Соломон опять многозначительно замолчал и, прищурив единственный глаз, продолжил допивать свой пенный напиток.
Собравшиеся за столом улитки тоже молчали некоторое время, осмысливая услышанное.
Всё это сказки! вздохнула наконец Глаша. Никто в той стране не был, и никто не знает туда дороги.
А если бы мы и знали дорогу, то с нашей скоростью добраться туда смогли бы только к концу жизни! засмеялся Паша.
Старый Соломон ничего не ответил на это, только загадочно усмехнулся, как будто знал нечто большее. Всеволод хотел расспросить его о чудесной стране поподробнее, но старик, прикончив кружку, задремал в мягком моховом кресле и в этот вечер уже не проронил ни слова.
Вернувшись в свой домик и улёгшись на откидную кровать, Всеволод долго не мог заснуть, вспоминая рассказ старой улитки. Ворочаясь под лоскутным одеяльцем, он думал о благодатных краях и о том, как хорошо было бы туда попасть. Интересно, если бы он вдруг оказался в таком райском саду, стал бы он увеличиваться в размерах? Наверное, стал бы. Ведь улитки растут всю жизнь. А вырос бы вместе с ним его домик? Если да, тогда можно было бы приобрести ещё пару кресел для гостей, телевизор и камин. Хотя камин в тёплых краях не нужен
Глава 2. На огороде
Всеволод проснулся от того, что кто-то снаружи стучался в стенку его домика. Он слегка приоткрыл дверь и осторожно высунул на улицу рожки. Рядом с домиком, нетерпеливо переминаясь с одной части ноги на другую, стоял его приятель Паша.
Сколько можно спать! вместо приветствия недовольно воскликнул он. Солнце уже почти высушило росу! Ты что, забыл, куда мы собирались сегодня ползти?
Всеволод вспомнил, что они и вправду договаривались отправиться с утра на огород и полакомиться свежей клубникой. Быстренько свернув постель, он закрепил на себе ремни домика, и два друга поползли вдоль забора в известном направлении.
Трава, вопреки утверждениям Паши, ещё не высохла. Скользить по ней было легко и приятно. Крупные капли росы сияли радужными блёстками, лёгкий ветерок обдувал молодые тела моллюсков.
Дорога, ведущая к огороду, была весьма оживлённой. Мимо друзей проползали жуки и гусеницы всех мастей и калибров, пробегали ящерки, перепрыгивали, смеясь, кузнечики. В воздухе над дорогой проносились со свистом стремительные стрекозы, жужжали тяжеловесные шмели и беззаботно кружились бабочки.
Всеволод и Паша доползли до канавки, через которую был перекинут мостик-щепочка. Здесь неожиданно образовалась «пробка». Движение перекрыли два навозных жука, катящие свои шарики навстречу друг другу и столкнувшиеся как раз посередине моста. Никто из навозников не хотел уступать. Скрипя ляжками крепких задних ножек о хитиновые бока, они упёрлись каждый в свой шарик, стараясь столкнуть соперника со щепочки. Но силы, судя по всему, были равны, и победить никому не удавалось.
Скопившаяся у мостика толпа возмущалась:
Сколько же можно! Прекратите это безобразие!
Вы мешаете движению! Это общественный мост!
Да наведите же кто-нибудь порядок!
Взывать к благоразумию жуков было бесполезно. Они настолько увлеклись единоборством, что ничего вокруг не видели и не слышали. Регулировщика на дороге тоже не было.
Божьи коровки, малиновые клопы, кузнечики и все, кто имел хоть какие-то крылья, с грехом пополам перелетели или перепрыгнули через канавку. У моста остались только улитки, слизни, гусеницы и маленькая ящерка.
Пожалуй, придётся повернуть назад, грустно вздохнул Паша. А так хотелось клубнички!
Они собрались уже поворачивать, но тут со стороны мостика послышался громкий плеск. Это большая серая жаба важно вышагивала по дну канавки, покрытому жидкой грязью. Подойдя к мостику и обнаружив двух упёршихся в свои шарики жуков, жаба остановилась и, довольно улыбаясь, произнесла:
Прошу на квасную дорожку!
При этом она высунула огромный липкий ярко-малиновый язык. Наблюдавшие эту сцену улитки и гусеницы в ужасе попрятались в траву. Навозные жуки, не пожелав быть съеденными, среагировали на удивление быстро. Они распустили жёсткие крылья и тяжело взлетели со страшным гудением, напоминающим рёв реактивного самолёта. Шарики, к сожалению, им пришлось бросить.
Жаба долго смотрела в небо на удаляющиеся от неё такие аппетитные, такого приятного фиалкового цвета жучиные тела, затем вздохнула и проворчала презрительно:
Была бы честь предложена!
Она подхватила оставленные жуками шарики и, перескочив через мостик, зашагала дальше, жонглируя своими трофеями и бормоча под нос весёлую песенку:
Кванечно, в следующий раз
Всё будет квасс, всё будет квасс!
Вскоре шаги затихли, и взмокшие от напряжения улитки, слизни и другие пешеходы смогли выползти из укрытия. Путь был свободен.
Перебравшись через мостик, Всеволод и Паша пролезли сквозь ячейку металлической сетки и оказались на огороде. Посидев некоторое время под широкими листьями ревеня и убедившись, что опасности нет, они проползли мимо куста смородины и оказались на клубничной грядке.
Паша набросился на первую попавшуюся клубнику, а Всеволод долго осматривался, не зная, какую ягоду выбрать. Их было столько, что просто глаза разбегались!
Ползи сюда! крикнул кто-то с соседней грядки. Здесь самая отменная клубника! Сорт Виктория Регина.
Голос принадлежал толстому мягкому слизню, оседлавшему огромную сочную ягоду. Сок капал из надкушенной ягоды на землю, у образовавшейся лужицы суетилась группа муравьёв.
Всеволод последовал совету слизня. Отъедая от ягоды маленькие кусочки, он наслаждался великолепным вкусом и ароматом, забыв обо всём на свете. Беспечный подросток так увлёкся, поглощая клубнику, что не заметил упавшую на него тень, и через мгновение вместе с новой ягодой оказался в корзинке.
Глава 3. На кухонном столе
Всеволод понял, что попал куда-то не туда, когда сверху на него стали падать клубничины одна за другой. Получив довольно ощутимый удар по голове, он спрятался в свою раковину и с тревогой ожидал, что же будет дальше. Удары продолжали сыпаться, сотрясая домик вместе с его хозяином. Вскоре Всеволоду стало нечем дышать, но удары прекратились, и теперь домик плавно покачивало из стороны в сторону.
Наконец покачивание прекратилось. Высунувшись наружу, Всеволод разгрёб, насколько это было возможно, засыпавшие его ягоды, и между ними просочилась струйка воздуха. Лихорадочно работая мускулами ноги, он полез между ягодами наверх. Вокруг была лишь красная бархатистая клубничная мякоть. Улитке стало страшно. Аппетит, что тут говорить, пропал полностью, Всеволод даже чувствовал некоторое отвращение к ещё недавно любимой клубнике. Так бывает, когда объешься сладостей.
Наконец вверху показался просвет. Всеволод сначала просунул в щель между ягодами свои рожки, а затем и весь вылез вместе с домиком. Взобравшись на край корзинки, он как следует огляделся и попытался оценить обстановку.
Обстановка была необычная. Корзина с ягодами стояла на гладкой ровной поверхности. Рядом лежали стебли зелёного лука, кочан кудрявого салата и редис, связанный в пучок. Гладкая плоскость упиралась в бесконечную стену с прямоугольным вырезом в ней. Оттуда исходил солнечный свет (это было окно кухни). Всеволод, озираясь по сторонам, осторожно подполз к прозрачному прямоугольнику и выглянул наружу. За стеной он увидел знакомые грядки и понял, что попал в человеческое жилище.
Бедняга не знал, что делать. От волнения он почти не мог двигаться, нога его обмякла, рожки беспомощно повисли.
«Надо собраться! мысленно сказал он сам себе. Должен быть какой-то выход!»