Видела бы ты его глаза, разочарованно поглядывая в сторону, где совсем недавно стоял её чёрный принц, сказала она. Такие
Зелёные? перебила Кази.
Откуда ты знаешь?
Подружка засмеялась.
Откуда я знаю? Стоит парню с зелёными глазами посмотреть на тебя, и ты уже ему принадлежишь!
Ничего не могу с собой поделать, Рута устало взмахнула руками.
На сегодня программа закончилась. Можно было идти домой и собираться в дорогу.
Я бы не допустил, чтобы моя сестра принадлежала кому-то, кого я не одобряю, пробубнил Тайко.
Брат, завтра ты окажешься в академии магии, и тебе уже будет не до сестры, поверь мне.
Чего это вдруг? Тайко даже остановился посреди улицы.
А того, что там будет много девушек, и у тебя закружится голова, расхохоталась Рута, искоса посматривая на брата.
Она знала, что сейчас он посмотрит на Кази, и нарочно подначивала его. Парню семнадцать лет, а он всё никак не признается девчонке, что она ему нравится. Может, хоть в академии, вдали от его и её родителей, он на это решится.
Так и случилось, Тайко бросился за подружкой, а та лишь сделала вид, что смотрела на разложенные товары и ничего не слышала. Она ждала его признания, как не ждут даже приезда Онгхуса Дэя.
Завтра на рассвете они трое отправятся в Дергкор, чтобы поступить в академию магии. Академия распахнёт перед ними свои двери, они изучат основные постулаты, прочтут магическую клятву, и «печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов».
Рута знала книгу постулатов наизусть. Она читала её перед сном и вставала с ней по утрам. Да и кто из юных магов мог не знать постулатов и клятвы?
Ясно дело, кто.
Тайко и не думал их читать. Он совсем не беспокоился о том, какая сила заключена в нём. Считал, что человек должен развивать тело и ум, тогда добьётся, чего захочет, а магия это ерунда.
Сыграем в «Башни»? каждый вечер, когда они собирались за столом всей семьёй, предлагал Тайко. Эта игра с каменными фигурками воинов и магов развивала ум, как считал он, потому что заставляла думать, подбирать стратегию, чтобы захватить башню противника и не утратить при этом свою. Они с отцом могли часами пялиться на доску в красно-белых клетках. За время, пока они делали один ход, Рута могла двадцать раз залезть под крышу по канату и спуститься. У неё не хватало терпения на эту медленную игру. Да и зачем этому учиться, если скоро в ней откроется магия!
Тайко так не считал, и, хоть и почти всегда проигрывал отцу, твердил, что он мужчина и должен делать мужскую работу и отдыхать тоже как мужчина. И уж точно он не станет, как девчонка маг воды, которую он видел однажды на площади, заниматься такой ерундой, как рисовать в воздухе водяные фигуры. Вся эта магия развлечение для девчонок.
Рута морщила нос.
А мама смеялась:
В ночь, когда вы родились, была воистину волшебная луна, от неё исходило такое сияние, что женщина-дервиш вполне могла принять его за твоё магическое свечение и поставить тебе печать по ошибке.
Тем лучше для меня, усмехался Тайко.
Рута соскальзывала с каната и кричала: «Ты ничего не понимаешь! Магия это сила, магия это красота, магия это деньги, магия это всё!».
Родители молча переглядывались. С одной стороны, они радовались за детей, с другой грустили, что те не продолжат их семейное дело. Хотя, на Тайко они вполне могли рассчитывать. Он, даже не начав учиться, уже ждал, когда вернётся домой. Чего нельзя было сказать о Руте. Она грезила, если не Дергдунумом, то Дергкором, не меньше, и уж точно не собиралась работать в цирке.
Тесс посмеивалась над ней.
С твоей-то внешностью запирать себя в башне со старыми магами. Вот уж я бы ни за что не стала!
Они с Малом зашли на прощальный ужин, и теперь звенящий голос Тесс заполнил дом, будто за столом больше никого и не было.
Её платье невзначай соскользнуло с плеча, и Мал пронёс вилку с фасолью мимо рта.
Рута хихикнула, уткнувшись в тарелку. Тайко не обратил на Тесс никакого внимания, он обсуждал с отцом, когда сможет приехать, чтобы дать представление, и строго поглядывал на Руту, намекая, что её выступление тоже предполагается.
Она закатывала глаза, ведь больше не собиралась выступать, но знала, что брат и слышать не захочет об этом, поэтому молчала.
Думаю, нас отпустят дать представление на закрытие сезона охоты. Это всё-таки академия, а не тюрьма, размечтался Тайко, а Рута нахмурилась. «Хоть бы не отпустили».
А я надеюсь, праздник, вообще, состоится, вздохнул отец. Говорят, в лесах Аркора неспокойно, там орудуют разбойники, а до нас не так и далеко.
Конечно, праздник будет, успокоила Рута. Светлые маги оберегают мир, а в Предгорье заправляет один из лучших магов. Он не позволит разбойникам приблизиться.
Отец лишь брезгливо смахнул с рубашки случайно попавшие на неё искорки цветной волшебной пыльцы. Он ничего не смыслил в магии!
Тёплый вечер упорхнул мотыльком, и Рута вышла во двор попрощаться с Тесс. Когда подруга скрылась за углом, отец появился в дверном проёме.
Знаешь, дочка, я согласен с Тесс. Ты талантлива и можешь многого добиться в цирке, даже попасть в столицу.
Пап, взмолилась Рута, мы тысячу раз это обсуждали. Больше никакого цирка. Я маг. Я всю жизнь к этому стремилась. Вот увидишь, ты ещё будешь мной гордиться.
Отец растянул губы в безрадостной улыбке.
Я и так тобой горжусь. Наш цирк далеко не последний в Дергтонне.
Да. Я знаю.
Он обнял Руту, прижимая к груди.
Просто я думал, что этого никогда не случится, и вот уже завтра А я надеялся
Папа, хватит, Руда не выдержала. Сколько можно! Она без малого семнадцать лет ждала этого и больше не мечтала ни о чём. Зачем давить на её теперь несбыточными надеждами? Магия для меня всё. В цирк я не вернусь.
Отец промолчал, но стал будто бы меньше ростом. Или же это Рута выросла на пороге главной перемены в жизни?
2. Магия ждёт своего освобождения
Стоило ли говорить, что на следующее утро Тайко проснулся последним. Выходить нужно было с рассветом. До Дергкора на повозке часов восемь. Двери академии открываются в полдень. Рута почти не спала от волнения, постоянно развязывала свой мешок и проверяла, всё ли взяла, хватит ли ей одежды и хорошо ли она спрятала деньги. Часть серебряных колец она опустила на дно рюкзака, часть подшила к платью в мешочек, а бронзу убрала в кожаный кошелёк на поясе. И, конечно, взяла книгу постулатов, хоть она и заняла места больше, чем еда в дорогу.
Кази прибежала, едва порозовело небо.
Ты спала?
Нет, ответила Рута.
Я тоже. Ничего, отоспимся в повозке.
Пахнет корицей.
Мама испекла нам булочки, Кази похлопала по круглому набитому мешку. А где Тайко?
Пойду разбужу его. Он один, похоже, не волнуется. Не понимаю, как можно быть таким спокойным в день начала взрослой жизни, засмеялась Рута и отправилась в комнату Тайко.
Она, разумеется, влетела в неё без стука. Они с братом-близнецом с пелёнок всё делали вместе, поэтому Руте было позволительно врываться к Тайко и прыгать на его кровати. Что она и сделала.
Вста-вай, со-ня, по-ра е-хать! прыгала и кричала Рута.
Если я встану, кто-то ляжет, промычал Тайко, зарывшись лицом в подушку.
Ой! соскочила с постели Рута, когда рука брата вырвалась из-под одеяла в попытке схватить её за ногу. Меня уже нет! А там Кази, между прочим, ждёт.
Этот довод железно сработал.
Тайко сел, ошарашенно моргая.
С булочками! добавила Рута и выбежала из комнаты.
Мама у ворот причёсывала гриву Коршуна, а тот, недовольный ранним подъёмом, фыркал и тряс головой. Мамины глаза блестели.
Папа возился возле повозки с хмурым лицом. Ещё бы! Кому бы понравилось расстаться на целый год сразу с обоими детьми? Да к тому же лишиться лучшей цирковой программы. О гастролях в этом году можно было забыть. Тем не менее папа вызвался сам отвезти юных «академиков» в Дергкор, а не нанимать кого-то.