Лёха снял с десяток персонажей, снял мужика в шляпе, перерезающего красную ленточку, потом детей, читающих стихи и аплодирующую им толпу.
Достаточно, идём внутрь скомандовала Лена.
Лёха выключил камеру, и они стали пробираться ко входу в вестибюль. Народ почтительно расступался. Вестибюль пах ремонтом. Всё вокруг блестело и искрилось. Хотя особенно нового Лёха ничего не заметил. В вестибюле тоже играла музыка, звонкий голос читал стихи:
Петербургский метро,мы и в будни, и в праздник с тобой!Безотказность твоянам как в море спасательный круг.Знаем мы,что в любую погоду при власти любой,Ты надежен и точен,как верный, испытанный друг!Не представить, метро, без тебягород наш над Невой.Мы в твоих поездахпо тоннелям подземным спешимНа работу, на отдых,к друзьям и обратно домой.Ты связал воедино все то,чем живем мы и чем дорожим!Лёха взвалил на плечо камеру и нажал запуск. В замкнутом пространстве треск камеры прозвучал, как бесконечная пулемётная очередь. Поискав взглядом Лену, он заметил, что она жестами просит его надеть наушники.
Спасибо, что напомнила, я думал мозг разорвёт!
Не за что! Лёш, сними, как народ проходит через турникеты, и едем встречать поезд.
Ленка, я читал, что они собирались что-то расширять, эскалаторы добавлять сказал Лёха, когда они уже ехали вниз а тут, похоже, только помыли и покрасили. Лампы вон только поменяли, хотя старые, мне кажется, лучше светили! Он навёл фокус на проезжающую мимо лампу.
Когда они спустились, на станции уже было полно людей, и Лёха с большим трудом смог найти удачную точку для съёмки прибывающего состава. Ванька установил штатив, водрузил на него камеру и в этот момент из тоннеля появился поезд. Почти полностью закрывая обзор машинисту, на кабине висел транспарант «На метропоезде в светлое завтра!». Вагоны были раскрашены в два цвета. Верхняя часть светло-зеленая, нижняя синяя. Между ними шла выпуклая красная полоса.
Эти бы бабки, да в мирных целях с грустью произнёс Лёха Это ж надо целый состав перекрасили!
Поезд остановился, двери открылись, и люди стали заходить в вагоны.
«Горьковская», следующая станция «Невский проспект» донёсся слабый голос диктора, пойманный видимо Ленкиным микрофоном. Вслед за ним заговорила Сергеева Лёш, ты в кабине поедешь, с машинистом.
Выключив камеру и сняв наушники, Лёха стал пробираться к первому вагону.
Пап, а мы, правда, под рекой поедем? мальчик дёргал за рукав, стоящего рядом мужчину.
Да, сынок, под Невой поедем! Прямо на другой берег!
Я не боюсь! с достоинством произнёс малыш и покрепче взялся за отцовскую руку.
Зайдя в кабину, Лёха вежливо поздоровался с машинистом, и предварительно надев наушники, включил камеру. Машинист неодобрительно посмотрел на Никитина и повернул какойто рычаг. Поезд тронулся и быстро набрал ход. Лёха, прильнув к видоискателю, как зачарованный наблюдал за тем, как из глубины тоннеля на них набегала темнота и растворялась в прожекторе головного вагона. Неожиданно резко рельсы пошли под уклон. Поезд опять стал разгоняться.
Под Неву пошли! донёсся далёкий голос машиниста Михалыч!
Лёха выключил камеру, снял наушники.
Простите, что?
Я говорю Михалычем меня зовут!
Алексей.
Под Невой идём, ещё метров пятьсот, и в гору поедем, ну наверх то есть.
Я своим треском не очень Вам мешаю?
Да я, к грохоту привыкший, снимай, если надо! Мне вот эта ерундистика больше мешает, машинист ткнул пальцем в висевшую за стеклом кабины тряпку-транспарант.
Спасибо! Лёха включил камеру и поспешно натянул наушники.
За оставшееся время он успел снять мелькавшие стены тоннеля, несколько разных по крупности планов машиниста, руки, лежащие на рычагах управления. И в тот момент, когда Леха пристроил камеру за головой Михалыча, поезд въехал на станцию «Невский проспект». Получилось очень красиво. Особенно переход из темноты в освещённую станцию.
Лёш, мы выходим раздался голос Лены.
Ещё раз спасибо! сказал Лёха Михалычу.
Смотреть-то где? крикнул тот, но Никитин его уже не слышал.
Когда они вернулись на «Горьковскую» и поднялись наверх, на улице перед входом уже никого не было. Уехал радио автобус, оцепление сняли и студийный «газик» ждал их напротив вестибюля.
Вань, закинешь камеру? Я пешком пройдусь, мне ж тут рядом попросил Лёха.
А деньги ты не хочешь получить?
Сразу? удивился Никитин
Вообще-то обещали сразу неуверенно протянула Лена.
Так что пройдёшься пешком от студии засмеялся Иван.
* * *
Денег, конечно, не дали. Ленка куда-то позвонила, ей что-то ответили, и она беспомощно развела руками.
Ну, извини! Хочешь, я кассету на монтаж закину, и пойдём, поедим?
Давай, Лёха вспомнил про холод в пустом холодильнике хоть не зря сюда тащился.
Я быстро!
Зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Альбинос».
Да, Сань!
«Альбиносом» Лёха придумал называть соседа Сашку ещё в школе. Это было вольное сокращение от Александра Борисовича Носова. АлБоНос или Альбинос так звучало привычнее.
Ты куда пропал? Я звоню, труба вне зоны действия. Второй день.
А когда ты звонил?
Вчера, сегодня. Час назад.
А, так это я в метро был. А вчера не знаю А что стряслось-то?
А что это ты на метро ездишь? Ты же теперь вроде бы как автомобилист!
Я не ездил, я снимал! Ты не поверишь, с тех пор как мы купили «Москвича», и ты пригнал мне его во двор, я не то, чтобы ездить, я его не открывал ни разу признался Лёха.
Слушай, а я чего тебе звоню-то. Мать просит завтра с ней на кладбище к деду съездить. А это у чёрта на куличиках. Ты нас не отвезёшь? Мы там недолго. Заодно и прокатишься. Ты завтра не работаешь?
Пока нет, как-то неуверенно произнёс Лёха.
Ну и отлично! Часиков в одиннадцать нормально?
Нормально.
Ну, давай! Альбинос повесил трубку.
* * *
Хочешь, посмотреть, что наснимал? спросила Ленка, когда они вышли из столовой.
Пошли, только недолго, я ещё в магазин хотел зайти ты ж мой холодильник видела!
У монтажки курил Серёга Пичугин. Никитин его не знал, но те, кому довелось с ним поработать, говорили, что он очень ворчливый, но при этом талантливый и сообразительный парень.
Минут пять ещё считаться будет сообщил он, увидев Лену кто это тебе так наснимал?
«Так», это как? подходя к ним, спросил Лёха.
Талантливо, но много! Ты что ли? он протянул руку Сергей!
Алексей.
Я там эффектов понавешал, если комп не сдохнет, должно неплохо получиться!
Ты что, уже склеил? удивилась Лена.
Нет, нарезал так просто, по ощущению. Пошли, я думаю, что уже готово.
Ни хрена себе! Лёха был потрясён. Изображение было чёрно-белым. Оно мерцало и иногда подёргивалось. Экран пересекали хаотически двигающиеся полосы. Было полное ощущение, что плёнку отсняли лет двадцать назад, потом лет десять крутили каждый день, а потом она ещё столько же пылилась на архивных полках.
Талантливо! А на фига?
Кто платит женщину, тот её и танцует! с грузинским акцентом сказал Пичугин.
Соколов будет счастлив Лена улыбнулась.
Соколов это кто?
Заказчик. Ладно, Лёш, ты иди, мне ещё закадровый текст писать. Я тебе позвоню!
Я надеюсь, в дверь?
Как получится!
Лен, если будешь опять звонить в дверь, то лучше вечером попросил Лёха.
Иди уже, остряк! Лена взяла в руки микрофон.
* * *
На экране плазменной панели сменялись смонтированные и обработанные планы открытия «Горьковской».
Молодцы! Соколов выключил телевизор, и повернулся к Сергеевой То, что нужно! А чья идея снять из кабины?
Моя! Лена гордо улыбнулась.
Ты соображаешь, что делаешь? неожиданно заорал Соколов Это же контакт! Они же могли начать разговаривать!
Они разговаривали тихо проговорила Лена.
Что-о-о?!
Они разговаривали голос Сергеевой дрожал но я контролировала ситуацию.
Что ты контролировала? Как? А если бы
Дёрнула бы стоп-кран! Я рядом специально встала.