Что ты делаешь? Ханна уставилась на меня, когда я повернулась к ней.
Теперь здесь только мы. Вот твой шанс, наконец, одолеть меня. Не говори мне, что не мечтала об этом каждый день на тренировках. Так же, как и остальные на нашем курсе. Я подскочила к ней, заехав кулаком по ее челюсти. Не настолько, чтобы сломать, но вполне достаточно, чтобы разжечь ярость. Чтобы разозлить ее.
И это сработало именно так, как я рассчитывала.
Как и Скорпион, я желала превратить ее печаль в гнев. Затуманить разум, чтобы обманом заставить ее сделать то, что необходимо.
Давай, сучка. Думаешь, сможешь теперь бросить мне вызов? Я всегда надирала тебе задницу. Как считаешь, сейчас все будет иначе?
Зарычав, Ханна бросилась на меня, и наши тела столкнулись и упали в грязь.
Я сопротивлялась достаточно долго, чтобы не вызвать подозрений, после чего опрокинула ее на спину и вскочила на ноги. Я кружила вокруг нее, подначивая ее. Дала ей возможность нанести мне удар, намеренно заколебавшись. Ради хлеба и зрелищ. Именно так поступал Уорик, когда мы дрались с ним в последний раз на арене в Халалхазе. Он мог бы сразу убить меня, но лишь забавлялся надо мной, заставляя нападать на него, что будоражило мою кровь.
Клянусь, я почувствовала, как он сейчас подкрадывается ко мне, но его присутствие не было ни теплым, ни успокаивающим. От него веяло злостью, раздражением, и я будто бы услышала, как он говорит: «Какого хрена ты творишь, Ковач?»
Прости, пробормотала я себе под нос и не стала уклоняться, когда кулак Ханны врезал мне по почкам. Я согнулась пополам, как только колющая боль прокатилась по телу, и по щекам потекли слезы. Следующий удар пришелся по моим коленям, и я завалилась лицом в грязь, голова закружилась. Как и учил нас Бакос, Ханна, не колеблясь, прыгнула на меня. Девушка была свирепым бойцом, и мне в ней это нравилось.
Ханна врезала мне кулаком по затылку, и желчь подкатила к горлу, зрение затуманилось, пока удары продолжали сыпаться на меня. Мне больше не нужно было притворяться слабой. Мои легкие с трудом справлялись с дыханием, а я хотела только свернуться калачиком и просто исчезнуть. Темнота окутывала меня, подобно туману.
И снова мне показалось, что я чувствую, как энергия Уорика обжигает мою кожу, точно крапива, как его страх и гнев проникают в меня, словно он ощущает, что я сдаюсь, реализуя свой план.
Я надеялась, что он в конце концов поймет меня.
Яростный рев прокатился по арене, сотрясая стены, пульсируя в каждой клеточке моего тела.
Неистовый.
Дикий.
Смертоносный.
Даже не думай об этом, Ковач. Уорик навис надо мной, его лицо исказилось от злости. Его расплывчатая фигура стояла на арене рядом со мной. Неважно, был ли он галлюцинацией или нет, но я позволила себе поверить в то, что он здесь, и эта крошечная крупица счастья едва не погубила меня. Поднимайся нахрен. Не смей умирать как какая-то гребаная жертва. Его свирепый голос выбил воздух из моих легких, заставив меня вздохнуть.
Я должна, кажется, прошептала я. Это единственный выход.
Черта с два, Ковач! прорычал он и присел на корточки передо мной, сверкая глазами. Он скользнул пальцами по моему лицу. Прикосновение казалось таким реальным, что я даже почувствовала прилив энергии, его руки будто успокоили боль в моем теле. Темнота рассеялась вместе с приливом адреналина, забурлившего в моих венах. Вставай, черт возьми, или я разнесу это место и убью ее на хрен. Ты понимаешь меня? Я убью КАЖДОГО, чтобы добраться до тебя. И не пощажу никого!
ХВАТИТ! резко прогремел голос, заставивший меня сжаться, потому что этот приказ отдала не Легенда.
Ханна вдруг остановилась, и все вокруг замерло.
Убей меня вместо нее! Андрис подошел к ограде, обращаясь непосредственно к Иштвану. Разве это не будет достойнее, чем борьба двух молодых девушек, которых ты знаешь с рождения, Иштван? Андрис впился взглядом в моего бывшего опекуна. Это низко даже для тебя.
Иштван переступил с ноги на ногу.
Ты и сам отлично понимаешь, что предпочел бы мою смерть. Неужели не хочешь убить того, кто отвернулся от тебя? Предал? Кто сознательно выбрал фейри вместо тебя?
У меня свело живот, когда я поняла, что он задумал. Я в ужасе отпихнула от себя Ханну и неуклюже поднялась на ноги. Где-то в глубине души я понимала, что не должна была стоять на ногах. Определенно не должна находиться в сознании после схватки с Зуз и Ханной, но в тот момент ничто не имело значения, кроме моего дяди.
Нет, прошептала я и яростно затрясла головой.
Зачем ты это делаешь, старый друг? Отпусти их. Они здесь ни при чем. Дело всегда касалось нас с тобой. Андрис сделал паузу, но Иштван по-прежнему молчал. Когда я знал тебя, ты не был тем, кто забавляется с детьми. Ты играл с теми, кто действительно мог дать отпор. Вот кем ты стал теперь? Андрис указал на нас троих, стоящих на арене.
Иштван стиснул челюсть, а его лицо покраснело. Наконец он опустил голову.
Ладно, хочешь поиграть, Такач? Он посмотрел вниз на Сэма и Йоску, которые находились за воротами. Уведите ее и этого фейри. Иштван кивнул на Ханну и Скорпиона. Но она остается. И жестом указал на меня.
Что? Андрис покачал головой. Мы так не договаривались. Это касается меня. Только меня!
Иштван разразился смехом.
Вот тут ты ошибаешься, старый друг. Это касается не только тебя. Он потер руки друг о друга и приблизился к перилам, совершенно забыв о женщине рядом с ним. У тебя нет права голоса. Жуткая улыбка тронула его губы. Но я выполню часть нашей сделки. А теперь ты будешь сражаться с Брексли не на жизнь, а на смерть.
Глава 2
Кажется, я кричала.
Знаю, что молила.
От ужаса и паники у меня внутри все оборвалось, а сердце грозилось вырваться из груди и разлететься на осколки в моих руках.
Охранники втащили Андриса на арену и грубо швырнули его в грязь, а затем захлопнули за собой ворота.
Стоя на коленях, Андрис поднял голову и встретился с моим взглядом. В его глазах горела такая сильнейшая печаль, лицо исказилось от боли, а с губ сорвалось жалкое «прости», когда он неуверенно поднялся на ноги.
Только один из вас выживет, объявил Иштван. Если откажетесь, то вас сожгут заживо на костре. Иштван указал на большое кострище, устроенное на арене, и я вдруг поняла, зачем нужен шест в центре. Чтобы приковать кого-нибудь к нему цепью и заживо сжечь. Вы оба предпочли фейри своему роду, вы оба будете гореть так же, как в далеком прошлом горели бездушные ведьмы.
Не-е-ет! Услышав свой собственный вопль, раздирающий горло, я осела на землю и встретилась со взглядом дяди.
Он не собирался бороться я видела это в его глазах. Лишь горе и нечто, похожее на раскаяние, читалось на его лице.
Брексли Он произнес мое имя так, словно напевал тоскливую песню, и сделал шаг ко мне. Я слышала мелодию, твердую решимость в его тоне. Решение, которое он уже принял за нас обоих.
Я превратилась в испуганного дикого зверя, не способного думать. Чувствовала на своем языке привкус паники, острый и горький страх, тошноту, подкатывающую к горлу.
Нет. Нет. Нет, повторяла я, отчаянно тряся головой. Я так быстро проделала путь от убийства своих друзей до убийства единственного человека в моей жизни, которого считала своей семьей. Я уничтожила могущественный артефакт в мире, лишилась собственной силы только для того, чтобы вернуть дядю к жизни. Он был для меня всем. И я не сомневаясь поступила бы так вновь.
Но потерять его здесь и сейчас? Стать тем, кто убьет его?
Нет.
Drágám. Одного слова хватило, чтобы сломить меня. И дело было не столько в самом слове, сколько в тысячах моментов, которые мы разделили друг с другом во времена, когда он читал мне сказки или когда дарил мягкую игрушку Саркиса, чтобы тот присматривал за мной. Эти буквы, слово напоминало мне о семье, моем отце, уюте и о том времени, когда мы жили в безопасности и были счастливы.