И почему ж им не дали?
Я ж говорил, общежитие теперь не заводское, оно на самоокупаемости, платить двойной тариф за вторую комнату бригадир, отказался, надеясь, что комсомольская организация завода за них вступится.
А комсомольская организация, вздыхает Малышка, как раз к этому времени почила в Бозе, распалась.
Так точно, по-военному отзывается недавний отставник. И мы с тобой вдруг на радость коменданту обанкротившейся общаги свалились ему на голову, согласившись платить не двойной, а даже четвертной тариф, да к тому ж ещё мне пришлось пообещать обслуживать бесплатно всю их электрику и слаботочку.
Бартер?
Так точно, кивает, теперь во всем и везде один бартер: ты мне я тебе!
И что сосед?
А что сосед? вскидывает брови. Говорит, что он это так не оставит, мол, будет писать жалобы везде и всюду, пока не вышвырнет нас с тобой отсюда.
Куда?
Да его это не волнует куда!
Хо-ро-ши-е дела, тянет по слогам.
Лучше не придумаешь всё, как всегда!
И что же нам с тобой делать?
Отличный вопрос!
А главное новый, вздыхает, намекая на работы классиков прошлого века, но всё же что?.
Как что?.. Тоже, что и прежде.
«И вечный бой!..»?
Так точно, привычно горят глаза Феликса, «Покой нам только снится».
С тобой не соскучишься.
И с тобой тоже, радуется, продолжая цитировать знаменитые строчки Александра Блока, «Сквозь кровь и пыль летит степная кобылица».
«И мнет ковыль», почему-то грустно ставит точку Малышка.
В окне заводского общежития на улице Федюнинского в ближайшем пригороде большого города по-прежнему одиноко горит тусклый желтый свет от редких вольфрамовых ламп.
Поздний вечер или, видимо, уже почти ночь.
Зима. Мягкий пушистый снег за окном.
Начало девяностых
Глава 2 "Странные люди, или Люди и кошки"
Начало девяностых.
Зима. Мягкий пушистый снег за окном.
Поздний вечер или, видимо, уже почти ночь.
В окне заводского общежития на улице Федюнинского в ближайшем пригороде большого города по-прежнему одиноко горит тусклый желтый свет от редких вольфрамовых ламп.
Ну, а ещё какие странные люди проживают тут, в нашем новом, надеюсь, временном пристанище? нарочито бодро, чтоб как-то поддержать свою жену, выдыхает вчерашний скоропалительный отставник из рядов военно-морского флота по случаю массового сокращения его личного состава старший лейтенант запаса Феликс Стариков, нежно целуя её носик и глаза.
Ничто так не постоянно, как временное, шепчет мужу на ухо утомлённая долгим нескончаемым днём девушка, едва разменявшая второй десяток, только-только уложив своего годовалого сынишку и трехлетнюю дочурку спать в разборные кресла, плотно прижатые к их с мужем полутора спальной тахте.
Согласен, улыбается тот в ответ своей такой же юной, как и у неё, почти ещё не тронутой утратами времени и судьбой, улыбкой, философ ты наш ненаглядный, но всё же.
Да вон, к примеру, Лариска из соседнего холла,
Кто-кто?
Ну, маленькая такая, худенькая, вечно несущаяся куда-то с вытаращенными глазами с кошкой в руках.
Да-да, что-то такое припоминаю, только не кошкой, кажется, а кошками, они у неё каждый раз разные.
Вот-вот, вздыхает его Малышка, она сюда, к нам на четвертый этаж, уже всех кошек со двора перетаскала, а те у неё в комнате сидеть не желают, чуть что сразу за дверь, а она за ними по этажам носится, кричит, ловит
Ты знаешь, грустнеет и Феликс, у нас в детстве, когда мы с родителями на Загородной улице ещё в рабочих бараках жили, была такая же странная соседка, она тоже всех кошек и собак с улицы в дом тащила. Ох уж, сколько там, через стену к нам блох и тараканов лезло жуть! помню, родители как-то, не выдержав, вызвали санэпидстанцию и участкового милиционера, все-таки дети кругом, многие болели лишаем.
И что?
Ничего. Кошек забрали в приют, старушке выписали штраф, а она потом даже заболела, чуть не умерла.
Из-за денег?
Из-за кошек, говорила, что во время блокады, они ей жизнь спасли.
Как спасли?
Ну-у, понимаешь, рассказывала, что кушали они их тогда, иногда даже сырыми, когда дров не найти было.
Ах с ужасом выдыхает Малышка.
Время было такое, ничего не поделаешь. А после, спустя годы, она уже не могла мимо бездомной животины просто так пройти, не накормив её, не приласкав.
Да-а, горько тянет, грустная история, но здесь-то явно другое, Лариска эта кошек дома не кормит, она их просто так домой тащит, из интереса, что ли, вот они и разбегаются от неё кто куда подальше.
Может, она просто не успевает их покормить.
Вот уж не знаю, себя-то она накормить не забывает, да к тому же за чужой счет.
Что значит за чужой?
А то и значит, машет рукой, отвернувшись. Поставила я днём на кухне суп вариться и отошла буквально на пять минут, чтоб детей уложить, пока он не закипел. Возвращаюсь, а там из нашей большой кастрюли Лариска прямо руками мясо вылавливает и кусает его.
Как это кусает?
А вот так зубами кусает.
Ну-у, и ты? округляет глаза муж.
А, что я? разводит пуками. Спросила её, вкусно получилось?
А она?
Говорит, что вкусно, мол, решила помочь пробу снять.
А ты?
Говорю, что так нельзя, что у нас, слава Богу, ещё пока не коммунизм, и что я всё утро для этого супа по магазинам с детьми за продуктами бегала, потом их чистила, резала, варила.
А она?
Молодец, говорит, Бог в помощь.
Да уж! вздыхает потрясённый Феликс. У неё видно по поводу коммунизма другое мнение имеется.
Возможно, что и другое, но выливать такое количество продуктов жалко, объяснить ей что-то о правилах поведения невозможно, она, кажется, вообще мало что понимает, в лучшем случае, в качестве компенсации принесет какой-нибудь свой кусок мяса взамен съеденного, сокрушается Малышка. В общем, пришлось отдать ей наш суп вместе с кастрюлей, всё равно теперь в ней я ничего приготовить не смогу, примета плохая.
Правильно сделала! кивает. Интересно, откуда она вообще тут взялась?
Соседи про неё говорят, что она на заводе кладовщиком, что ли, работает, даже муж у неё был, да погиб вроде как при странных обстоятельствах, вот она после этого и заболела психическим расстройством.
Всякое в жизни случается, с сожалением шепчет муж, но это не повод сумасшедшую рядом с детьми в одном доме держать.
А куда её девать-то?.. Кому?.. Она же одинокая. К тому же медики не видят основания для её изоляции: не пьющая, не буйная, тесты проходит лучше других, да и изолировать-то теперь просто так не получится, только по суду. А кто в суд пойдёт?.. С чем?.. На работу она ходит вовремя, исправно, претензий, вроде, нет. Да и заводу не до неё ныне, говорят, уже третий месяц без работы на грани закрытия стоит, зарплату людям не платит, заказов нет.
Да-а, дела-а, обречено, тянет Стариков. И как же ты потом готовила?
Так и готовила, вздыхает, достала нашу старую плитку.
Ту самую, что с «Антилопы»?
Ту самую, грустно кивает, отворачиваясь и пряча слёзы.
Да-а, снова тянет Феликс. Всё возвращается на круги свои. А, помнишь?.. вдруг оживает. Мы тогда ещё и утюг, и кипятильник, и электрочайник купили в нашу общагу у Минной гавани.
Помню, конечно, улыбается, всё нашла, достала, теперь буду готовить исключительно в комнате, так и проще, и спокойней получится.
Ну, и правильно, хмурит брови муж. Вот только, наверно, по противопожарной безопасности так нельзя, не положено.
Чего это не положено?.. Это ты где такого поднабрался, в своей новой конторе, что ли? Здесь все так делают. На общей кухне все равно на трех стационарных плитах лишь две конфорки исправны, да и те через пень колоду греют, а уж какой там зверинец развели, сказать страшно.
Да, ладно-ладно, это я так просто предупредить, смотри только аккуратней, не оставляй их без присмотра, особенно с детьми.
Конечно, как всегда, успокаивает его жена. А помнишь, как мы в прошлой общаге, прежде чем заехать, обои клеили, потолок белили?
А как же, отзывается, мы тогда и клей сами из муки и крахмала варили, добавляя что-то туда против грибка и насекомых.