Померанцев сидел на диване под снисходительным присмотром торшера. Включенный телевизор, единственный в комнате, вдыхал в нее жизнь. На журнальном столике дежурила тарелка с недоеденным ужином.
Никита сидел, уткнувшись взглядом в экран, но что там происходило, он не видел. Его мысли странствовали далеко за пределами вещательной коробки: в ресторане, на встрече с Леонидом; во дворе дома, где живет Кирилл; в инфернальном проеме арки входе в царство мертвых.
Он думал о завтрашнем дне, планировал убийство, прорабатывал детали. На прагматичную ось мыслей были нанизаны экзистенциальные размышления о собственной судьбе, кармическом возмездии за грехи, которые еще не совершены, но обязательно будут. Он думал о Кирилле, который, возможно, так же, как и он сам, вихрем социальных перемен оказался в рядах бандитов и который завтра может не вернуться домой.
Но чем больше Никита погружался в подобные мысли, тем больше осознавал тщетность их существования. Его дело не терпит ошибок, неоправданной рефлексии. Сейчас есть только он и враждебный мир вокруг. А потому ему, Никите, нужно быть не менее жестоким, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь своей семьи. И для этого он должен блокировать любой порыв нравственности, пульсирующей в глубине его окаменевшей души. Теперь есть только цель и средства для ее устранения, остальное должно раствориться в бесконечном вакууме времени, которое прощает все.
Утром, вместо завтрака, Никита за кухонным столом изучал врученный ему револьвер. Накормив барабан патронами, он сунул оружие во внутренний карман куртки и покинул квартиру.
Через час сержант блуждал вдоль перекормленных барахлом палаток вещевого рынка. Остановившись возле одной из них, он примерил солнцезащитные очки.
Вам идет, продавец снабдил примерку бездушным комплиментом.
Никите не шло, не только потому, что на улице было пасмурно, и потребность в темных очках отпадала за ненадобностью, но и потому, что к дешевой куртке, надетой на нем сейчас, мало что могло подойти в принципе.
Настал вечер, затянувший небо полотном черного мрамора. Никита сидела за рулем своей «восьмерки» и пристально наблюдал за тротуаром. По его соображениям, выведенным разведкой предыдущего дня, Кирилл должен был возвращаться домой примерно в это время. Зимняя куртка Померанцева, которую он, по обыкновению, носил последние дни, сейчас лежала на заднем сидении машины. На нем же самом была надета толстовка с капюшоном черного цвета.
Взгляд Никиты застыл на фигуре идущего человека: походка была узнаваема, а когда пешеход приблизился, облитый струей фонарного света, у Никиты почти не осталось сомнений это был Кирилл.
Померанцев быстро надел темные очки, натянул капюшон и вышел из машины. Он быстрым шагом направился в сторону арки, в которую только что вошел Кирилл.
Оказавшись в черном проеме, слабый свет в который проникал с двух противоположных концов, Никита приблизился к цели на расстоянии трех шагов. За спиной он держал взведенный револьвер.
Кирилл? Произнес Никита, чтобы удостовериться в том, что перед ним нужный человек.
Шедший впереди мужчина обернулся, тихо ответив:
Да.
Остаток последних сомнений растворился в очертаниях его лица это точно был Кирилл.
Померанцев наставил на него дуло револьвера и произвел выстрел: пуля пришлась в лоб жертвы. Никита был опытным стрелком и понимал фатальный эффект подобного попадания, поэтому контрольный выстрел делать не стал. Он развернулся и быстро направился к своей машине, оставив за спиной безжизненное тело.
Через двадцать минут Никита, не снимая очков и капюшона, стоял на набережной у парапета, глядя вниз, на поверхность Москва-реки. Посмотрев по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, мужчина достал револьвер и бросил его в сторону своего взора. Черная рябь воды поглотила оружие вместе с воспоминаниями об убитом только что человеке.
7
Следующие два дня Померанцев сидел дома, прерывая затворничество вылазками в продуктовый магазин.
Он не особо думал о совершенном преступлении. Новая жизнь ввела его в другую нравственную парадигму; Никита понимал, что Леонид его просто так не отпустит и, скорее всего, поручит подобное задание снова. А потому впускать в свое сознание переживания на счет содеянного не просто бессмысленно, но и опасно. Убийство, уже совершенное, а может и будущее Никита оправдывал для себя защитой и благополучием своей семьи. Остальное: издержки хищнической исторической эпохи. К тому же, на деле, это оказалось не так трудно, как он полагал ранее.
На третий день зазвонил домашний телефон.
Привет, в трубке раздался голос Леонида.
Как ты узнал мой номер? Растерянно спросил Никита.
Ты шутишь? Слова Шишковского сопроводились легким смехом. Нам нужно встретиться.
Зачем?
Отдам тебе деньги за выполненную работу. И еще нужно обсудить одно дело.
Померанцев утвердился в своем предположении, что на первом убийстве его сотрудничество с бандой Шишковского не закончится.
Хорошо. Но ты должен быть один, выдвинул свое требование Никита.
Это еще почему?
Не хочу светиться перед твоими бойцами.
Ладно, не вопрос.
На Малой Никитской есть недостройка, напротив книжного магазина. Знаешь?
Да.
Встречаемся там через час. На крыше.
Ты что, порешить меня хочешь? Смеясь произнес Леонид и, после короткой паузы, продолжил: Хорошо, встречаемся там.
В указанное время Померанцев стоял на крыше недостроенного десятиэтажного дома на Малой Никитской и ждал своего визави. Он время от времени поправлял ворот зимней куртки, инстинктивно спасаясь от холода. На его глазах отсвечивали солнцезащитные очки.
К основанию дома подъехал синий «Мерседес» Леонида. Кроме него внутри сидели его водитель и один из телохранителей. Поручив им ожидать в машине, Шишковский поднялся на крышу здания.
Это че за конспирация? Леонид смеялся, приближаясь к Никите. Подойдя к нему вплотную, он протянул конверт. Держи.
Что это?
Деньги за мокрое.
Померанцев взял конверт и взглянул внутрь.
Там две тысячи баксов, сказал Шишковский. Сработал хорошо, чисто. Хвалю.
Никита, положив конверт в карман, посмотрел на собеседника.
О каком деле ты хотел поговорить? Спросил Померанцев.
Нужно убрать еще кое-кого. Работаешь ты профессионально, нам такие люди нужны. Платить буду три тысячи грина в месяц. Это типа твоя зарплата.
Никита, задумавшись, посмотрел в сторону: панорама города отвечала холодным отчуждением. «Каждый сам за себя», подумал Померанцев.
Леонид потянулся в карман, достал фотографию и протянул ее собеседнику. Никита взял снимок.
Федор Косовский, владелец охранной фирмы «Барс», произнес Леня, указывая рукой на фото. Наехал со своими пацанами на ресторан «Старая акация». Это наша точка, мы ее крышуем. За ним вообще много косяков в последнее время, устанавливает свои порядки в Строгино.
Никита посмотрел на оборот фотографии: там ничего не было. Он положил снимок в карман, снова взглянул на Шишквоского и спросил:
Он с охраной ходит?
Нет, Леонид достал из куртки два предмета, привязанных друг к другу синей изолентой: пистолет Макарова и глушитель. На вот, держи. От оружия потом также избавься.
Померанцев взял в руки связку, которая последовала туда же, куда и врученная ему до этого фотография.
Да, еще Продожил Леня. Этот Косовский очень верующий. Каждое воскресенье ездит в мужской монастырь на Крылатской, с батюшкой общается. Может, эта информация тебе пригодится.
8
Руки сжимали обруч руля. Никита пристально смотрел на дорогу: серая лента автострады утекала под лобовое стекло. В боковых окнах проносились отголоски российского пригорода: ветхие дома, поросшие бурьяном поля, обнаженные кроны деревьев.