А когда и с чего начался разлад в наших отношениях с Виталиком? Я не помню, чтобы был какой-то конкретный поворотный момент, недовольство друг другом накапливалось постепенно. Я не была пай-девочкой. Я много вертела головой по сторонам, я замечала симпатичных парней и обсуждала их с девчонками, я любила юбки покороче и блузки попрозрачней, тусовки и клубы. Я изначально привлекла его своей живостью и некоторой дерзостью, но потом эти качества стали его раздражать. Слишком легкомысленная. Слишком много себе позволяю. И слишком мало его уважаю. Он не выражал это вслух напрямую, но намекал.
Мое "не такое" поведение и, главное, полное отсутствие раскаяния делали его мрачно-отстраненным. После ссор мы не разговаривали по несколько дней. Чем дальше, тем больше он переставал скрывать свое разочарование во мне, в том числе и перед нашими друзьями. На мои маленькие оплошности: потеряла зонтик, облилась пивом, громко матюгнулась, опоздала на экзамен, он вскидывал брови и делал такое выражение лица, что мне становилось ужасно стыдно. Иногда я просила у него прощения. Но потом все начиналось по новой. Я не могла упихать себя в рамки его представлений о том, какой мне надо быть. В глубине души я чувствовала, что он не заслуживает той безграничной преданности от меня, на которую он претендовал.
Один случай стал точкой невозврата, хотя изначально я не придала ему большого значения. Мы сидели в баре, как это часто бывало, большой студенческой компашкой. Майка там тоже была. Пиво лилось рекой, и мы с азартом играли в какую-то застольную игру. Наверное, я сморозила вслух какую-нибудь очередную глупость или дерзость. Виталик тонко, но довольно обидно высмеял меня при всех за сказанное мной. А я вдруг, совершенно не задумываясь и как бы в шутку, показала ему средний палец. Кажется, я проигрывала и была немного зла, а тут он еще подлил масла в огонь. Впрочем, я не оправдываю себя. Показывать средний палец это действительно не слишком красиво. Но тогда это был просто детский несерьезный жест. Никто особо не обратил внимания, все продолжили играть дальше. Но Виталик запомнил. Позже он устроил мне разнос по его мнению, этим средним пальцем я выразила свое полное к нему неуважение как к мужчине. Я извинилась, хотя своей вины не чувствовала. Как мне сейчас кажется, тем жестом я защищалась. Унижение в ответ на унижение вот во что превратились наши отношения, и однажды он решил, что с него хватит.
Очередной день в мегаполисе я провела, гуляя. Теперь одна, никаких Матвеев и Толиков. Город был чертовски красив. Я впитывала в себя каждый его уголок и представляла, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не осталась в своем Беспутьевске, а рискнула бы переехать сюда. Сашка такая молодец, что уехала! Наверное, ни разу не пожалела.
Этот город был прекрасен не только с высоты старинного собора или с борта речного трамвайчика, но и его подземные внутренности были прекрасны. Это я о метро. Помню, оно поразило меня еще в детстве, когда мы с мамой впервые побывали в этом городе в гостях у ее подруги.
Мне было лет 7 или 8. Сначала нервные люди в очереди за жетончиками и хлопающие турникеты на входе немного меня напугали. Но когда я впервые вступила на эскалатор, то захотела, чтобы он спускался как можно медленнее. Мне казалось, что он торжественно везет нас в какое-то волшебное царство. И еще я хотела успеть прочитать каждый плывущий мимо меня рекламный баннер. Правда, когда мы уже почти спустились, мамина подруга сказала, чтобы я не зевала и вовремя перешагнула со своей ступеньки на устойчивую поверхность. Одна девочка, сказала она, вот так зазевалась. В том месте, где ступеньки складываются и уходят под землю, есть плоские длинные зубцы, и они срезали девочке стопу. С тех пор я всегда заранее поднимаю ногу и делаю широкий шаг, когда схожу с эскалатора.
Когда мы сели в поезд, я внимательно разглядывала всех этих людей со скучающими и брезгливыми лицами, но для меня объявление каждой станции звучало чудесной музыкой. Я тщетно пыталась разглядеть что-то в черном туннеле, когда поезд со свистом несся от одной станции к другой. Живут ли там какие-нибудь мрачные чудовища? Наверняка. Но и в самом вагоне было интересно. Опять куча завораживающей рекламы и яркая разноцветная схема метро на стене. Почему ветки именно таких цветов? Может быть, если ветка, например, красная, то это потому, что там часто ездят люди в красной одежде? Но почему-то вокруг меня почти все были в черном и сером.
На выходе тоже есть интересный момент, где пассажиры постоянно толкают огромные тяжелые двери, и ты боишься, что тебе может прилететь этой дверью по лбу, а потом все таки успеваешь вовремя толкнуть ее, и тут тебе в лицо ударяет волна горячего воздуха с улицы.
В общем, с детства мало что изменилось, и я с удовольствием катаюсь на метро до сих пор. В этот раз я попала в самый час пик. Людей в вагон набилось столько, что я почти не могла пошевелиться. Я стояла близко к дверям, зажатая со всех сторон чужими боками и сумками. Когда что-то ткнулось мне в ягодицу, я не удивилась и даже не шелохнулась подумала, что это чей-то зонтик. Но потом это что-то подозрительно зашевелилось. В тот момент, когда я поняла, что это чья-то рука щупает меня за задницу, двери распахнулись, и меня вместе с толпой вынесло наружу. Я не стала оборачиваться и искать глазами извращенца. Настроение мое ничуть не испортилось, хотя бы потому, что на мне была юбка с металлическими заклепками, а значит, моя задница на ощупь была холодной и жесткой, так что гад не получил много удовольствия.
Я зашла в пару магазов и примерила брендовые шмотки, которые были мне не по карману, покаталась на речном трамвайчике, погрызла сухой невкусный бургер в Маке. Потом взяла бутылку пива, завернула ее в пакетик и пошла в парк. Там был большой зеленый лабиринт из живой изгороди. Я дошла до самого сердца лабиринта, где меня никто не видел, и улеглась на траву. Где-то вдалеке играли уличные музыканты. Я допила пиво, меня разморило на солнышке и я уснула.
Когда я проснулась, уже начинало темнеть. Вышла из парка и пошла к метро. Недалеко от входа на станцию газовал байкер в кожанке и бандане. На его моцике спереди висела картонка с надписью "Экскурсии". Я сначала прошла мимо, а потом резко вернулась.
Сколько?
Полторы.
Я замялась. Байкер увидел это и заулыбался:
Ну ладно, для тебя тыща, красавица, садись.
Мы катались на мотоцикле по вечернему городу, и это был чистый кайф. Мне не было ни капли страшно. Байкер пытался что-то рассказывать о достопримечательностях, перекрикивая ветер, но я почти не слушала. Я растворилась среди всех этих огней. А когда мы поравнялись с новеньким БМВ на светофоре, на нас из приокрытого окна посмотрели водила и его расфуфыренная девица все такие из себя, но они были так низко, а мы намного выше, и я посмотрела на них презрительно, потому что мы были круче и брутальнее. Потом загорелся зеленый, и мы их обогнали.
Когда я наконец добралась до дому, было уже за полночь. Я представляла, как сейчас наберу ванну и лягу туда с бокальчиком вина, и это будет лучшее завершение этого волшебного дня. Черт, надо не забыть пополнить Сашкины запасы алкоголя перед отъездом. Надеюсь, я не выпила ничего очень дорогого. Хотя что это за непозволительная роскошь держать дома мини-бар? Ей ведь не 50 лет! К ней что, не приходят друзья-алкаши, которые за один вечер могут все это вылакать? И сколько она зарабатывает, хотела бы я знать, что у нее есть мини-бар? Надо спросить ради интереса. Все-таки я страшно завидую, надо признать.