Как гласили хроники, на сотне больших кораблей приплыло семь тысяч мужчин и женщин. Царство северян в то время как раз терзала очередная смута, правящая династия пресеклась и знатные семьи боролись за верховную власть. Ради собственного выживания чужеземцы поступили на службу к одному из князей. Они показали себя умелыми и бесстрашными воинами, а их предводитель Амелий Фаран ловким стратегом и хитроумным интриганом, и роли вожака наемников было ему недостаточно. Пока шла борьба за трон, чужеземцы не только сражались, но и брали в жены девиц из эрханских знатных родов, и отдавали собственных дочерей эрханским владетелям, устанавливая родственные связи. Когда покровитель Фарана, наконец, добился вожделенного трона в Эр-Сайяре, он обнаружил, что и в военных делах, и в вопросах управления страной подлинная власть оказалась в руках пришельцев, и не так-то просто заставить их потесниться. И если Амелий еще соблюдал внешние приличия, то его наследник без лишних церемоний низложил царя-эрханца и сам принялся править, а своих приближенных сделал верховными князьями.
Однако чужаков было слишком мало, чтобы по-настоящему изменить целый народ. Среди эрханской знати было принято говорить и писать на причудливом языке предков-чужеземцев и поклоняться их богам, но простонародье эти новые веяния почти не затронули. И лишь в одном влияние новых правителей было неоспоримым: воинственные и алчные, они одного за другим подминали более слабых соседей и за триста лет почти вдвое расширили свое царство. Нынешний Эрхан ненамного уступал Кель-Тао богатством и военной мощью. Столкновение двух держав на рубеже реки Далэ привело к северным войнам Императора Тай-Илуна. К слову, именно тогда, после двенадцати лет кровопролитных сражений и тяжелых осад, опустошивших целые провинции, соперники впервые завели речь о том, чтобы скрепить мир династическим браком.
Как дочь знатной семьи, Илем-Кай получила необходимое образование, и про великокняжеский дом Дилиан слышала не впервые. Дилианы были влиятельным родом в Эрхане; прежний его предводитель умер рано, оставив после себя единственного сына, который в семнадцать лет унаследовал титул главы. Теперь князю Кейвису, должно быть, двадцать три или двадцать четыре года, и он успел проявить себя в недавних войнах царя Илевера против державы Но-Рён и вольных княжеств Дуан-Ханьских гор. Эрханский владыка высоко ценил двоюродного племянника и доверил ему командование отборной армией Разящего Копья.
«Должно быть, этот князь Дилиан настоящий воин, рассуждала Илем. Может быть, он похож на моего отца? Тогда ну, наверное, такой мужчина меня бы устроил. Тем более что среди эрханцев, если верить книгам и рассказам путешественников, не принято держать своих жен в заточении за дворцовыми стенами».
Сестрица! Чего это ты сидишь здесь одна? на пороге появился тощий и гибкий силуэт. Вот ведь, нахохлилась, как индюк по весне.
Что?! Кто тут похож на индюка? взвилась девушка. Ты сам индюк, Азин-Кай, только порядком ощипанный. Что ты тут забыл?
Ну, как же, я услышал новости, вот и поспешил к любимой старшей сестре. Сам не знал, чего хочу: поздравить или пожалеть. Но теперь понимаю, что жалеть тебя не надо, жалеть надо твоего будущего мужа. А если кого и поздравлять, то себя. Когда ты уедешь в Эр-Сайяр, все в этом доме вздохнут с облегчением. Я подумываю устроить пирушку.
Ах, ты gulma! Илем-Кай запустила в него бараньей костью, но юноша отскочил и издевательски захихикал. Так-то ты уважаешь старшую сестру?
А за что тебя уважать, если ты даже попасть в меня не можешь?
Это потому, что ты увертливый, как древесная обезьяна.
Ну, прекрасно! Сначала я был индюком, а теперь я обезьяна. Наверное, быть обезьяной все-таки лучше.
Ладно, уймись, отмахнулась Илем-Кай. Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать твои шуточки, Азин.
Младший братец, однако, не перестал ухмыляться да она этого и не ожидала. Азин-Кай ничего не принимал всерьез. Нынешняя весна была для него семнадцатой, а внешне младший сын семьи Кай и правда напоминал древесную обезьяну: такой же худой, долговязый и проворный. Он впервые сопровождал отца и старшего брата в восточном походе против хесиотских фанатиков, и это вызывало у Илем жгучую зависть. Она двумя годами старше, и с оружием управляется лучше Азина, но о том, чтобы взять ее с собой на войну, отец и слушать не захотел. Словом, ехидная улыбочка младшего брата лишь подстегивала в ней праведный гнев.
Да ты никогда не в настроении, бесцеремонно заявил Азин. А я все равно всегда шутил и буду шутить. Вот уедешь от нас, тогда и будешь учить мужа, как себя вести.
Брат, вкрадчиво проговорила Илем, незаметно протягивая руку в поисках нового снаряда. Ты, правда, нарываешься на большую трепку. Хочешь, чтобы я подвесила тебя за пальцы вместо мишени на стрельбище?
Азин примирительно вскинул руки.
Пощады, доблестная дева! Ныне я пришел не с мечом, но с миром.
Что-то не похоже.
Но это правда. Ианнах сказала, что ты закрылась у себя и сидишь мрачнее зимней ночи, вот я и пришел тебя приободрить. Послушай, брат без опаски плюхнулся на скамью рядом с ней и заговорщически понизил голос. Я тут случайно узнал, что банда Кривых ножей в порту устраивает рукопашные бои со ставками. Недавно они где-то отыскали борца из Кемму представляешь, он ростом в семь локтей12, с ручищами как пара древесных стволов, и весь черный, как будто вылез из преисподней. Его еще никто не побеждал. Что скажешь, Илем?
«Случайно узнал»? насмешливо повторила Илем-Кай. Скажи уж прямо: ты выбирался ночью в порт и делал ставки на этого кеммуита!
А если и так? Ты собралась читать мне мораль, сестрица? Как будто сама никогда такое себе не позволяла! К слову, сегодня я снова собираюсь прогуляться по городу и хочу взять тебя с собой. Ты же не станешь отказываться, верно?
Илем-Кай глубоко вдохнула, готовясь к достойной отповеди и неожиданно для себя самой рассмеялась.
Нет. Не стану.
* * *
Что происходит? Равет-Фай состроил недовольную мину. Чем я обязан вашему визиту, смотритель архива Гун-Феран? Вы, как никто, должны знать, какая ответственность ложится на мое ведомство в канун священного десятидневья.
Надеюсь, сановник Фай простит мою дерзость, молодой человек в темно-синей мантии Ведомства счетов и архивов почтительно поклонился. Но я вынужден обеспокоить вас по важному и неотложному делу, которое может затронуть безопасность столицы. Поэтому я
Пфе! Если бы вы знали, мой молодой друг, как часто мне приходится слышать подобные речи! Впрочем, я не хочу показаться высокомерным. Говорите, что у вас на уме, но, ради Небесных Покровителей, будьте кратки.
Письмоводитель смущенно закашлялся.
Господин Фай, дело в том, что последние несколько дней, разбирая новые поступления в главный архив, я обратил внимание он осекся и еще раз кашлянул. Да. Конечно. В ежедневных рапортах от привратной стражи есть кое-какие несоответствия.
Только выработанная за годы придворной карьеры привычка помогла Равет-Фаю сохранить внешнюю невозмутимость.
Ах, вот как? сухо проговорил он. Что именно вас насторожило?
На первый взгляд все как будто бы в порядке, но главный смотритель всегда разговаривал именно так: словно посередине фразы забывал, что хотел сказать. Из-за своего косноязычия он не имел шансов на придворную карьеру, зато в архиве ему было самое место немногое ускользало от его внимания.
Не обременяя старшего чиновника лишними деталями, скажу, что в город проникают подозрительные люди. На первый взгляд, может показаться, что все в порядке, однако я уверен, что их бумаги на въезд подделка!