Водя пальцем по картинкам в книге (это был анатомический атлас), тетушка оперным сопрано прочла нам сорокаминутную лекцию о строении и взаимодействии половых органов, о причинах импотенции и механизме действия чудо-таблеток. Постепенно из задней части автобуса начали доноситься сдавленные смешки, перешедшие в странные вздохи и постанывания. Я обернулся. Монахини сидели, зажмурившись и заткнув уши пальцами, а бедные девочки, прожигая глазами картинки, попросту корчились в судорогах.
Наверное, это был самый счастливый день в их жизни. На остальных пассажиров лекция тоже произвела впечатление: таблетки купили все, включая старушек и одну из девочек. Бедная крошка просунула мне в потной ладошке деньги и умоляюще зашептала:
— Сеньор, купите нам таблеток! Только, пожалуйста, чтобы сеньора не заметила!
— Но зачем вам таблетки от импотенции?
— Мы подсыпем их в чай отцу келарю!
Нет, в этих странах совершенно невозможно долго оставаться в плохом настроении!
Поздно ночью, спустившись с укрытого туманом берегового хребта, мы добрались до маленького рыбацкого городка Puerto Lopez. Вообще-то мы всегда предпочитали ночевать в палатке — это дешевле, чем в отеле, и намного комфортабельней. Но в городах и местах с очень уж гнусной погодой приходилось все-таки искать дешевую ночлежку. Так я и поступил, предварительно узнав, что лодок до Isla de la Plata (Серебряного острова) не будет до послезавтра.
Наутро оказалось, что горбушку хлеба, припасенную мной на завтрак и лежавшую на столе, кто-то украл. Я решил посвятить следующую ночь засаде на воришку, а пока пошел гулять в окружающий национальный парк Machalilla. Как и в Серро Бланко, это сухой тропический лес, но поскольку здесь не частная, а государственная земля, то местные жители ее потихоньку приватизируют. Пасущиеся повсюду козы полностью уничтожили подлесок, и на голой земле остались лишь кактусы, ящерицы да муравьи. Зато теперь трава не мешает охотится хищным птицам, которых здесь множество — одних канюков восемь видов.
Только на крутых береговых обрывах сохранилась нормальная трава. Пе-сок там изрыт норками, в которых выращивают потомство самки одиночных пчел рода Centris.
Самцы же поделили берег на участки, которые бдительно охраняют. Они вылетают навстречу любому движущемуся предмету, и, если это соперник, с разгона бодают его головой.
А под обрывами растут орхидеи Oncidium hyphaematicum. Их мелкие темные цветки поразительно похожи на пчел-центрисов и, видимо, так же пахнут. Стоит ветру качнуть стебелек онцидиума, как самец-владелец участка подлетает к ним и раз за разом бодает, при этом производя опыление. Когда я впервые увидел, что происходит, то был уверен, что до меня этого никто не замечал. Но дома мне удалось найти в литературе подробное описание этого способа опыления орхидей, а также множества других, не менее удивительных.
Вскоре я вышел к деревне Salango, где в III-VII веках существовала своеобразная цивилизация. Местные жители поклонялись ракушкам — вся их жизнь была связана с резьбой по раковинам, перламутровыми инкрустациями, и даже умерших они хоронили, вложив в глазницы по кусочку перламутра. Интересно, что это единственный район в Америке, где у индейцев встречается один из факторов крови, широко распространенный в Азии. Археологи выяснили, что начиная с V века здесь внезапно распространилась так называемая веревочная керамика, в то время очень популярная в Японии (чтобы получить узор на кувшине, его обматывали толстой веревкой).
Вероятно, в пятом веке сюда принесло ветром рыбацкую лодку из Японии — направление ветров допускает такую гипотезу.