Антон порывался уйти, но не хотелось уйти нелепым и осмеянным. Бегство Нэи вызвало взрыв раздражения у Рудольфа, и он не мог никак остановиться, как многие нервные люди, даже устав от гнева, не могут быстро успокоиться.
Вы бы сами, шеф, прошли курс восстановления психики. Мне советовали, а о себе подумать некогда?
Я всего лишь даю выход негативу, потому что его слишком много в жизни.
Антон явил в своём лице помеху для их примирения, в чём и не сомневался Рудольф. Если бы он слинял как Франк сразу
Антон не ушёл умышленно. Он мешал Венду, вовсе не нуждаясь в фее «Мечты», как подозревал ревнивый обидчик. В последнее время она осунулась, в глазах грусть, и надо было быть камнем, чтобы того не замечать. И ревность грубияна шефа происходила от его же собственной нечуткости, непонимания, что для прекрасной модельерши из зеркального кристалла не существует других, подобных этому, запорошённому «звёздной пылью» «звёздному воину», и давно тут упавшему в уже местную пыль.
Бирюзовая вода, казалось, отражалась как в зеркале в недобро насмешливых глазах Рудольфа. Он щурился от света, отражённого озером. Антон поднял две розовые туфельки с вышитыми на них цветочками. Они были трогательно подобны своей изысканностью хозяйке. Даже не верилось, что их носила живая девушка, что они созданы для ходьбы, а не для витрины сувенирной лавки.
В «Мечте» целая комната занята обувью. Эти женщины ни в чём не имеют чувства меры.
Проверял, что ли? процедил Венд. Уже и вхож в интимные покои?
Нет. Олег рассказывал.
Олег? Венд присвистнул. И этот тоже стал ночным стражем «Мечты»?
Нет, опять же простодушно ответил Антон. Его подружка Эля как-то провела для него экскурсию по этому хрустальному дворцу. Олег очень любопытный, а та похвасталась ему, каким богатством обладает их модное заведение. Любая девушка из «Мечты» имеет право подобрать себе любую обувь, какую и привозят для них всех из столицы целыми фургонами. Буквально так. Олег так и сказал: «Не стоило бы тратить столько средств на избыточную роскошь, когда многие женщины Паралеи не могут порой купить себе и своим детям и одной пары обувки». Девушка сообщила, что хозяйка постоянно отдаёт часть прибыли в «Фонд процветания страны». Как тут и положено для всех, кто не бедствует. Но весь вопрос в том, кто именно распоряжается всеми этими фондами? Олег посоветовал помогать лично, из рук в руки, так сказать, поскольку бедных людей и искать не надо. Стоит лишь покинуть пределы стен этого «Лучшего города континента». Олег страдает почти физически от их социальных перекосов. И если на Хрустальном Плато обнаружены такие залежи сокровищ, почему бы не оказать поддержку бедным слоям населения? По возможности, конечно
Так с чего взял, что мы никому тут не помогаем? Можешь и сам этим заняться. Кто мешает? Обратись к Франку. Он в этом смысле очень деятелен. Только ведь, не в этом и проблема. Система тут порочная.
Хозяйка «Мечты» так и сказала Олегу, когда он и ей выговаривал за избыточность потребления, тогда как многим людям не хватает и минимально необходимого. Дескать, можно целыми машинами привозить еду и одежду в бедные кварталы. Все деньги и все наличные силы на это потратить, но это не спасёт народ от бедности. Тогда как ей за целую жизнь никто из посторонних ничего не подарил и не отдал за просто так. Но выходит, это не совсем и так. Вот вы же подарили ей настоящий дворец, еда у них отличная и бесплатная, как я понимаю, не за счёт каких-то там фондов
Так Олег ходит туда обрабатывать их невежественное сознание? рассмеялся Венд.
Так отнесёте туфельки? спросил Антон, делая попытку уйти.
Я не лакей, чтобы таскать ей обувь.
Лакей? Это-то кто ещё? Словечки у вас в ходу странные весьма.
Историзм, пробурчал Рудольф, человек-невольник, если никогда не изучал историческую литературу.
Чего я буду изучать то, что стало прахом. Мне на мысли о собственной жизни времени не хватает.
Наш земной прах неведомым образом кто-то воспроизвёл в живую модель на космическом принтере на Троле.
Кто бы это мог быть? Зачем?
Может быть, неведомый Творец-программист наказал их за неправедные прошлые воплощения на нашей Земле, создав для них Трол? Я-то уж точно знаю, за какие прошлые мерзости тут замурован.
Пойду, повторил Антон, ничуть не имея настроя на метафизическую волну, Занесу ей башмачки, хотя я тоже не этот, как вы сказали, «лаковый невольник». А чего он был лаковый? Расписной, что ли? Вроде живого сувенира для украшения?
Сам ты расписной сувенир.
Ага. Пустоголовый то есть? Может, желаете ей что передать?
Что бы это ей передать?
Ну, например, попросить прощения.
За что это? спросил Венд, отворачиваясь.
Вам виднее. Это не моё и дело.
Именно. Исповедник. Ты давно стал ей как подружка. Антуанета ты, а не Антуан. От скуки, что ли, играешь в подружку? Скорей, давай ищи свой мираж, чтобы стать всё же мужиком. Если уж твоя жена не сумела разбудить тебя от детства. А кстати, ты знаешь, как в старину на Руси называли любовника замужней женщины? Однодырник! и он захохотал.
Вернулось желание ударить, и Антон повернул к Рудольфу побледневшее лицо. Но уткнулся в остро заточенные лезвия его зрачков. Рудольф просчитал его импульс и был готов ответить. И Антон отступил назад. Дело было не в трусости перед Рудольфом. И понимание, что ответный удар будет сильнее, чем его собственный, не было той причиной, что удержала его. Нанести удар старшему по званию и по возрасту было невозможно, если только отказал бы самоконтроль. А он сработал. Воспалённый взор Венда также утратил своё металлическое острие. Он засмеялся, но над кем? Над собой? Над Антоном?
Хороши бы мы с тобой тут были, как скатились бы кубарем вниз с косогора в грязную лужу, да ещё и на детей! и он захохотал. Антон не разделял его неожиданного веселья. Но тоже остыл. Смех Рудольфа всё перевёл на уровень несерьёзной перепалки. Представить драку на глазах местных жителей было невозможно. И что могла изменить драка в характере этого человека? Ничтожный повод мог стать причиной грандиозного скандала.
Назойливое мельтешение Латы
Насколько же эта тролиха недурно сложена, без всякого перехода произнёс Рудольф, переключив внимание на ту самую женщину со шляпой, мать Иви. Она сама, или помог кто-то, достала шляпу с макушки куста и держала её в руке. Иви покинула мать одну, уйдя вдоль протяжённой полосы песков в поисках места для купания, где не столь теснились купающиеся. Насколько знал Антон, Иви отлично плавала. Будучи девушкой раскрепощённой, в меру местных установок, конечно, она и Антона не обделяла своим, порой назойливым, общением в рабочие часы. Мать Иви расхаживала вдоль кромки озера в коротком и облегающем купальном платье, скинув где-то свою объёмистую ширму. Она распустила длинные волосы, выставив их ради привлечения внимания к себе, но делая вид, что устроила их просушку от влаги. Тогда как не окунулась ни разу. Но может, и окунулась, а он не заметил, не имея ни малейшей склонности наблюдать за местными «ундинами».
Ждёт вас, поддел Рудольфа Антон, чтобы вместе с вами и окунуться в манящие воды. А моя ундина уже уплыла, не дождалась
Сливочные, женственные, гладкие плечи, округлые руки и очень стройные ноги, а также выпуклые и девические по виду полусферы впереди, наверное, и могли очаровать мужчин зрелых, но уж точно не Антона.
Женщина заметила их внимание и заметно взволновалась. Она бережно положила свою чудовищную шляпу у своих ног, гордо расправила плечи, тряхнув волосами. Приподняла руку, как бы посылая знак приветствия наблюдателям, сидящим на холме. Но поскольку никто и не собирался её ответно приветствовать, она повернулась к ним спиной. Купальное платье оголяло её спину до самой талии. Аккуратная ложбинка, в которую и был уложен её позвоночник, и та же безупречная бежево-сливочная кожа, которую она продемонстрировала, убирая волосы в узел на макушке, заодно открыв и высокую шею. Со спины она бы и за девушку сошла. Зад умеренный, спортивно подобранный. Из воды вышел доктор, и женщина завела с ним разговор, смеялась, указывая на шляпу у своих ног. Доктор разводил руками, а потом увлёкся беседой с женщиной, и они уже вместе направились по кромке пляжа в сторону, уводящую от холма.