Уймись, Лизка, сурово заворчал мужчина в тулупе, на кой ему, через пару лет, твоё вымя понадобится. Отвиснет до пупа, и будет, хоть в дудку сворачивай.
А ты бы молчал в тряпочку, огрызнулась Лиза, сначала потискай такие-то, а уж потом и рот свой гнилой разевай.
Куда ему, подключилась вторая девица с рыжими, как огонь волосами, он окромя козьих сисек, в руках другого и не держал.
По бару прокатился раскатистый гогот.
Ой, колхоз, мысленно протянул Сергей.
Н-да, не столица, добавил Андрей.
Тем временем перепалка продолжалась.
А ты мою Зорьку не трожь, не на шутку раздухарился мужчина, Она, по крайней мере, меня кормит, а ты? он поднял вверх пустую рюмку, С доходов своих, вон даже шкалик не поднесёшь. Ашот, окликнул он бармена, плесни ещё соточку.
А ты моих доходов не считай, завизжала Лиза, я свои деньги честно зарабатываю.
Знама каким местом ты их зарабатываешь, осклабился мужчина.
Девица прямо таки задохнулась от гнева.
Безучастный ко всему происходящему бармен, повернул своё грузное тело и спокойным тоном произнёс:
Шёл бы ты домой, Кузьмич, и так на тысячу насидел, и опять взаймы.
А ты меня не стыди, переключился на Ашота мужчина, я долги завсегда плачу. Пенсию на следующей неделе принесут, всё отдам, вот тебе крест, он размашисто перекрестился, но выглядело это как-то не убедительно, даже можно сказать нарочито.
Вот всю её и отдашь, усмехнулся Ашот, Ты ещё за прошлый раз крестился.
Что ты за человек, копейки считаешь, крохобор. Басурманин, одно слово. У меня можно сказать душа горит, а ты всё про деньги. Кровопийца.
Я угощу, Сказал Сергей и сам удивился такому своему порыву.
Обычно он никогда не угощал людей такого типажа, потому что знал, привяжутся, не отстанут. Будут стучать себя в грудь, клясться в вечной дружбе, благодарить и нести всякую чушь. Но почему-то именно сейчас, именно здесь он решил поступиться своими принципами. Да и мужчина, вставший на его защиту против хамства представительниц слабого пола, отчего-то показался ему симпатичен.
Вот спасибо, благодарно заулыбался мужчина, дай Бог тебе здоровья.
Ашот, неодобрительно покачал головой на Сергея, но, всё же налил Кузмичу граненый стопарик.
Храни тебя Господь, чуть не прослезившись, сказал Кузьмич, и одним махом осушил тару.
Хмель усиливал свое влияние на мозг Сергея. Допив остатки, он протянул кружку бармену, мол, повтори. Ашот довольно улыбнулся и снова юркнул под стойку.
Не поминай имя Господне всуе, ибо грех это, не поворачивая головы проскрипела старушка за третьим столиком.
Гляньте, святоша нарисовалась, бросила ей в спину рыжеволосая.
Ашот вынырнул из-под стойки и уставился на старушку. Не отводя взгляда от пожилой женщины он, протянул кружку Сергею, и жёстко сказал:
Бабка, покушала? И иди, давай, с миром, не тревожь людей. Не надо.
Старушка, кряхтя, поднялась, со скрежетом отодвинув стул. Оперлась на клюку, поправила узелок на плече и шаркающей походкой зашагала к выходу. Проходя мимо Сергея, она остановилась. Прищурившись, заглянула ему в лицо и тихо произнесла:
Тебе не нужно идти к нему. А уж коли пойдёшь, крест святой не забудь и брату своему скажи, чтоб не слушал речей его, он лука
Иди уже, перебил её Ашот, не дав закончить фразу, и грозно указал на дверь.
Храни тебя Бог, парень, прошептала старушка, перекрестила Сергея и растворилась во мраке улицы.
Э, друг, это она про кого? поинтересовался Ашот у опешившего, от такого напутствия, Сергея.
Откуда она узнала про меня? настороженно спросил Андрей, И какого хрена всё это значит?
Не знаю. Вслух ответил Сергей.
Как не знаешь? удивился Ашот, она же это тебе сказала, не мне.
А? Сергей повернулся к бармену, и неопределённо пожал плечами, Да тут послали меня, взять интервью у одного двухсотлетнего дедка, по имени Лука. Может про него?
Ты что, журналист?
Вроде того.
Бровь Ашота наползла на глаза. Он кинул косой взгляд на Лизу, подмигнул ей одним уголком правого глаза и еле заметно повёл подбородком в сторону Сергея. Та чуть кивнула головой, встала, подтянула топ, чтобы грудь повыгоднее смотрелась и, призывно качая бёдрами, направилась к объекту, на которого указал кавказец.
Ещё не отойдя от шока, Сергей добро глотнул из кружки и почувствовал в ухе щекочущий шёпот:
А ты ничего, с придыханием мурлыкал низкий женский голос, я поначалу подумала хлыщ заезжий, а оно вот как
По шее Сергея забегали шаловливые пальчики. Спина покрылась мурашками. Броуновским движением они распространились на всю верхнюю часть тела и бурным потоком устремились в область паха. Естество шевельнулось и начало наливаться кровью, твердея с каждой секундой. Он повернулся и увидел обворожительное лицо. Черты его были тонкими, изящными. Манящий алый рот был слегка приоткрыт, словно хотел сказать:
Что же ты ждёшь, давай, целуй. Уверен, ты ещё никогда не пробовал на вкус таких сладких губ.
Сергей взглянул в глаза обольстительнице и увидел в чёрных огромных зрачках языки пламени. Они подёргивались в безудержном танце и манили, манили пуститься с ней в греховные услады. Сергей повёл телом в такт движения огоньков, будто змея, закачавшаяся под чарующими звуками гипнотической дудки индийского факира. Он потянулся губами к вратам, обещающим райское наслаждение. Руки легли на хрупкие плечи, тонкое тело прижалось и обдало таким жаром, что мышцы затрещали, и лава потекла по венам. Всё вокруг померкло и только два огонька продолжали свой волшебный танец, зовя с собой в блаженное ничто.
Ничто, оказалось не таким уж и блаженным. Сергей это понял когда увидел себя голым в пятне света, посреди тёмной театральной сцены. Зрителей было не видно, но шум со стороны зрительного зала ясно давал понять, что там человек сто не меньше. А может не человек? Шум какой-то подозрительный, больше похожий на хлопанье крыльев. Крыльев? Сергей судорожно заметался по сцене, но больно натыкался на невидимые препятствия. Это не сцена. Он вытянул руки вперёд и ладони упёрлись во что-то шершавое. Стена. Справа тоже стена и слева и сзади. Куб! Черный куб! Стало мало воздуха.
Дышать, нечем дышать, запульсировало в голове Сергея, дайте дышать!
Но что это? В углу появилась светящаяся точка. Сергей тут же забыл о недостатке воздуха и весь превратился в зрение. Точка была еле заметна, но Сергей отчего-то знал, что там спасение. Вот только спасение от кого? От ворона? Странный шелест отражался от стен:
Оооще, ашшш. Сииии, сиии
Что?! крикнул Сергей и теперь переключился на слух, что Вы сказали?
Оооще, ашшш. Сииии, сиии повторил шелест.
Я не понимаю, Сергей заорал во всё горло и его голос волчьим воем отразился от стен.
Точка немного подросла. Её неровное мерцание вызвало у Сергея приступ надежды волной прокатившейся по всему телу. Он жадно впивался глазами в неверный свет и вдруг понял, это огонь. Надежда переросла в дикий ужас:
Опять, огонь!
Снова в нутри всё затрепетало:
Нет!
Он отчётливо помнил, как два таких же огонька завели его в этот каменный мешок. Хлопок, ещё хлопок, тьма наполнилась движением. Хлопки были сравнимы со звуком паруса на порывистом ветру. Сергей осмотрелся. Вокруг всё превратилось в движение, темнота была живая. Она кружила вокруг и хлопала, обдувая обнажённое тело мириадами маленьких опахал.
Что это? Птицы?
Гортанный рокот заставил Сергея поджаться.
Птицы.
Рокот усилился подхваченный тысячекратным эхом. Мышцы сковал ледяной страх. Сергей инстинктивно прикрыл руками голову и присел. В это самое мгновение в плечи вонзились острые шипы и в ушах зазвучал раскатистый:
Аррр.
Нет! Крик Сергея утонул в трескучем звуке птичьих голосов.
Они налетели разом. Их когти драли плоть, клювы вырывали куски окровавленного мяса и пытались пробраться внутрь к самому сердцу. Тело больше не существовало, тело стало болью, одной большой болью. Сергей не мог кричать, у него было вырвано горло, не мог бежать, ноги обглоданы до костей, не мог смотреть, глаза вытекли. Он молил Бога, чтобы тот прибрал его к себе и всё это закончилось. А птицы продолжали своё кровавое дело. Они прыгали по костям, исполняя свой страшный ритуальный танец, и стройно рокотали победу. Беспомощный Сергей лежал в луже собственной крови и парящих внутренностей, но смерть не приходила, она, словно стояла рядом, смотрела как он корчится от боли и смеялась своим безгубым ртом: