Детский сад!
Но ведь материал
Да плевать мне на материал! Ну и о чём они говорили?
Лена передала разговор Никитина и машиниста Михалыча.
Странно, значит, нам повезло задумчиво произнёс Соколов.
Ну, и слава богу Лена облегчённо вздохнула.
Нам повезло, а не тебе. Ты отстранена от выездов!
Владимир Михайлович
На месяц! Всё, ты свободна!
2 июля 2009 года
Общий план.
Концертный зал старого ДК. Камера поднимается из-за спин слушателей. На сцене известный бард. «Изгиб гитары жёлтой ты обнимешь смело».
Средний.
Бард продолжает петь: «Струна осколком эха пронзит слепую высь».
Крупные планы слушателей.
В зале одни мужчины. Их лица суровы и некрасивы. «Качнётся купол неба, большой и звёздно-снежный».
Крупный, с отъездом до общего.
Камера отъезжает и становится видно, что люди одеты в одинаковую одежду с номерами на груди концерт происходит в тюрьме. «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!»
Лёха открыл глаза. «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» повторил радио-будильник. Никитин с головой укрылся одеялом, но в этот момент, перекрикивая барда, раздался мерзкий звук зуммера, срабатывающего через три минуты после радио. Он резко вскочил и выключил ненавистное устройство.
К чему этот сон? спросил себя Лёха, делая ударение на слове «этот», и отправился в ванную.
После вчерашнего похода в магазин холодильник был полон, и умывшись, впервые за последних несколько дней Никитин плотно позавтракал. Потом он закурил и набрал номер координатора.
Танюш, привет! Это Никитин. Посмотри, что у меня завтра стоит.
Музыкалка через минуту ответила Полякова в первой студии. С семнадцати тридцати.
Что за музыкалка?
Какая-то бардовская тусовка как здорово, что все мы здесь
Понял оборвал её Лёха Я так почему-то и подумал!
Сон в очередной раз не подвёл. Можно было бы и не звонить. Он оделся и вышел на улицу. Рядом с «Москвичом» уже стоял Альбинос.
А где мать? вместо приветствия спросил Лёха.
Сейчас спускается ответил Сашка ты давай, заводи.
Куда ехать-то?
На Волковское.
Далековато
Я думал, тебе только в радость будет покататься-то!
Так мне в радость Лёха завёл «Москвич» и лихо подрулил к подъезду. Здрасьте, тёть Нин!
Лёш, я не хотела тебя напрягать, это Сашка заизвинялась Нина Ивановна, садясь на заднее сиденье.
Пристегните ремни! Мы начинаем нашу экскурсию на ретроавтомобиле! объявил Никитин, и они выехали со двора.
Вот видишь, Сашка, молодец какой Лёша. Уже и машину купил, а ты всё со своими компьютерами носишься. Никакой пользы!
Мам, я не ношусь, я программы пишу обиделся Альбинос.
Писатель Взял бы его Лёш, хоть провода таскать.
А что, и возьму! Сань, пойдёшь ассистентом?
Издеваешься? Я, между прочим, высококлассный программист.
Трепло ты высококлассное в сердцах сказала Нина Ивановна.
Лёх, мы недолго сказал Альбинос, когда они подъехали к кладбищу.
Да я с вами пройдусь, что мне тут сидеть.
Они прошли мимо церкви, вышли на центральную аллею и, пройдя метров двести, свернули на узкую тропинку.
Вот здесь Нина Ивановна показала на ухоженную могилу. Надо же, как за месяц всё заросло.
Лёх, сходи за водичкой Сашка протянул Никитину пластиковую бутылку там, около церкви есть кран.
Лёха набрал воду и уже собирался идти назад, как что-то внезапно привлекло его внимание. Он абсолютно точно был на Волковском первый раз, но в окружавшем его пейзаже он почувствовал что-то смутно знакомое. Никитин посмотрел вокруг. Церковь, кресты, ржавый водопроводный кран, баки с мусором, несколько памятников у главной аллеи. Стоп! Памятник. Лёха присмотрелся внимательнее. Мозг, привычный к восприятию окружающего мира исключительно телевизионными планами, подсказывал ему, что эту картинку он уже когда-то видел. Но где и когда? Памятник, как памятник. В окружении таких же молчаливых надгробий. Полустёртый рисунок. Облупившаяся краска на оградке. Лёха, не отводя глаз, отошёл к стене церкви, потом быстро пошёл в сторону могилы. Получилось что-то типа медленного наезда. И этот наезд он точно уже когда-то видел.
«Гавриленко И. И. 19591988» было написано на могильной плите. С памятника на Никитина улыбаясь, смотрел позавчерашний депутат. Точно. Эту самую картинку Лёха и видел в Ленкином сюжете за секунду до выключения телевизора. Рука сама потянулась за телефоном.
Ленка, привет! А как зовут Гавриленку?
Какую Гавриленку?
Ну, депутата, которого мы снимали?
А, Гавриленко! Иван Игорь Иванович немного подумав, ответила Лена.
И.И. задумчиво произнёс Лёха.
Ну да, И.И., а почему ты спрашиваешь?
Лен, я тут на Волковском. Какая-то ерунда. Тут написано, что Гавриленко И. И. умер ещё в восемьдесят восьмом.
Тьфу, напугал! Это это его отец, он тоже депутат был, Иван Ильич Гавриленко тоже И.И.! Его убили действительно в восемьдесят восьмом.
А-а-а! протянул Лёха А я смотрю одно лицо!
Да, они, правда, очень похожи. Мы у него интервью и брали по поводу отца. Он особо ничего не помнит, ему тогда лет десять было, но говорит хорошо!
Да, я помню: «исходя из максимально возможной широты узкого направления» процитировал Лёха.
Ну что ты застрял за спиной раздался голос Альбиноса мы уже всё сделали, воду только ждём!
Я перезвоню сказал в телефон Лёха и повесил трубку. Он протянул бутылку приятелю и ещё раз взглянул на памятник Я вас у машины жду!
* * *
Никитин влетел в квартиру и включил ноутбук. Пока компьютер грузился, он сходил на кухню, налил себе кофе и сделал бутерброд. «Гавриленко И. И.» набрал Лёха в поисковике и нажал ввод. Через секунду компьютер выдал несколько страниц ссылок. Никитин нажал первую. «Гавриленко Иван Ильич. Родился в 1959 году в г. Харькове. Журналист. Депутат Ленинградского Совета Народных депутатов. Занимался вопросами средств массовой информации. Погиб в 1988 году в Ленинграде в результате покушения». Следующий десяток ссылок выдал похожие сведения. Никитин набрал «Гавриленко Игорь Иванович» и снова нажал ввод. На это раз ссылок было значительно меньше, и через пять минут Лёха выяснил, что тридцатилетнего человека с таким именем нет, тем более среди нынешних депутатов.
Сань Никитин набрал номер Альбиноса
В ассистенты не пойду!
Да я не то Скажи, пожалуйста, может быть так, чтобы человек был, а через поисковик его нельзя было бы найти?
Он кто? Джеймс Бонд?
Нет, он депутат.
Тогда вряд ли Сашка задумался Хотя, чёрт его знает! Ты год рождения знаешь? Я по базе пробью!
Ну, скажем, с семьдесят пятого по восемьдесят третий подумав, ответил Лёха Гавриленко Игорь Иванович.
Я перезвоню Альбинос повесил трубку.
Лёха закурил. Странно. Ленка разговаривала с ним спокойно. Когда он спросил, как звали депутата, ответила сразу. Или не сразу. Да, чуть задумалась и ответила. Зазвонил телефон.
Результат, однако, неоднозначный проговорил в трубке голос Альбиноса.
Это как?
Короче, нет такого чувака. Нигде.
А почему тогда «неоднозначный»?
Ну, если бы был такой, то это значит однозначно. А если нет, то это значит, что или нет такого, или он есть, но компьютер не нашёл.
То есть, в твоих базах его нет А что за базы?
Тебе об этом лучше не знать!
Хорошо, а можешь выяснить про детей?
Что про детей?
Ну, был человек, у него были дети
Ну? И что за человек?
Гавриленко Иван Ильич, пятьдесят девятого года рождения.
Сейчас, не вешай трубку Сашка застучал клавиатурой. Ага, есть Дочь, Гавриленко Мария Ивановна, семьдесят восьмого года рождения. Тут и фотка есть. Хорошенькая!
Не сбрасывай, я сейчас зайду, посмотрю!
Только быстрее, я уходить собираюсь! Альбинос нажал отбой.
Лёха снова закурил и набрал номер Сергеевой. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Странно всё это задумчиво проговорил Никитин.
* * *
Сашка жил в соседнем подъезде. Поднявшись на пятый этаж, Лёха позвонил. Дверь открылась, и в нос ударил едкий запах краски.