Владимир Киреев
Серебристые листья полыни
Серебристые листья полыни
Еду в родной город, внутри трепетно бьется сердце, знакомое каждому чувство, когда возвращаешься домой. За окном поезда мелькают знакомые станции: «Итат», «Суслово», «Предметкино». Хочу увидеть мать, сестер, родственников. И вот поезд остановился и жарким июльским днем я ступил на перрон станции Мариинск.
Здесь в родительском доме уже больше месяца, в гостях у матери жил старший брат Александр. Управлялся с огородом, ремонтировал деревянные постройки, помогал по хозяйству. Вечером мы вдвоем отправились в гости к материному брату дяде Лене и его жене тете Зине.
Сидя за столом за чашкой чая, дядя с радостной ноткой в голосе, предложил нам с братом:
Ну что племяннички, мои дорогие, есть ли у вас желание съездить в деревню на могилы своих дедов? Что-то давно я там не был.
Почему бы и нет? поддержал его брат, мы там с вами были года три назад и после этого не ездили.
А почему? строго взглянул на него дядя Леня.
А вы что забыли, какое в прошлом году дождливое лето было, -пытался оправдаться брат, я вам больше скажу, и сейчас туда проехать проблематично, оттуда еще, наверное лес возят на машинах. Скорее всего, за лето дорогу разбили, а ремонтом, как всегда, никто не занимается.
Да! Да! Спохватился Дядька. А я уже забыл, точно же дожди лили и в то и в другое лето. Совсем памяти нет.
Я, молча, слушал их диалог, невольно осознавая что, я к своему стыду, более двадцати лет там не был. В Америке был, в Австрии и Франции, в Китае, а вот на могилы предков как-то не получалось съездить.
Дядя Леня повернул голову к окну и глянул на небо:
Тучи ходят, но небольшие.
Как бы дождя не нанесло, забеспокоилась тетя Зина, боюсь, что грязная дорога будет, после дождей.
Ну, дождь последний два дня назад был, спокойно возразил ей дядька, а завтра будем надеяться, погода будет хорошая.
Глаза его заблестели, словно засветились изнутри. Немного помолчав, он обратился к брату с сомнением:
Слышь Сань, а мы на твоей «девятке» проедем к дедам?
Попробуем дядь Лень, успокоил его брат.
Ну, смотри, смотри.
На том и порешили, стали расходиться.
Прошли те времена, когда наши деды и бабушки вешали сумку через плечо и отправлялись в дорогу пешком, не смущаясь расстоянием. Сегодня давно заросли пути-дорожки, тропинки-стежки между деревнями, которые умерли и обезлюдели.
Мы с братом понимали, что дорога туда идет полевая и лесовозы несомненно оставили там свой след, поэтому, возвратившись домой сняли передние шоссейные колеса с девятки, а вместо них поставили грязевую резину с глубокими грунтозацепами. На всякий случай, положили в багажник длинную веревку, бензопилу, топор, лопату.
Рано утром мы заехали на заправку, залили полный бак бензина и поехали за дядькой. Того было не узнать, кряхтя и держась рукой за поясницу, он еле вышел из дома.
Что случилось? с беспокойством спросил я.
Што то у меня спину прихватило. В молодости бывало, в стужу шибко мерз, да не простывал! Все было, нипочем, а нынче вот хилый стал какой-то. Радикулит прихватил.
Так не ехал бы, дома отлежался, заворчала тетя Зина, вечно тебя куда-то несет.
Дядька остановился, закряхтел, повернулся к тетке и с трудом выпрямляя спину, с укором сказал:
Если сейчас не поеду, кто меня потом свозит?
Тетка недовольно полыхнула глазами, но ничего не сказала.
Кряхтя и охая, дядька залез в машину на переднее сидение, и мы тронулись в путь. На асфальте резина передних колес, вдруг шумно загудела. Чем выше нарастала скорость, тем больше становился гул. Брат сбросил скорость до 60 километров. Шум стих. Торопиться было некуда и мы спокойно на этой скорости, поехали дальше.
Было прохладное летнее утро. По левую сторону от меня простирались поля, вперемежку с лесными массивами, по правую леса, вперемежку с полями. Двадцать километров до Верх-Чебулы мы преодолели почти незаметно для себя.
Раннее утро. Верх-Чебула районный центр. Поселок еще спит, только где-то слева, там, где маленькие домики скрылись в зелени деревьев, вовсю голосят петухи. Ночной дождь слегка прибил пыль, которой здесь, как и в любом русском райцентре, предостаточно. Восходящее солнце посеребрило росу на заборах и траве. День обещал быть жарким, но пока, в эти рассветные часы на улице было прохладно, а в машине тепло и уютно.
Смотри ка! удивился дядька, здесь еще дождик ночью прошел.
Да! Забеспокоился брат. Лишь бы больше не было.
Если мы поехали к дедам, то и погода должна быть хорошей. радостно сказал дядька и повернулся ко мне. Правильно я говорю Володя?
Я кивнул головой:
Правильно дядь Лень.
Доехав до деревни Усманка мы свернули влево и по укатанной гравийной дороге доехали до поселка Боровое. Скорее всего, до того, что от него осталось. Он больше напоминал крестьянско-фермерское хозяйство. На краю большого поля, возле леса, стоял большой кирпичный дом, рядом несколько брусовых двухквартирных домов. Возле кирпичного стояли трактора, комбайны, сеялки, плуги.
Где-то здесь мой друг Фомин живет. Зорко оглядывая дом, проговорил дядя Леня. Сын его ферму содержит, а он ему помогает. Ему тоже уже больше 80-ти. Мы в молодости с ним дружили, а потом жизнь разбросала нас. Я с Черемушки в Мариинск уехал, а он в Верх-Чебулу. Но под старость лет вернулся поближе к Родине, а я вот нет.
Недалеко от дома огороженная забором ферма, вокруг зеленеющие поля с посевами. После поселка гравийная дорога закончилась и началась полевая.
Доехали до первой низины, по ней бежал ключ, а вместо дороги была глубокая лесовозная колея, залитая водой. В этом месте когда-то стояла деревня Ново-Троицк. Я даже помнил это поселение, когда много лет назад, еще в детстве, мы с матерью и дядькой ездили в деревню Алексеевку. Тогда в Новотроицке еще десятка полтора домов стояло.
Деревни Черемушки , тогда уже не было, а вот Алексеевка доживала свой век. Даже не век, а всего 70 лет прожила деревня. В ней жил моей бабушки Ирины родной брат Иван Павлович, соответственно моей матери дядя. Как сейчас помню, мы приехали летом, он ходил в светлой холщевой рубахе, черных сатиновых шароварах и в хромовых сапогах. Это было в конце 70х годов. Тогда еще у жителей деревень теплилась надежда на свое выживание. Но увы, безуспешно. Иван Павловича забрали к себе дети в поселок Промышленное, это под Кемерово.
Я достал из багажника машины топор и стал рубить заросли тальника, которые росли тут же на обочине, устилая ветками дорогу. Брат рубил тальник с другой стороны дороги, дядька присел на лежащее неподалеку бревно и стал переобуваться в резиновые сапоги. Это было не легко, радикулит давал знать о себе. Было слышно, как с каждым вздохом он громко кряхтел. Когда работа была закончена и гать готова, я весь мокрый от пота присел рядом с дядькой на бревно, брат отошел немного в сторону в низину и, раздвигая высокую траву, крикнул:
Да тут объезд есть. В траве следы от колес легковой машины и выходят на ту сторону ключа.
Я предложил ему проехать по вновь построенной дороге.
На что он возразил:
Там сухо, как мы эту дорожку сразу не увидели?
Вытирая рукавом рубахи пот со лба, я посмотрел на дядьку:
Зря, что ли гать мостили?
Пусть там едет! Махнул рукой дядя Леня.
Брат, потихоньку сминая траву, поехал по обнаруженному пути, и вскоре машина выехала на дорогу по ту сторону ручья. Мы с дядькой, напряженно наблюдая за происходящим, облегченно вздохнули и пошли к машине, но ехать пришлось не долго, впереди вновь заблестели большие лужи. Мы вышли из машины, освобождая ее от лишнего груза, и пошли пешком. Брат налегке объезжал препятствия, стараясь не угодить в глубокую колею. У него это получалось. Мы поняли, что дорога на этом закончилась, видно было только направление, по которому мы двигались в сторону деревни. Грязи и рытвинам не было видать конца, и наступил момент, когда брат уже хотел повернуть назад.