Не совсем, признал он и, немного помолчав, продолжил: Я не знаю Сдвига.
Ты ведь говорил, что знаешь всё?
Да, но Сдвиг происходит поверх всего. И начинает менять это всё. Путать, разветвлять. В общем, тебе не понять?
Ну почему не понять? Костя неприятно усмехнулся. Я понял, что ты просто знаешь не всё. Потому что не бывает всего и поверх него ещё что-то. Это как если бы я сказал, что знаю математику, но только не тригонометрию. Потому что она поверх математики.
Обнаружить у насмешливого, высокомерного инструктора ахиллесову пяту оказалось на удивление приятно. Это давало какое-то злорадное удовлетворение в духе «мы все не без изъянов». А Хэд тем временем остановился и медленно повернул голову, чёрные очки-заглушки вдруг опасно блеснули.
Ты пошутить решил на эту тему?
Да нет, нет, тут же стушевался Костя. Я к тому, что у каждого есть своя слабость. И это нормально. Даже у Супермена был криптонит.
Инструктор хмуро хмыкнул и пошёл вперёд, бросил через плечо:
Нувы мой криптонит.
Нувы? Что за нувы?
Побочный эффект. Каждый раз в момент Сдвига какая-то часть людей становится нувами.
И что? Что не так с этими нувами?
А то, что они тоже оказываются поверх всего. Навсегда. И это ведь только полбеды. Инструктор с усмешкой покачал головой. Они ещё и размывают других. Заражают, словно вирус, всех, кого касаются.
Как это заражают?
Ну, хватит. Не терплю этой темы.
На последних словах Хэд резко выпрямился и ускорил шаг. Костя нагнал его, пристроился рядом. Теперь они шли вдоль пыльной грунтовой дороги.
А много этих нувов? Ну то есть
Хватит, я сказал, раздражённо одёрнул Хэд. Сколько бы ни было, они не помешают мне делать свою работу. Всё, что надо знать, я знаю. Через две с половиной минуты по этой дороге, проедет грузовик. Водитель притормозит, я спрошу: «Шеф, не подбросишь с сынишкой до города?», он согласится и отвезёт нас в Нефтезаводск. Ясно?
Ясно, оторопело согласился Костя, более всего выделив из этой тирады слово «сынишка».
Он даже почти не удивился, когда через пару минут вдали, поднимая столбы пыли, затарахтел грузовик, а затем притормозил, поравнявшись с ними.
Шеф, не подбросишь с сынишкой до города?
Костя с Хэдом забрались в кабину, машина тронулась, и загорелый, черноусый водитель, не глядя, протянул инструктору руку.
Юсуп.
Эдуард, не моргнув глазом, откликнулся Хэд. Это Костя.
Из Москвы, небось? водитель коротко подмигнул.
Инструктор в ответ улыбнулся.
В командировке по нефтепроводу, верно? продолжил Юсуп.
Инструктор улыбнулся шире.
А мальчонку за компанию взяли. Чтоб летом в городе не болтался, угадал?
Хэд, о чём он? Какое лето?! удивлённо зашептал Костя инструктору в ухо, но тот только недовольно скривил губы.
Водитель не расслышал или не обратил внимания. Ответами он, похоже, не интересовался в принципе, и просто хотел, крутя баранку, немного поболтать.
А я сразу понял, что из Москвы. Больно вид у вас, Юсуп повернул голову и окинул Хэда взглядом, столичный. Только что ж забрели так далеко? Пешим ходом. Тут у нас не Арбат. Места дикие, гулять опасно. Змеи, скорпионы. Да и кочевники люди суровые.
Ничего-ничего, инструктор беззаботно махнул рукой. Я пешим ходом давно брожу, да и мальчонке на пользу, он кивнул на Костю. Только вот он, обалдуй, футболку посеял. Теперь гарцует с голым торсом. Чистый Аполлон!
Бог света? переспросил водитель и кивнул. Похож, похож.
Они с Хэдом рассмеялись, а Костя насупился.
Да не дуйся ты, Константин Эдуардыч, водитель доверительно толкнул его локтем в бок. На вот, водички попей.
Едва Костя увидел протянутую флягу, как вцепился в неё руками и жадно откупорил. С наслаждением присосался пересохшими губами к горлышку и опомнился только, когда вся вода уже была выпита. Виновато икнул и покосился на Юсупа.
Не беда, успокоил тот. Там в кузове под брезентом бак с водой. В нём, правда, гвоздики, но если не брезгуете милости просим.
Спасибо, я пить не хочу, а парню моему уже хватит, заверил инструктор, а затем лукаво поинтересовался: Гвоздики, значит?
Ну да, да, Юсуп смутился и начал краснеть, машина чуть вильнула в сторону. Есть тут одна барышня. В столовой работает. Так что мы сначала туда, а уже потом в гостиницу, не против? Заодно и перекусим.
На душе у Кости вдруг стало так легко и спокойно, что он откинулся назад и тут же задремал. Слышал сквозь сон, как Юсуп спросил Хэда о его странных очках, а тот ответил что-то про особенность радужки. Затем они заспорили о гастрономических пристрастиях про запечённых змей и сушёных скорпионов, хотя возможно, это уже просто приснилось.
Когда Костя проснулся, в кабине никого не было, а грузовик стоял возле приземистого одноэтажного здания. В тени, на карнизе окна кошка вальяжно вылизывала лапы. Со стороны кузова донёсся голос Хэда.
А что ж, каждое лето такая жара?
Каждое, подтвердил Юсуп. И в прошлом году жара стояла. И в позапрошлом. А вот три года назад, в семьдесят пятом Хотя нет, такая же жара была, он рассмеялся и добавил: Жарче всего, когда девчата на практику приезжают. Вон они, красавицы, уже сидят, завтракают. Пойду и я. Ты тоже, Эдуард, давай буди своего Аполлона и подходите.
Костя возбуждённо заёрзал на сидении, сердце бешено застучало.
«Не может быть! Просто не может быть!»
Хэд! растерянно выдохнул он, когда инструктор подошёл и заглянул в кабину. Сейчас что Сейчас Хэд, какой сейчас год?!
Идём.
Куда? Костя выбрался наружу и шёпотом затараторил: Хэд, нам ведь нельзя здесь ни с кем общаться, так?! Вдруг случайно что-то изменим?! А если я проговорюсь о чём-то из будущего, то есть настоящего, нашего настоящего?! Могут быть последствия. Это было в каком-то фильме. Хэд, а как мы сюда попали? Семьдесят восьмой, с ума сойти! Я ведь ещё даже не родился!
Инструктор терпеливо дождался, пока Костя замолчит и переведёт дух, а затем указал пальцем на окно.
Смотри.
Недавняя кошка теперь вжалась в стекло, выгнула спину и, сверкая глазищами, яростно шипела.
Что это с ней? удивился Костя.
Боится. Чувствует, что тебя не должно здесь быть, и ей страшно. Животные, в отличие от людей, всегда доверяют инстинктам. Поэтому тебя не трогали скорпионы. И не укусила бы змея.
А как же голова? возразил Костя. Она меня почти достала.
Голова кусалась рефлекторно. Точно так же ты не застрахован от кирпича, который может упасть на голову. Но ни одно животное здесь не решится тебя тронуть.
Мог бы сказать об этом раньше, буркнул Костя. Например, в пустыне, полной ядовитых змей и скорпионов. А теперь Что мне со всем этим делать, Хэд? Зачем ты показал эту кошку, которая считает меня лишним?
Вообще-то, инструктор снова ткнул пальцем в окно, я показывал не на кошку.
Ну а на что тогда? Костя устало взглянул через стекло, как вдруг остолбенел.
Даже после всего случившегося за последние сутки увиденное сейчас было самым удивительным. Две тарелки геркулесовой каши, два компота с сухофруктами, красные гвоздики и родители! Такие молодые, такие красивые! Отец увлечённо, с чувством что-то рассказывал маме, а та доброжелательно улыбалась, оправляя сарафан в горошек, на щеках играл румянец.
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, верно? вкрадчиво поинтересовался инструктор, но Костя почти не слышал его.
Вся прежняя осторожность, боязнь изменить прошлое моментально вылетели из головы, и он изо всех сил выкрикнул через окно:
Мама! Папа!
Но в ту секунду, как родители повернули головы, внезапный порыв ветра выдернул наружу занавеску и швырнул Косте в лицо.
Мама, папа! снова закричал он и бросился к двери.
Казалось, что его прямо-таки затягивает, засасывает внутрь, словно нечто неведомое желало помочь скорее встретиться с родителями. Распахивая дверь, Костя машинально отметил, что ручка холодная, прямо-таки ледяная. И тут же увяз в нахлынувшей отовсюду густой темноте. Руки-ноги окаменели, будто парализованные, в голове поплыло, дыхание перехватило, а глаза медленно, устало закрылись.