Собственно, этот уголок сотворили сами жители Баскова переулка,12, где за кустами и парой берёз раньше был сколочен столик для забивания «козла» пожилыми и серьёзными обитателями двора. Но стараниями тех же хозяюшек стол оказался разобранным, распиленным в общем, разрушенным до основанья, а затем, а затем уже никто в этом уголке уединения не стал ничего сколачивать для построения нового коммунистического будущего и всемирной победы существующего материалистического разума. Но на пеньках, оставшихся от стола, и валяющемся возле стены бревне, стали собираться местные пацаны из этого и соседних дворов. У молодого поколения это место быстро нашло применение: здесь никто не мешал поиграть в «пристенок», тайком от взрослых покурить и даже выпить «три семёрки», портвейна, который считался у пацанов достижением ума и развития. Вот только редко эта винная удача перепадала на душу подрастающего поколения, но уголок считался поистине шпанским.
На дворе уже вовсю царствовала осень, хоть листья на берёзах и окружных кустах ещё не думали желтеть, но каждый утренний бриз с моря приносил запах ни с чем не сравнимый запах осени. В это время большинство ребят ещё учились в 193-й школе, которая находилась за два квартала от этого места, и в шпанском уголке прятались либо беспросветные прогульщики, либо те, кто учился во вторую смену, либо вовсе в школу не ходящие. Не посещающих школу было мало, но именно они вызывали у всех пацанов беспричинное уважение, потому как это считалось не бывалой смелостью.
В этот раз из местных пацанов там никого не было, лишь один насупленный мальчик небольшого росточка приютился в заветных «кущах» на валяющемся возле стены брёвнышке. То ли он удрал из школы с продлёнки, то ли совсем не ходил на занятия, но это вряд ли, потому что нигде в обозримом пространстве его школьного портфеля не было видно.
Самое интересное, что вдруг из двора сюда протиснулся какой-то мужик с отнюдь не школьным кожаным портфелем, велюровой серой шляпе и такого же цвета пиджаке с карманами. Но брюки, выглядывающие из-под пиджака, были чёрного цвета, что немного успокаивало, ибо приютившийся на брёвнышке пацан не терпел ничего светлого и вызывающего.
Зодорво бывал, приветствовал мальчика вновь прибывший.
Здоровее видали, отозвался тот и снова насупился.
Ты чего надулся, как мышь на крупу? спросил незнакомец, присаживаясь рядом на брёвнышко. Или в «чику»5 продул?
Продуешь тут, буркнул мальчик и отвернулся. Потом снова повернулся к собеседнику и добавил:
Ты, дядя, Косого не знаешь. Он сука-блин всех обыгрывает
Но в следующее мгновенье мальчик замолчал и даже отодвинулся от нового знакомого, потому что тот заразительно захохотал. Школьник смотрел на него, как на свихнувшегося в одночасье идиота и даже в глазах его проскользнула искорка откровенного испуга. Нельзя сказать, что малой был не из трусливых как раз наоборот, но на всякий случай его клетчатая синяя рубашка была заправлена в шаровары, подпоясанные солдатским ремнём с увесистой пряжкой. Только снять ремень и намотать на руку пацан опять-таки не решился.
Меж тем мужчина, отсмеявшись, повернулся лицом к мальчику и произнёс довольно благожелательным тоном:
Ты меня извини, но насмешил дальше некуда!
А чё я такого сказал?
Да нет, ничего особенного, Володя, мужчина даже картинно вытер слёзы таким же клетчатым синим платком, какой была рубашка у его молодого собеседника. Просто ты обругал Косырева Валентина так смачно, что ему, наверное, даже икнулось в это время.
А откуда вы знаете как меня зовут? насторожился пацан. И Косого тоже? Я сказал его погоняло, но по имени не называл.
Ах, юноша! отмахнулся мужчина. Что значит твоё имя? Пустой звук. Но если ты кого-нибудь послал подальше, да вдогонку ещё десятиэтажную матерщину приложил это уже поступок. Вот тут ты сразу становишься личностью. Вот я, например, могу ругаться в господа-бога-святителя, крестителя и его заместителя; в гроба-горла-шесть-бутылок, свата-брата акробата, семь гвоздей и кружку пива и блатного крокодила в азбуку морзю Вот это да! восхитился пацан.
Что, нравится? Слова списать?
Ага, кивнул мальчуган.
Да ты сам очень скоро сможешь сочинять такое, что сначала получишь уважение во всём районе, а затем и в городе многозначительно сказал новый знакомый. Важно не уставать материться и втыкать матерок после каждого слова. Тогда все пацаны начнут понимать, что ты не простой и что никогда никакому зачуханному руки не подашь. Это всегда вызывает уважение даже у взрослых пацанов. Вот я ругался, но ни слова матом не сказал, а если добавить матерок, то всё ништяк будет.
Давай-ка это дело перекурим.
Незнакомец достал из кармана пиджака начатую пачку американских сигарет Marlboro и открыл, предлагая закурить пацану. Тот от неожиданности даже икнул. Ведь в Советском Союзе можно было всё увидеть и попробовать, кроме американских сигарет, виски, джинсов и фильмов.
А две сигареты можно? осмелился спросить парень.
Для себя и для того парня? вопросом на вопрос ответил его собеседник. Можно. Даже нужно. Собственно, бери себе всю пачку, угостишь друзей и получишь положенное уважение и зависть.
Следующие несколько минут прошли в наслаждении американским куревом, будто слаще заветных импортных сигарет ничего в подлунном мире не существовало.
Дядя, а скажите, Вова из почтения даже переключился на «вы», скажите, откуда вы всё-таки узнали имена: моё и Косого?
Не всё так просто, мальчик мой, улыбнулся мужчина. Ну и не всё так сложно. Ты слыхал когда-нибудь о Мардле6?
Нет. А что это такое?
Знаешь, лучше я тебе покажу, чем стану рассказывать, хмыкнул мужчина. Просто так ты лучше поймёшь и согласишься, что со мной дружить можно и нужно.
С этими словами пришлый незнакомец потянулся к своему портфелю, который лежал тут же на краю бревна, открыл его и начал рыться в глубоких портфельных закромах. Но всё же нашёл, что искал, и пацан увидел в руках мужчины прозрачно-хрустальный шар, величиной с довольно крупное яблоко, опоясанный несколькими металлическими кольцами с выгравированными на металлических боках письменами.
Мужчина отложил в сторону портфель, привстал, сделал шаг к одному из пеньков, оставшихся от спиленного стола, и положил на него свой хрустальный шар.
Ну, юноша, что вы желаете увидеть: своё прошлое или будущее?
А настоящее можно?
Легко! улыбнулся незнакомец. Только ты обязан прочитать те слова, которые выгравированы на металлических полосах, опоясывающих шар.
Я не знаю этого языка, попытался возразить пацан, но в следующее мгновение увидел явно прорисовавшиеся буквы русского алфавита. Правда, слова были ему неизвестны
и составляли собой какую-то сплошную абракадабру. Несмотря на то, что Вовка столкнулся с чем-то неизведанным, он смог собраться и вслух прочитать:
Айе, сарайе, тетровискуле, меробисанге
После этих, казалось бы, безобидных слов поверхность шара на мгновение замутилась, но потом вновь стала прозрачной, и малец увидел в нём крохотное изображение своей матери, одетой в красное габардиновое платье, поверх которого был накинут синий служебный халат. Она делала уборку в кабинете своего начальника. Это можно было определить по обстановке самого кабинета: напротив входной двери стоял массивный письменный стол, покрытый зелёным сукном, в глубине на стене висели несколько портретов членов правительства и вездесущий портрет Ленина, только этот был помещён в довольно дорогую золочёную раму. На столе стоял массивный чернильный прибор из чёрного мрамора, рядом с которым приютилось пресс-папье тоже чёрного цвета, но из какого-то другого камня. С левой стороны на столе стояли целых два чёрных телефона, что свидетельствовало о высоком положении хозяина этого кабинета. Возле окна разместилось небольшое канапе, а у стены стоял большой кожаный диван и тоже чёрного цвета.