7
Эпизод с сорокой тревожит нас троих. на протяжении следующих нескольких дней мы трое обсуждаем его по отдельности: я с Ро, Ро с Фионой, Фиона со мной. Вспоминаем то мгновение, когда нам показалось, что Лили заманивает нас в ловушку на теннисном корте; как она хвасталась своими способностями, как совершенно не жалела пострадавшую от ее рук сороку.
На что еще способна Лили? Все мы мысленно задаем этот вопрос, но не произносим его вслух. Не только магически, но и морально?
На следующий день Ро должен получить результаты, и мы договариваемся встретиться в «Кафе Брайди» после того, как он поговорит с родителями. Я покупаю два эклера с соленой карамелью и огромный чайник чая, чтобы отпраздновать это событие, сажусь на низкий диванчик возле двери и жду.
И жду.
Несколько раз проверив свой телефон, я начинаю беспокоиться о том, что он получил неутешительный результат и не хочет меня видеть. Поэтому я стараюсь снизить на несколько октав уровень тревоги в своих сообщениях. Стираю сообщение «Скорей бы отпраздновать!» и вместо этого пишу «Скорей бы встретиться!».
Через двадцать минут ко мне подходит Брайди.
Извини, дорогуша, говорит она извиняющимся тоном.
Это довольно пожилая женщина, ей не меньше восьмидесяти, и раньше она всегда была очень добра ко мне.
Этот диван у нас забронирован. Не могла бы ты пересесть за столик поменьше?
Забронирован? переспрашиваю я, оглядываясь.
«Кафе Брайди» самое дешевое во всем Килбеге. Я даже удивляюсь тому, что сюда можно позвонить и забронировать место.
Я перебираюсь за столик на двоих. Чай быстро остывает. Я отколупываю пальцем кусочки карамельной глазури. Потом заходит какая-то группа четыре парня, старше меня на несколько лет. Поначалу я едва обращаю на них внимание и снова набираю сообщение Ро. И тут слышу свое имя. Напротив меня вдруг садится Аарон.
Для меня? спрашивает он, указывая на эклер.
Нет, резко отвечаю я. Оставь меня в покое.
Ну что, подумала?
Инстинктивно мне хочется встать и уйти, но тут я понимаю, что могла бы воспользоваться подвернувшейся возможностью. Чем дольше Аарон будет говорить со мною, тем сильнее я смогу погрузиться в его сознание и выяснить, что происходит.
Ты хочешь, чтобы я присоединилась к «Детям». Зачем?
Трудно читать чьи-то мысли и начать Процесс, если человек смотрит прямо на тебя. Я пытаюсь по мере сил очистить свое сознание.
Думаю, так для тебя будет лучше. Мне кажется, ты очень одинока.
Уж слишком он меня раздражает. Мой разум отказывается очищаться.
Громкие рассуждения для того, у кого нет друзей.
А этих как ты назовешь? он указывает кивком на сидящих на диване парней.
Приспешники.
Она все еще ненавидит тебя? Ну то есть Лили, спрашивает он.
Да, я смотрю прямо ему в глаза.
После всего, что ты сделала? Чтобы вернуть ее? Как-то немного грубовато.
Почему ты говоришь со мной об этом?
Он барабанит пальцами по столу.
Понимаешь, мы можем кое-чем помочь тебе.
Помочь? Чем вы вообще можете мне помочь?
Аарон разводит руками.
Ну не знаю. Любовные чары, чтобы удержать Ро. Дружеские чары, чтобы Фиона никогда не покидала тебя. Что-нибудь, чтобы тебе было легче в школе. Чтобы вообще не обращать внимания на школу.
Моя спина выгибается, словно у кошки. Я понимаю, что так действует сила Аарона. Она способна находить самые слабые места. На секунду я ощущаю себя обнаженной. Беззащитной. Все мои худшие черты как на ладони.
О, правда? шиплю я. И, полагаю, все это бесплатно?
Тебе не придется участвовать ни в каких проповедях, если не хочешь.
О, как любезно.
Аарон подбирает волос со своей одежды. Длинный и темный точно мой. Наверное, волос упал с моей куртки, висящей на стуле, на котором теперь сидит он, но все равно это меня тревожит. Нечто, принадлежащее мне, находится на нем.
Все, что ты сделала с Лили, заговаривает он снова. Любые заклинания, чары, привороты
И тут кое-что происходит. Время как будто замедляется. То мимолетное выражение лица, которое должно длиться не более полсекунды и быть совершенно незаметным для обычного человека, становится ясным и вопиюще очевидным. Его взгляд скользит по мне, и на лице его отражается неуверенность. «Заклинания, чары, привороты» Он бросает крючок наугад.
Он как бы вдруг открыл мне все свои карты.
Я широко улыбаюсь.
Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что мы сделали, правда? говорю я, пытаясь придать своему голосу как можно больше силы и превосходства. Ты же удивляешься, что нам удалось вернуть Лили. Вы пытаетесь понять, как это произошло. Вот почему вы не оставляете меня в покое.
Секунду он ничего не говорит, а только, как кажется, глотает воздух. Способность видеть его так ясно, так кристально четко определять его мотивы неужели это такая особая магия, которой обладают сенситивы? Неужели мы действительно похожи как какие-то странные магические близнецы?
Совершенно не понимаешь, что происходит, правда, Аарон? я продолжаю растягивать губы в самой широкой ухмылке, на какую способна. Понятия не имеешь, зачем ты вернулся в Килбег, не представляешь, как мы спасли Лили просто какой-то бесполезный прихвостень, правда?
Он устраивается поудобнее на стуле, потерянное выражение на его лице сменяется любопытно-подозрительным взглядом. Я чувствую, как у него шевелятся в голове шестеренки. «Откуда она знает, что я не знаю, зачем мы здесь?»
Брайди, обращаюсь я к проходящей мимо хозяйке заведения. Можно попросить коробку, чтобы взять с собой пирожные?
Она кивает в знак одобрения возможно, заодно соглашаясь с тем, что я слишком засиделась.
«Детям» нужна магия, правда? продолжаю я.
Не знаю, откуда у меня взялись эти слова и такое самообладание. Говорю словно персонаж фильма. Нужно поскорее уйти, пока я все не испортила.
Им надоело все, что ты можешь предложить. Они просто используют тебя как приманку для ловли больших акул.
Надеюсь, что именно так охотятся на акул.
Брайди возвращается с белой коробкой, и я осторожно перекладываю в нее пирожные. Каждое действие я стараюсь выполнять подчеркнуто уверенно, словно говоря: «Посмотрите, я такая сильная, что могу говорить обо всем этом, одновременно собираясь на пикник».
Думаешь, что мне есть чему поучиться у «Детей»? продолжаю я, завязывая коробку. А тебе не кажется, что, возможно, это вы можете чему-то поучиться у нас?
Теперь, когда пирожные в безопасности, я встаю и хватаю свою куртку.
Это второй раз, спокойно произносит Аарон.
А что будет на третий? парирую я. Или тебе кажется, что ты имеешь дело с несмышленым карапузом? Потому что я-то знаю, что, когда мама досчитает до трех, ничего особенного не будет.
На ходу я бросаю взгляд на парней на диване, которые все это время внимательно следили за нашей беседой. Все они чрезвычайно симпатичные, что неудивительно. Я даже немного возмущена тем, насколько они бесхитростны и примитивны. Настоящие «дети». И это все, что они могут предложить? Двадцатилетних красавчиков и идеологию ненависти? Да кому вообще до них есть дело?
На улице меня почти полностью ослепляет солнечный свет. Едва выйдя из кафе, я заворачиваю за угол, прижимаюсь спиной к холодной стене и погружаю лицо в тень. Уверенность и сила покидают меня. Внезапно, подкошенная собственной слабостью, я начинаю плакать.
* * *
Когда мы наконец-то встречаемся с Ро, он не перестает извиняться. Мы сидим в его машине и едим эклеры. Свежий крем из-за жары начинает уже подкисать. Машина стоит рядом с рекой, на небольшой окруженной деревьями улочке, где люди паркуются, чтобы прогуляться с собакой.
Мама с папой совсем распсиховались! ворчит он.
Но почему?
Он показывает мне распечатку.
Господи, Ро! почти кричу я. Тут написано, что ты получил пятьсот девяносто.