В это время прямо через упомянутую площадь проезжало некое важное уполномоченное лицо; наверное, тоже по очень срочному делу; отряды лихих бутошников бросились на толпу, заработали дубинки и алебарды, толпа навалилась, подалась назад, и старушки все как есть потонули в орущем и страшном людском водовороте. Больше я их тут не видел.
***
Вот так вот от меня и ускользнул и сгинул в туманной неизвестности чудесный янтарный мундир, без лампочек и без батареек, и сама Лизавета Петровна, которую я в молодости довольно хорошо знал, а она меня забыла. Да и многие знали, чего греха таить. Просто сейчас они проходят мимо, как будто бы ничегошеньки не случилось, и вот идут себе по Садовой или по Гороховой, потупя взор, рассматривая мокрые следы на асфальте. Что же касается янтарного мундира, который она столь неаккуратно сбывала абы кому с рук, то его прежнему владельцу он вряд ли принес слишком уж много счастья.
***
От него происходит и тянется цепочка загадочных и труднообъяснимых событий, растолковать которые порою просто невозможно. Вот как например мужу Лизавет Петровны посреди бела дня отвинтило голову? Откуда прилетело каленое ядро? Как это Лизавета Петровна каталась на лодке с Вячеславом Самсоновичем? По всем документам выходит, что упомянутый Вячеслав Самсонович это персидский слон, присланный в наш город из-за границы в качестве живого подарка, для увеселения и приятной беседы. Если б Лизавета Петровна села с ним вместе в лодку, тем более в прогулочную, он бы ее непременно раздавил в лепешку.
***
Янтарный мундир, который бог весть как попал в ее плутовские и ловкие руки и которым она торговала впопыхах для ежедневного пропитания, принадлежал еще раньше одному моему знакомому армейскому сухопутному капитану. Гвардейскому или не гвардейскому уже толком не помню. Разве это важно? Но прямо вот тут-то, с этого самого места и начинаются, можно сказать, чудеса. С одной стороны, вроде все сон, выдумка. С другой чистейшая и сногсшибательная правда.
Директор нашего департамента так и сказал мне: «ты, голубчик, бросай свои дела, свои никчемные карандаши и бумаги, ступай в город и немедленно выясни первопричину наших чудес. Государь волнуется, а государыня так и места себе не находит. Особа она, при всей своей божественности, впечатлительная, и все беспокоится, тревожится, не начнут ли тут столбы говорящие вдоль по улицам ходить. Ты только представь себе. Представь себе ходячий столб где-нибудь на Миллионной улице. Ужас, да и только. Заглядывает к ней в окошко. Ты уж, голубчик, докопайся до истины».
Я говорю директору «так точно-с, ваше сиятельство, докопаюсь» а сам и рад исполнить его поручение чтобы не торчать лишний раз в душном департаменте, посреди пыли и дохлых мышей, а прошвырнуться за казенный счет на свежем воздухе. В говорящие столбы я ни капельки не верю, но есть у меня кое-какие личные причины. Ну так что ж. Если г-н директор не против, начнем наши изыскания.
Мокрая голова
Я шел себе прочь от Сенной площади. Навстречу, по мокрым сугробам, плелись и кувыркались какие-то скрюченные и скособоченные тени и исчезали в каменных закоулках. Сырой и влажный ветер сорвал с меня треуголку и она укатилась черт знает куда. Мне по чину и по моему общественному положению прописана треуголка колоссальных размеров, она с трудом пролезает в трамваи и подворотни. Прохожие часто воображают, что это мне на голову взгромоздилась какая-то дикая бесноватая кошка или еще какая-нибудь малоприятная тварь, решившая полакомиться чем бог послал, например моими драгоценными сверхпродуктивными мозгами и сочувствуют мне. Но я всем говорю, что это совсем не кошка. Уж поверьте. Только теперь голова моя и мокрая, и голая, насморк и ангина неизбежны, начальство тоже, конечно, заметит пропажу и будет вякать где треуголка. Господи, ну почем я знаю. Надобно, конечно, ее непременно найти. А то вслед за ангиной подоспеет и холодная гауптвахта. Ну уж нет.
О господи, думаю. Поводов для особой всеобщей радости не было абсолютно никаких, а я шел себе, с непокрытой головой, погруженный в свои самые сокровенные мысли. Как прикажете объяснить многие события и поступки, произошедшие еще относительно недавно, на моей памяти? Подозреваю, что во всем виноват некий природный катаклизм, случившийся в нашем благословенном городе два-три года тому назад. Государь повелел особо об этом не распространяться и не болтать понапрасну направо и налево. Ну, может это была ледяная комета, которая однажды, поднимая тучи едкого дыма и хрустальных брызг, шлепнулась в Екатерининскую канаву или прямо в Мойку около года тому назад. Не знаю, все довольно засекречено. Или она угодила в Гостиный двор? В любом случае перемены огромны. А может, и не было никакой ледяной кометы. Откуда бы ей тут взяться. Полагаю, это сам громовержец Юпитер, пребывая в глубокой божественной меланхолии, запульнул в нас одну из своих разящих молний, каждая в миллион триллионов вольт, не понимаю, честно говоря за что, наверное, за какой-нибудь там пустяк. И после этого мы оказались вроде как внутри мрачноватой, печальной, грустной, но очень даже поучительной и нескончаемой сказки.
***
Я сам сколько раз слышал на Сенной, от подвыпивших торговцев и торговок, что в Ждановке и даже в Обводном канале завелись чудесные сладкоголосые речные девы, а под Троицким мостом наблюдали как-то гигантского осьминога. Но за такие нелепые слухи я бы бил прямиком в рожу, прошу прощения, причем очень даже больно. Нету под Троицким мостом никакого осьминога. Мне лично он пока еще не попадался. А речные девы если где-нибудь и есть, то только на Шпалерной улице. Но это (хи-хи-с!) совсем уже другая история. Вообще, конечно, через них много народу пропало, и штатских и военных. Гиблое и скверное местечко, чего греха таить. Это уж никак, никакими архивами не скроешь, и никаким гусиным пером не вычеркнешь.
***
Крепость бабахнула, и все кругом вдруг завертелось чуть быстрее и проворнее, все поехало и побежало. «Что ж подумал я начнем». Для начала надо бы отыскать несчастную треуголку, сгинувшую в безвестной сырой и запутанной подворотне. Но можно же, при известной ловкости, совместить оба занятия. Поиски треуголки. Поиски янтарного мундира. Поиски капитана. Поиски той самой точки с чего все началось.
***
Трудно себе представить, чтобы некий слон, тем более персидский, работал бы в таком уважаемом и серьезном заведении, как наш Департамент морских и небесных коммуникаций. Слона бы там не потерпели, а вышвырнули бы взашей, руками и ногами, надавали бы пинков да еще бы и собак натравили. Ну, тут можно заранее договориться и условиться, что это был совсем не слон, а просто так, человек слишком уж больших и внушительных размеров и пропорций, чья невесомая душа, под давлением внутренних и внешних обстоятельств, неблагоприятных погодных условий, нерасположения начальства и т.п. распадается на мелкие кусочки, словно старая потресканная тарелка, чашка, плошка или кружка, и лишь большое мудрое и доброе сердце все еще бьется и колотится где-то там глубоко глубоко внутри. Мне ли не знать? Осталось лишь раздобыть или сшить по размеру огромный мундир, семиаршинную шинель или как в моем уникальном случае набедренную повязку. Пара пустяков, честно говоря.
***
Или все было ровно наоборот и неотвратимые космические и катастрофические обстоятельства, взявшись рука об руку, навалившись вдруг на наш город, усадили слона за широкий письменный стол и заставили чертить мудреные чертежи? А потом, а потом даже катать доверчивых волооких девушек, веселых вдовушек, курсисток и гимназисток, по нашим прекрасным рекам и каналам на быстроходной прогулочной лодке. Ну почему бы и нет. Да и какая разница? Представляю себе, как его руки, или если так угодно, передние конечности довольно крепко держат немецкий простой карандаш, хороший и добротный по своей сути, и чертят и чертят на белоснежной шершавой бумаге причудливые и замысловатые маршруты морских кораблей и небесных светил. И юная несмышленая барышня, под скрип уключин и далекое позвякивание ночных трамваев, возьми и скажи: «Ах, Вячеслав Самсонович, наши сердца должны быть едины». Ну, и ледяного петушка он ей там наверняка всучил, куда уж без этого.