Довольный гул встретил его слова.
Среди нас присутствует полномочный представитель фонда «Страна крепостей», и я хотел бы предоставить ему слово! Никас, прошу!
Под возгласы «ааа, Никас!» и «а мужики-то и не знали» Никас поднялся из своего угла, по его лицу было видно, что он желает сделать со своим бойфрендом.
Дорогие наши гости, позвольте от имени фонда «Страна крепостей» поприветствовать вас в столице Беларуси, гостеприимном городе Минске! эти слова не отличались особой оригинальностью, но для звона рюмок и одобрительных возгласов их вполне хватило. Даже не знаю, что вам сказать
А ты говори правду, правду всегда говорить легко и приятно, вставил правдоруб-Вадик свои пять копеек.
Спасибо за совет, ответил Никас едко. Ну тогда предоставляю слово Алексу, пусть он расскажет вам правду о том, что вас ожидает. По-моему, он припас для вас кое-что интересненькое.
Благодарю, Алекс картинно встал и отпил квасу из фужера. Программа у нас действительно насыщенная и очень интересная. Завтра целый день посвящен Минску. Мы проведем обзорную экскурсию по городу, побываем в Национальной библиотеке и осмотрим панораму города, увидим дворец Незалежнести
Как я люблю эту вашу незалежнесть!!! издевалась Елена. Но странною любовью.
Потом поедем к ратуше. Далее нас ждет центр города и, извиняюсь, площадь Незалежнести с подземным торговым центром это для тех, кто любит шопинг, Домом Правительства и Костелом Святых Симеона и Елены. Потом мы едем в Дудутки
Кес кесэ Дудутки? это прорезалась уже захмелевшая Рыся.
Дудутки это такой город мастеров. Недалеко от Минска. Там всякие ремесла, сувениры, музеи, на них часа три нужно как минимум. А ужинать будем там в корчме.
В настоящей корчме? робко спросил вечно испуганный Дима, поправляя очки. А драники там будут?
Будут! Еще как будут! И драники, и колдуны, и какао с чаем.
Короче, едем! раздался голос уже совсем нетрезвой потомицы гордых шляхтичей.
А что потом?
Суп с котом, наверное.
Именно суп. Но не с котом, а, например, с клецками. Тоже, кстати, исконно белорусское блюдо.
Алексу пришлось снова постучать ножом о фужер, но гомон и не думал утихать.
У нас как в детективе: чем дальше, тем интереснее. Вот вы знаете, откуда взялось название нашего фонда?
Какого?
Вы меня чем слушаете вообще?
Местами. Разными.
Я так и понял.
А какой фонд-то?
Ну «Страна крепостей» же!
А, ну точно!
Вот, попробуй это. На вкус божественно. Что это, Алекс?
Вот это? Это как раз и есть колдуны.
А вкусно, черт!
Ну дык!
Так и что там со «Страной крепостей»?
«Страной крепостей», мои маленькие москальские друзья, влез в обсуждение мрачный Никас, когда-то как раз и называлась Беларусь.
Ну в этом-то как раз ничего удивительного, несмотря на количество употребленного спиртного и расслабляющую атмосферу, Елена не утеряла хватки. Русь когда-то вообще называлась Гардарикой, сиречь «Страной городов», а Белая Русь это все-таки часть той, большой Руси. Была, есть и, надеюсь, будет.
Алекс схватил под столом руку Никаса и сжал ее. Только б тот не вскочил и не устроил скандал. Но Никас лишь ответил таким же пожатием мол, все в норме, волноваться не надо. Чтобы сгладить неловкость, Алекс решил перевести стрелки.
Что это мы все про хозяев да про хозяев, когда у нас такие замечательные гости! Депутаты, генералы и вообще Елены Прекрасные! Которые, между прочим, на банкетах с Президентом заседают. Слово предоставляется
Московские гости встретили эти слова буйными выкриками и хлопками, официанты даже тревожно покосились на их компанию. Сама же Елена закрыла лицо руками и начала активно протестовать:
Ну я же сто раз говорила, что никакой я не депутат. И генералом меня с натяжкой можно назвать я ж все-таки на гражданской службе. А на том банкете столько народа кроме меня было
Не прибедняйся! сказала Оля.
Ну ладно, сами напросились, Елена воздвиглась над столом, как монумент самой себе. Дорогие гости и конечно же хозяева! Ясновельможные паны, высокородные шляхтичи (Саша Блонд выпятила грудь) и простое москальское быдло (быдло радостно застучало вилками о стол)! Мы с вами очень разные все (раздались возгласы «это да», «это точно»). Но на самом деле, у нас одни корни. Мы один народ, кто бы и что ни говорил
Ну, это спорно. Вот, например
Один! Один! скандировали гости.
Короче, за корни! подняла стопку Елена. Что бы там листья не шуршали. Особливо искусственные.
Дальнейшее было предсказуемо. Все упились, как десятиклассницы на выпускном. Елена с Олей и Димой еще демонстрировали чудеса стойкости, заведя в своем углу высокоинтеллектуальную дискуссию о сравнении майданов в Москве и в Киеве.
Ты ж на Болотную ходил? Ходил! издевалась Елена. А еще марксист-ленинец. Так чего в Укрию не поехал? На майдан бы там пошел, ха-ха!
Пошел именно потому, что марксист-ленинец, невозмутимо отвечал Дима, хотя и слегка заплетаясь вследствие злоупотребления известными напитками. После Болотной, по крайней мере, в Москве вбрасывать почти перестали и выборы проводили относительно честно В той мере, в которой это вообще возможно в условиях власти капитала. А на майдане
Дайте денег нам, не то мы устроим вам АТО, продекламировала Оля, стряхнув пепел с сигареты и закинув ногу на ногу, обнажив в глубочайшем разрезе своей черной длинной юбки не только свое колено, но и бедро. Дима нервно сглотнул.
Остальным гостям было не до политики. Машусик с Вадиком, Светой и Рысей отплясывали под внезапно зазвучавших «Песняров», а потомицу гордых шляхтичей пришлось потом вообще извлекать из-под стола и везти в отель на такси. Погуляли на славу, короче. А ночью в их затуманенные алкогольными парами головы стали приходить странные сны.
* * *
Ему снилась музыка. Прекрасная, божественная музыка лилась отовсюду. Звуки ее, казалось, были осязаемы. Они рождались из небесного эфира и, паря в солнечных лучах, вылетали в высокие окна, заполненные светом. Ничего прекраснее этой музыки он не слышал никогда. Он любил электронную музыку но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он слышал когда-либо. Это было прекрасно. И из этой музыки, как из облака, выплывал лик Панны Марии, скорбный и радостный одновременно
* * *
Алекс проснулся рано утром от жуткого сушняка во рту. С одной стороны, вчера они неплохо посидели, особенно с учетом того, что ни одного белорусского рубля Алекс с Никасом на это не потратили. С другой стороны, этот алкогольно-кулинарный разврат Никас бурчал вечером, что во всем опять виноваты москали. В состоянии, которое по-белорусски зовут «огульной млявостью», Алекс вылез из кровати и побрел на кухню попить водички. И едва не остолбенел: посреди кухни на табуретке, как сыч, сидел Никас, голый, в одних труселях, поджав под себя ноги, и смотрел в одну точку, на треснутую плитку на стене, хата была съемной, с довольно-таки стремными интерьерными решениями.
Никас, братишка, ты чо? сказал с ужасом Алекс.
Никас в ответ встрепенулся:
Мы должны ее убить!
Чего? Кого убить?
Мы должны убить ее, понимаешь?
Да кого ее-то?
Елену.
Да ты чо, перепил вчера?! Зачем нам ее убивать, дурья башка? У нее бабки есть, мы ими попользуемся, и нам хорошо, и Кот заценит. И кстати, мон шер, раз уж зашла речь неплохо бы тебе немного за Еленой приударить, а то ты как ошпаренный от нее отскакиваешь. Поухаживай чуть-чуть, барыни это любят
Ты не понял, Алекс, глаза Никаса стали совсем безумными. Мы. Должны. Ее. Убить. Он так сказал. Иначе конец всему.
* * *
Ей снилось иное. Стронулись полки. Первым выступил Нежинский полк. Следом за ним Черниговский. И за ним только двинулись сотни полка Стародубского. Звякало оружие и доспехи, развевались на ветру бунчуки да хоругви, гремели литавры. Задрожала земля под копытами лошадей, и гул сей наполнял радостью небывалой сердце воинов. Затряслась земля и затряслись паны в крепостях неприступных, ибо недолго оставалось им неволить народ русский под ярмом своим. И не было чувства сильнее, чем осознание того, что вся эта громада следует движениям руки ее