«Какая глупая смерть, подумал Андрес. Я умру от кислородного голодания».
Неподалёку на столе стоял стеклянный сосуд со спиртом и яркой зелёной тряпкой. Видимо, ей врачи вытирали столешницу и медицинские приборы. Андрес начал дёргать головой, надеясь дотянуться до бутылки и сбросить её на пол. На звук разбившегося стекла точно кто-нибудь придёт на помощь. Раз уж руки ему не подчиняются, придётся действовать тем, что пока ещё в его власти.
Несколько секунд он пытался раскачаться, а затем произошло необычное: его голова упала набок. Не так, как обычно она наклоняется в сторону с изгибом шеи. Она упала набок, будто не была прикручена к телу. Следом его голова покатилась, и он потерял ориентацию в пространстве. Затылком он почувствовал прикосновение к бутылке, и вскоре раздался звук вдребезги разбивающегося стекла. Раздался запах спирта, но на него Андрес уже не обращал внимания.
Напротив него находился неизвестный медицинский прибор. В его гладком, блестящем корпусе отражалась удивлённая голова Андреса, начисто лишённая тела!
Шея заканчивалась аккуратным плоским разрезом, соединённым с круглым постаментом. Он почувствовал себя лосем, чью голову охотник собирается повесить над дверью как трофей.
Из постамента отходили трубки с прозрачной жидкостью.
«Мне ампутировали тело!» с ужасом подумал он и чуть не провалился в беспамятство.
Не было ни груди, ни плеч, ни рук, только его голова и часть шеи.
Значит, заражение крови зашло настолько далеко, что ампутированной ноги оказалось недостаточно. Некроз распространился по всему телу и спасти ему жизнь оказалось возможным только так: полностью отделив источник заразы.
Вот почему он не дышал лёгкие теперь ему не нужны. Вместо них находятся меха, наполняющие кровь кислородом, а саму кровь качает мотор на аккумуляторе, ведь сердце отправилось в холодильник вслед за лёгкими.
Наверное, ему стоило бы поблагодарить врачей: если бы они не отделили его голову, он уже был бы мёртв, а теперь он подождёт донорское тело, выращенное в инкубаторе. Их соединят, и он снова станет нормальным человеком с двумя руками и двумя ногами.
Однако благодарности Андрес не ощущал. Лишь страх, холод, ненависть, отчаяние и подкатывающее безумие. Разум начал ускользать, и он цеплялся за него из последних сил.
Центр исследований. Несуществующие кроссовки
Лилия сама не знала, радоваться ей или грустить: слишком много событий произошло за короткий промежуток времени. Её брат остался жив, и это, пожалуй, было самым важным.
Она находилась на семьдесят шестом этаже медицинского центра «Тилайф». Этажом выше располагалась просторная лаборатория, где спал Андрес, этажом ниже ресторан для посетителей.
Лилия не могла поверить, что её брату отделили голову от тела. Она только свыклась с мыслью, что Андресу дадут искусственную ногу, теперь же ему понадобится всё ниже шеи.
Мама была мрачнее тени, Михал, её помощник, смотрел в телефон с грустью. Телохранители Ян и Хи безмолвно топтались в дальнем углу. Арлетт на инвалидной коляске сидела у окна и не могла оторвать взгляд от окружающего города. Даже её непоколебимая жизнерадостность дала слабину в этот момент.
Лифт в коридоре открылся, и из него вышла Мэри, новая подруга Лилии. Они были знакомы всего пару недель, но Лилия чувствовала с ней такую близость, словно та была членом их семьи.
Чего это вы такие мрачные? весело спросила она. Девушка покинула больницу рано утром и не знала, что Андресу провели вторую операцию, вслед за удалением ноги. Неужто здесь слишком дорого? Для вас-то?
Сегодня Мэри была одета согласно своей собственной моде: чёрная футболка с принтом неизвестной рок-группы, чёрные штаны и чёрные кеды. На руках у неё были татуировки черепов, змей и прочей атрибутики загробного мира. На шее выглядывал кусок красного пламени. Чёрные волосы и пирсинг на лице контрастировали с бледной кожей. Она походила на слугу Смерти, явившуюся, чтобы забрать душу Андреса.
Присядь, предложила Лилия.
Мэри послушно села на диван рядом с Лилией, но не в сжатой позе, как та, а раскинув руки и ноги во все стороны, словно этот диван целиком принадлежал ей.
Пока они разговаривали, со стороны служебного помещения вышли четверо хирургов, оперировавших Андреса. Один из них был старик за семьдесят, трое других девушка и два парня между тридцатью и сорока. Они переоделись в чистую одежду и, подойдя к ним, заговорили с Елизаветой.
Не волнуйтесь, ваш сын не проснётся, уверял старик. Мы дали успокоительного достаточно, чтобы он пришёл в себя уже в новом теле. Сперва он даже не почувствует разницы. Не заметит, что руки и ноги изменились, это сгладит переход и не сильно травмирует психику.
Мэри следила за ними со смесью грусти и бьющего изнутри хорошего настроения. Лилия чувствовала, что она очень хочет о чём-то рассказать, но не может, поскольку момент неподходящий.
Я понимаю, что ты сейчас думаешь не о том, но у меня хорошие новости, наконец вымолвила Мэри. Я отвезу тебя туда, где ты сама всё увидишь.
Хорошие? переспросила Лилия. Именно этого ей сейчас не хватало. Поехали. Хорошие новости мне сейчас нужны как никогда.
Коротко попрощавшись с матерью, Лилия зашла с Мэри в грузовой лифт, в дальнем углу которого стояли две молодые медсестры.
бесплодие, услышала Лилия середину разговора. Представляешь, ни одного ребёнка за девять дней. В целом городе самому молодому человеку в Гибралтаре сейчас полторы недели, и того зачали где-то в деревне.
Что ж это за вирус-то такой? спрашивала вторая.
Обрывок разговора удивил Лилию, она слышала нечто о вспышке бесплодия, но думала, что это очередные слухи.
Медсёстры вышли на шестидесятом, и тут Мэри прорвало. Видно было, как сильно она сдерживалась, чтобы не заговорить раньше времени.
Я наконец смогла всё устроить! сказала она, взяла за руку Лилию и запрыгала, отчего показалось, что лифт застрянет. Её радость и энтузиазм били через край.
Что устроить? спросила Лилия, но Мэри так радовалась, что даже не услышала вопроса.
Лицо девушки было красным, она готова была взорваться от бушевавшей внутри энергии.
Ты даже не представляешь, насколько я крутая! Ну скажи это!
Что сказать? усмехнулась Лилия.
Скажи, что я круче всех!
Ты самая крутая крутяшка в мире!
Так и есть, подтвердила Мэри, и они обменялись взглядами.
Ни к одному человеку, не считая семьи, Лилия не испытывала такой привязанности. За короткое время Мэри стала для неё настолько близкой подругой, что она больше не представляла свою жизнь без неё.
В холле больницы они подождали, пока к ним присоединится телохранитель Лилии молчаливый мужчина лет пятидесяти, в котором смешались все виды славянских кровей, из-за чего он выглядел как персонаж, сошедший с иллюстраций детских сказок: невысокий, широкий, с мощной грудью и маленькой шеей. Только звали его совсем не по-славянски Зак, что было сокращением от ещё более странного Закофилд.
За время службы он ни разу не обратился к Лилии по личному делу. Он всегда следовал за ней словно неодушевлённый предмет, привязанный цепью. Больше десяти лет Зак был её тенью, и за это время Лилия успела привыкнуть к нему, словно это её личный пёс. Безвольный и безэмоциональный. Иногда она гадала, что он подумает, если вдруг застанет её без одежды, переодевающейся после душа. Наверняка скользнёт взглядом и скроется без единого намёка на похоть. Он не видел в ней ни личности, ни тела, ничего. Для него Лилия была лишь объектом, который нужно охранять.
Когда Зак и Хи находились в одной комнате, между телохранителями росло напряжение: Хи считал Зака тупицей. Но так он думал о многих людях, в том числе о самой Лилии. Она видела это в его взгляде.