущую вслед за поездом, настигая его своими блеклыми лучами. Сэм достал из сумки блокнот с карандашом и начал рисовать, вдохновлённый ночным видом из окна, постепенно отдаляющегося от мира, привычного ему.
Изредка посматривая на свою соседку, Сэм приступил к срисовыванию её выразительных черт лица. Он начал с глаз того, что больше всего цепляло и вонзалось в душу, как только что решил художник. Спустя час, увлеченный рисованием, мужчина был доволен результатом. Он поспешил показать портрет, собственно, портретируемой.
Простите, девушка эм де-вуш-ка, всё-таки сумев отбросить мысли о предыдущей неудачной попытке начать диалог, позвал чуть ли не полушёпотом Сэм, недавно освободившую свои руки от книги и теперь глядящую в окно, девушку, как бы стараясь не испугать её и не показаться наглецом. Она повернулась к нему и с внимательным видом дала мужчине понять, что слушает его.
Не хотите ли взглянуть на мою, как мне кажется, самую лучшую, не побоюсь этого слова, работу в жизни? сказал Андерсен, немного даже покраснев и странно улыбнувшись от, вроде как, удачно сделанного комплимента.
А? Вы это о чём? искренне удивлённая красавица с соответствующе удивлённым выражением лица и удивительной улыбкой, спросила незнакомца, прервавшего тишину в купе. Девушка уже около получаса задумчиво глядела в окно. Ей представлялось, как она мчится по видневшимся сейчас деревенским просторам на лошади, углубляясь всё пуще и пуще, простирая свои руки к горизонту, позабыв обо всём на свете и отправляясь вперёд к свободе от городской суеты.
Сэм молча и с застенчивым видом повернул готовый рисунок к девушке.
Ух ты! Вы очень хорошо рисуете! А кто это?
Это же вы! Ха-ха-ха! Вы что, не узнаёте?
Я? переспросила девушка и присмотрелась получше.
Да-да. Именно вы и никто другой! Я прямо сейчас смотрел на вас, любовался вашей дивной красотой и рисовал.
Очень здорово получилось. Но, мне кажется, вы нарисовали меня чересчур красивой.
В этом вы неистово правы. Вы чересчур красивы! с всё той же улыбкой подтвердил мужчина.
Девушка очень засмущалась и на секунду отвернулась, во время чего, за её волосами были заметны только её покрасневшие щёки и безусловно милая улыбка. Она повернулась обратно лицом к Сэму и ответила:
Нет-нет. Вы ошибаетесь. Мне кажется, я не так красива, как изображено на вашем рисунке. Впрочем, это, конечно, очень приятно, спасибо, она улыбнулась ещё очаровательнее прежнего.
Увидев такую реакцию, Сэм теперь был готов на всё, лишь бы видеть её улыбку всю дорогу.
Почему вы так говорите? Вы ведь удивительно прекрасны! Не понимаю, как вы вообще можете считать иначе!
Знаете, мне не очень нравится моя внешность. Именно поэтому я и еду туда, куда, собственно еду.
И куда же вы едете, если не секрет?
Я еду в Тэриум, но зачем, не могу вам сказать а точнее, не хочу.
Понял, понял. Как вас зовут?
Меня зовут Розалина. А вас?
У вас очень удивительное имя, как и вы сами Оно вам подходит, в этом нет ни малейшего сомнения.
Щёки Розалины снова покраснели и она хотела было что-то сказать, но вдруг передумала и выдавила из себя всего одно монотонное «спасибо», уткнувшись при этом в окно.
А меня зовут Сэм, подхватил он, сообразив, что не ответил на встречный вопрос, да и к тому же, поняв, что тема о внешности не располагает собеседницу к беседе. Взгляд его прошагал до области осмотра взгляда Розалины и мысль об отвлечении девушки, от только что чуть было не оттолкнувшей её от продолжения диалога темы, стала расти ежесекундно, перейдя, наконец, в стадию зрелую и жаждущую вырваться на волю, чтобы добиться своего предназначения.
Вам нравится такая погода? практически не поддавшись размышлению, вдруг, вырвалось у Сэма.
Девушка, как-будто ожидая этого вопроса, непринуждённо и всё с той же очаровательной улыбкой кивнула.
Я очень люблю снег. Ещё с детства, когда я ловила снежинки на рукавицы, я обращала внимание на структуру этих удивительных созданий. Конечно, тогда я не рассуждала, как сейчас, но восхищение от них каким было, таким и осталось. Вы только представьте, Сэм? не будучи уверенной в том, правильно ли назвала слушателя по имени, уточнила Розалина, в ответ на что заметила одобряющий кивок, Сэм, представьте, как красива каждая снежинка; при всём при этом каждая из них уникальна и какую же мощь они из себя представляют, когда собираются вместе, в компанию из миллиардов, триллионов или квадрильонов подобных себе созданий! Розалина сделала паузу из нескольких секунд, повернувшись сперва к Сэму, затем обратно к окну. Она продолжила, как много хлопот они приносят взрослым и как много радости детям, того не сознавая. Конечно, это всего лишь вода хотя можно ли так говорить? Раз это вода, то это уже не что-то там, такое, простенькое это уже самое необходимое для существования всего живого на Земле вещество! Обратите внимание, как нежно расстелился снежный ковёр по поверхности этого поля. Значит, нет ветра. Ох, знали бы вы, как я не люблю ветер! Но только сильный не люблю. Если ветер слабенький, чуть-чуть колышущий листву или еле-еле подталкивающий мои волосы, но только в тёплую погоду, не в холодную, то такой ветер я люблю. И то, наверное, не всегда и если недолго. Надоедает, Розалина резко прекратила свою реплику. Ей вдруг захотелось услышать, что ей сможет ответить новый знакомый.
Удивлённый столь яркими и насыщенными речами мужчина в одно мгновение даже не знал, что сказать в ответ своей попутчице, хотя и сознавал, что долгое молчание, за которым непременно захочется что-то сказать, будет выглядеть, мягко говоря, глупо или, как минимум, странно. А может, и то, и другое сразу. Но Сэм просто начал говорить и слова полились из его уст сами по себе, непринуждённо.
Вы очень интересно мыслите! Должно быть, вы очень начитанны, ведь так? спросил он, посмотрев в этот момент на книгу, лежавшую подле Розалины. Затем, после краткого кивка девушки, сопровождающегося, опять-таки, нежной и доброй улыбкой, Сэм продолжил. Увы, я не придавал столь глубокого значения ни одному из видов осадков или каких-либо погодных условий и явлений, но свою точку зрения на этот счёт, всё-таки, имею и хочу вам её озвучить: не знаю, как вам, но мне доставляет удовольствие осенний тихий дождь, бегающий по подоконнику окна, когда я сам, собственно говоря, дома, а идти в то же время никуда не нужно Розалина всем своим видом дала понять, что ей это тоже нравится, но перебивать рассказчика не торопилась, когда каждая секунда нахождения в тепле и уюте во время этакой неясной погоды доводит меня до экстаза, я ощущаю необыкновенный прилив счастья и вдохновения. Верите ли? Я считаю, что хотя бы ради таких моментов, как минимум, стоит жить!
Несомненно, вы большой романтик! Но меня интересует ещё кое-что, Розалина сделала вид что-то подозревающего человека, сделавшись от этого безумно смешной с виду. Когда её глаза чуть прищурились, лоб напрягся, брови сгустились, а губы немножко дрогнули, слегка выдвинувшись при этом вперёд, она выглядела настолько забавно, что ощутила это сама и еле сдержалась, чтобы не засмеяться, для чего вы меня рисовали?
Такой вопрос был вполне ожидаем и Сэм уже знал, что на него нужно ответить, но, увидев перед собой столь забавное личико, к нему прильнула некая заинтересованность, собственно, к причине возникновения представшей перед ним картинки. В то же время он понимал, что наглым показаться ни в коем случае нельзя и потому следует как можно более качественно обработать свой ответ, что он, собственно, и сделал.