Врач скорой помощи привязал к запястью руки покойного клеëнчатую бирку, продернутую через бинт, на которой фломастером было написано: «Платонов Иван Гаврилович, 61 год». Два санитара упаковали труп в спецмешок и понесли к автофургону «Газель NEXT».
Георгий Константинович стоял у скамейки и смотрел на проспект Римского-Корсакова, по которому удалялась машина с телом Платонова.
«Вчера ночью Иван по этому проспекту ехал домой, не думая, что сегодня утром его мëртвое тело повезут по нему в морг», подумал Дмитриев.
Звонок мобильного телефона оборвал мысли детектива. На экране смартфона появилось лицо Марии Сергеевны.
Маша, стойте у дома! Мы с капитаном сейчас подойдëм, ответил Георгий Константинович.
Владимир Николаевич, обратился он к капитану, приехала супруга Ивана Гавриловича. Нам нужно осмотреть квартиру Платоновых. Берите с собой ваших оперов с криминалистами и подходите к тому серому шестиэтажному дому с мансардой, указывая рукой на угол проспекта Римского-Корсакова и Крюкова канала, произнёс Дмитриев.
Внезапный порыв холодного ветра ударил в лицо детектива. Его тёмно-серый плащ растворился в потемневшем, набухшем от влаги воздухе. Крупные капли дождя, разбиваясь о ветки деревьев, траву, гравий и кузова автомашин, припаркованных у входа в парк, забили джазовую дробь, движимые порывами ветра, который, как виртуозный барабанщик, выбивал тяжëлыми дождевыми каплями, словно барабанными палочками, ритмичную мелодию.
Георгий Константинович подбежал к своему серебристому кадиллаку и, открыв левую переднюю дверь, запрыгнул в тёплое кресло паркетника. Повернувшись к заднему сиденью, он дотянулся правой рукой до зонтика и снова, открыв дверцу, вышел из автомобиля. Перейдя через проспект Римского-Корсакова, он оказался на углу дома Веге. Из красного автомобиля, стоявшего напротив парадной арки дома, вышли сын Платоновых Виктор и Мария Сергеевна. Виктор подошëл к внедорожнику отца, открыл переднюю дверцу, осмотрел салон автомобиля и увидел ключи в замке зажигания.
Иван Гаврилович Платонов, находясь в эфирном теле, уже несколько часов витал над Никольским садом. Он пытался мысленно управлять непривычной для него телесной оболочкой. Он то молниеносно поднимался вверх, то мгновенно опускался вниз к скамейке, где лежало оставленное им неподвижное, бездыханное физическое тело. Страх, который сковал его в момент смерти, постепенно ушёл. На смену ему пришло чувство безграничной радости. Он и не ощущал себя мёртвым, и не осознавал, что тело мертво. Он был вне его. Он был невесомым. И обратно ему не хотелось. Находясь в эйфории, он впитывал каждый звук, наполняющий пространство. Он слышал музыку. Он находился в ней. Она окутывала его. Он видел вокруг себя те же деревья, реку, дома, людей, но цветовая гамма красок была неземной. Её яркие, насыщенные тона с бесчисленным количеством оттенков, как будто взятых с палитры Творца, раскрашивали природу вокруг него. Людей Платонов видел облечёнными в яйцевидные цветные оболочки, с которыми чувствовал неразрывную связь. Он находился в мире несравненно более тонком и ярком, чем на Земле, или же увидел его другим зрением естественным, неискажённым. Он наслаждался своим состоянием.
Иван Гаврилович видел, как к Никольскому саду со стороны Крюкова канала подъехали служебные машины полиции и скорой помощи, как они припарковались у низкой оградки с распахнутой настежь калиткой, как из них выходили люди, смотря в сторону скамеек и фонтана, жестикулируя руками, как, увидев его тело, подбежали к нему, как мужчина лет пятидесяти в форменной куртке «Скорой помощи» взял свисающую со скамейки руку за запястье и пощупал шею.
Платонов слышал, как он выкрикнул: «Пульса нет!» и как, осмотрев тело, вынес вердикт: «Он мёртв».
Иван Гаврилович с интересом следил за происходящим. Он видел, как, проехав Кашин мост, на углу Никольского сада припарковался серебристый кадиллак, как из него вышел высокий широкоплечий пожилой мужчина моложавого вида, в котором он сразу узнал своего старого друга Дмитриева, и как с присущей ему энергией приступил к делу. Иван Гаврилович был рад, что за расследование его убийства взялся его друг Георгий Константинович Дмитриев.
Платонов видел, как его мёртвое тело санитары погрузили в автофургон с надписью «Специальная». Он видел задумчивый взгляд своего друга, смотрящего вслед уезжающей в морг машины. Иван Гаврилович с радостью увидел Марию Сергеевну и сына Виктора выходящих из машины. Он вновь посмотрел на идущего к ним навстречу Георгия Константиновича под большим чёрным зонтом. Он видел, как под дождëм выстроившиеся друг за другом полицейские проходили через узкую калитку, ведущую к парадной площадке дома, как, сгруппировавшись во внутреннем дворике, они с любопытством рассматривали необычный дом, как смотрели сквозь высокие копья ворот на промокших атлантов, поддерживающих прямоугольную балку с балюстрадой, образующей верхнюю часть парадной арки дома.
Платонов любил этот старый уютный дом, согретый творческой энергией знаменитых квартирантов: артистов Мариинского театра, композиторов, художников, архитекторов, скульпторов, учёных. Аура этого дома была пропитана музыкой Зилоти, Прокофьева, Стравинского, Рахманинова, голосом Шаляпина. Фасад дома был украшен панно с изображением средневековых сцен, растительных орнаментов и горельефными женскими лицами, заключёнными в затейливые обрамления. Над крышей шестого этажа возвышался прямоугольный четверик, увенчанный треугольным фронтоном. На его прямоугольном фасаде были установлены большие круглые часы с римскими цифрами на белом циферблате. Сейчас они показывали десять часов утра.
Ивану Гавриловичу всегда казалось, что этот дом восстал из эпохи Возрождения и пребывал в архитектурном одиночестве на углу набережной Крюкова канала и проспекта Римского-Корсакова. Он увидел, как омытые дождëм полицейские вошли в парадную, где оставалась квартира с его большим рабочим кабинетом, в котором он провëл счастливые годы творческих раздумий и научных открытий.
Смотря со стороны на разворачивающиеся перед ним события, Иван Гаврилович ощутил себя драматургом, находящимся в театре на премьере своей пьесы, сюжет которой знал только он.
Дмитриев первым подошёл к двери квартиры Платоновых. Он жестом остановил Марию Сергеевну, которая хотела открыть её ключом.
Снимите отпечатки пальцев, сказал детектив, обращаясь к капитану.
Криминалисты подошли к двери и, проделав стандартную для них процедуру по снятию отпечатков пальцев, сообщили Марии Сергеевне, что замок можно открыть.
Она открыла дверь и жестом пригласила пройти полицейских в прихожую.
Мария Сергеевна зашла в кухню и комнаты, осматриваясь по сторонам.
Вроде бы всё на месте, произнесла она, обращаясь к Дмитриеву.
Она открыла кабинет мужа и воскликнула:
Жора, в кабинете что-то искали!
Детектив и капитан Трифонов поспешно подошли к кабинету. На полу валялись книги и бумаги. На книжных стеллажах зияли пустоты от выкинутых на пол книг. Дверцы и ящики письменного стола были выломаны. В комнату прошли криминалисты с чемоданчиками и снова приступили к своей работе.
Мария Сергеевна, показывая вниз на раскрытые дверцы стеллажа, произнесла: «Здесь Ваня хранил свои научные рукописи. В ящиках стола тоже были папки с его трудами».
Дмитриев аккуратно прошел к столу и увидел открытые дверцы. Ящики стола были пусты.