Известная тема: человек научился говорить благодаря приручению огня. Стал пищу готовить, она помягчала, для ее перемалывания уже не надо было отращивать мощные тяжелые челюсти Ну и облегченный челюстной аппарат начали приспосабливать для более гуманитарных целей. Двигали им по-всякому, пока не получилась членораздельная речь.
Вы будете смеяться, но британские ученые[3] (правда британские из Манчестера) пришли к выводу, что Homo sapiens не только говорить научился, но и вообще начал себе отращивать мозг за счет энергии, сэкономленной на жевании.
Эта занятная история, на первый взгляд, не имеет отношения к теме моей книги. Но на самом деле в ней вся суть.
Сначала исследователи путем подсчетов, опросов и прямой несанкционированной слежки выяснили, что человек культурный тратит на жевание в среднем 36 минут в день (если не давать ему жвачку). Иногда ему хватает семи минут: забросился йогуртом и доволен. Иногда он жует часа полтора в сутки (это, наверное, если семечки грызет). Но в среднем 36 минут. А ближайшие наши родственники гориллы жуют часов по шесть-семь в день, то есть почти половину всего времени, которое у них уходит не на сон. Поэтому они все еще гориллы, а мы уже умеем книги писать на компьютере.
Потом эти звери (в смысле, британские ученые, а не гориллы, конечно) заперли добровольцев в специальных камерах, велели им жевать жвачку и следили, сколько энергии на это расходуется. Жвачка была без вкуса и запаха чтобы учитывать только расходы на жевание, а не на всякие там нервные возбуждения, выделение пищеварительных соков и т. п. И оказалось, что, когда человек жует что-нибудь достаточно жесткое, у него 15 % калорий, необходимых для базового обмена, тратится вот на этот процесс. Теоретически это может означать, что, когда вы едите морковку или там фундук, вы худеете уже в процессе жевания. Но британские ученые были антропологи, а не диетологи, поэтому они не стали высчитывать, как скорректировать индекс массы тела при помощи жевательной резинки. Они стали строить графики вероятностей и пришли к выводу, что древние люди, которые грызли жесткие корешки и рвали мясо зубами не могли стать гомо саппиенсами: энергия, необходимая для развития мозгов, тупо тратилась на перемалывание пищи в ротовой полости.
История превращения обезьяны в человека началась не с изобретения копья и погони за мамонтом, а с заточки ножа для разделки мамонтовой туши на карпаччо. И с адаптации каменного топора под молоточек для отбивных. И с запекания этих отбивных на углях
Сэкономленная таким образом энергия пошла на рост, прямохождение и формирование извилин в мозгу. А история любой цивилизации это, на самом деле, история ее кулинарии. Поэтому я, даже рассказывая о богах и хтонических чудовищах, все равно буду постоянно поминать еду.
Этимологией я увлекалась с первого курса. Я и в аспирантуру-то собиралась на филфак Но академик Кирабаев лично позвал меня на кафедру истории философии кто б отказался? Когда у тебя в голове замес из этимологии и герменевтики, то ты непременно рано или поздно попробуешь постигать историю через миф. Вот и я начала. Сначала только для себя. Но в феврале 2022-го случилось то, что случилось. Во-первых, закрылись привычные соцсети и наработанные темы. А во-вторых, народ заметался в поисках смыслов и, предсказуемо, начал уходить в архаику.
Язычество для чайников так в соцсетях назвали мой способ рассказывать о славянских богах и народном календаре. Пожалуй, так оно и есть. Я не ведьма и не жрица. Я даже не профессиональный исследователь-этнограф. Я просто московская язычница.
Человек рождается при поддержке богов и не просто с верой в них, а с абсолютным знанием, что они есть и они рядом. А потом его на протяжении жизни переучивают. И вернуться к своим бывает Нет, не то чтобы трудно. Но стыдно. Почти каждый в самой глубине, в сердцевине себя верит, что боги любят и хранят его. Но каждый же боится в этом признаться, пока не окажется у последней черты.
Развести богов по землям и эпохам, увидеть в ритуале миф долгое время это было для меня увлечением и развлечением. Пока, как говорится, гром не грянул Когда мой муж осенью 2014 года лежал в реанимации, я молилась своим прямо в коридоре Боткинской больницы. Не могу сказать, что люди на меня «смотрели странно» меня вообще не заботило, смотрят ли.
Не веря, развлекаясь и рационализируя, я разбудила богов. И они пришли, когда было нужно. Я видела, как большой бурый медведь (я знала, что это Велес) оттолкнул моего мужа от Кромки и разрешил мне его забрать Я знаю, что в глубоком стрессе человек входит в измененное состояние сознания, и понимаю, что это было оно. Но мое сознание осенью 2014 года изменилось навсегда.
Я долго зрела, чтобы начать об этом рассказывать. Спасибо, что читаете!
На что я опираюсь
Люди, которые покупают книгу о язычестве, обычно уже имеют какие-то представления о предмете и очень огорчаются, даже злятся, если обнаруживают, что их представления расходятся с авторскими. Считаю важным коротко рассказать, на что я опираюсь (а вернее, на что не опираюсь), чтобы вы вовремя могли уйти, не поранив чувств. Смотрите:
1. «Книгу Велеса» за основу не беру, на нее не ссылаюсь, пантеон на ее основе не реставрирую, но понятиями Навь Явь Правь оперирую, потому что представление о «трех мирах» так или иначе все равно просматривается в большинстве древних мифов и надо же их как-то называть. Я верю Сергею Лесному историку-белоэмигранту, который переводил дощечки Изенбека (деревянные дощечки с вырезанным текстом на неизвестном языке, найденные офицером белой армии Федором Изенбеком при отступлении в одной из разоренных дворянских усадеб). А это значит, что подлинность «Велесовой книги» я допускаю от силы странички на две и то не безусловно. Изенбек не давал сами дощечки Миролюбову, Миролюбов присылал Лесному, не все из тех списков и оттисков, что получал (или нет?) от Изенбека Лишь одна из дощечек (которую Лесной вроде бы видел живьем и констатировал ее сохранность) вызывает во мне доверие: он ее цитирует в своих исследованиях дословно. Почему бы не поверить в существование одной-единственной дощечки? По сути, это список имен. Лесной считает их перечнем младших «божков», я, скорее, склонна видеть в нем названия седмиц года и мне лично это помогает ориентироваться во времени. Подробнее расскажу в главе про календарь.
А саму толстую «Книгу Велеса» я считаю не реставрацией, даже не реконструкцией древних текстов, а сочинением русского поэта Миролюбова с позднейшими надстройками его последователей. Новый миф. Я его не придерживаюсь. Идея арийства мне не близка. Но разоблачениями и контрпропагандой заниматься я тоже не собираюсь.
2. В подлинность «Славяно-арийских Вед» Хиневича не верю совсем. Инглиизм, соответственно, всерьез не воспринимаю. Но попытка инглингов объявить половину русских слов аббревиатурами иногда подбешивает. Абырвалг какой-то, прости господи!
3. К народной этимологии отношусь с большой осторожностью. В целом, я убеждена, что языковые феномены это действительно основные нити, связующие нас с прошлым. Во всяком случае, в тех культурах, от которых не осталось письменных источников и сохранился минимум артефактов (русская и восточнославянская к таковым и относятся). Этимологические словари и есть мои основные «источники». Но упражнения типа «ведьма ведающая мать», «клизма кличущая мать», «проблема мать, блеющая пророчества» не спортивно. Поиск египетского бога Ра во всех русских словах тем более (к Михаилу Задорнову отношусь с большой симпатией, но не как к лингвисту и историку).