Амита Парих
Цирковой поезд
© Amita Parikh, 2022
© Артюгин К. перевод, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
* * *
Посвящается Риши, первому поверившему
Роман затрагивает тему жизни людей с полиомиелитом в 3050-х годах прошлого века. Читатели, которые захотят узнать больше об этом или ознакомиться с опытом людей с подобными недугами, живших в ту эпоху, могут прочитать заметки автора в конце книги.
Пролог
Май 1929, Салоники, Греция
Сутки, может, двое. Доктор Комнинос вынес свой неутешительный вердикт так, будто зачитывал прогноз по радио или произносил математическую формулу. Он снял стетоскоп, положил его в кожаную санитарную сумку и громко захлопнул ее. Металлическая пряжка замка тускло блеснула.
Мы хоть чем-то можем помочь? спросил Тео, пытаясь подавить тоску, сжавшую горло.
Доктор Комнинос задумчиво покачал головой: он знал, что Тео принадлежал миру, где существует вера и даже магия. Но не было смысла скрывать правду о его жене.
Боюсь, для Джии все кончено. Холодный компресс снимет боль, но вот вашей дочери Доктор умолк. За годы работы он понял, что самое трудное в работе врача это дарить людям ложную надежду. Будучи человеком прагматичным, он полагал, что лучше перестраховаться от таких вещей.
Так что же? произнес Тео, не зная, куда деть руки.
Когда спадет жар, думаю, мне удастся лучше понять, с каким ограничениями ей придется столкнуться. Но сказать по правде, я бы не надеялся на то, что она выживет, признался доктор Комнинос, выкладывая на прикроватный стол рулоны бинтов. Святой Димитрий, должно быть, приглядывает за ней.
Так она выживет?
Доктор Комнинос вздохнул, предвкушая гору бумажной работы, которая ожидала его в больнице:
Если жар спадет сегодня ночью, то, как я и сказал, у нее нет причин умирать. Но вот что за жизнь ее ждет? Он взял свою санитарную сумку и с трудом заставил себя взглянуть в глаза Тео. Сейчас слишком рано прогнозировать что-то. Но поверь моему опыту: в таких случаях ожидания обычно оборачиваются разочарованием. Он открыл дверь спальни и, уже спускаясь по лестнице, произнес:
Я приду завтра рано утром, чтобы проверить, как она.
Тео стоял у окна и наблюдал за тем, как доктор шагал вниз по улице. Как же ему хотелось в тот момент, чтобы Комнинос вдруг опомнился, развернулся и с криком «Эврика!» вернулся к ним.
Из детской кроватки, стоящей в углу, послышались тихие стоны малышки, рожденной едва ли пару часов назад. От страха подрагивали руки, но когда Тео приблизился к кроватке, то обнаружил, что дочь спит, мирно посапывая, а ее пальчики сжаты в кулаки. Немного успокоившись, он присел на край кровати, где спала его жена Джия. Ее лицо выглядело смертельно бледным даже в лучах заходящего весеннего солнца. И хотя сезон жары в Салониках еще не настал, в комнате отчего-то было душно, и Тео заметил, что жена дышала с трудом, но ровно.
Примерно в шесть вечера он наложил ей на лоб холодный компресс. Джия открыла глаза, и сердце Тео пропустило удар:
Любимая! Ты слышишь меня?
Где она? С ней все в порядке? Ее скрипучий шепот был едва различим.
Тео взял малышку на руки, от волнения задержав дыхание, и передал ее в руки матери. Глазки дочь все еще не открывала, но зато ее рот широко распахнулся, когда она уткнулась в грудь матери.
Елена, прошептала Джия, счастливо улыбаясь. Мы назовем ее Елена.
Тео наклонился и поцеловал ее в лоб:
Ты можешь пойти на поправку. Доктор Комнинос
Я знаю, что он сказал, улыбнулась Джия. Она всегда ценила способность Тео видеть светлое во всем, что бы ни происходило, но в этот раз одной надежды не хватит. Дочка заворочалась в ее руках, напрягая последние силы. Джия подняла ее к себе, поцеловала в лобик, нос и щеки. Вдруг она представила все те моменты жизни Елены, которые ей самой никогда не доведется увидеть, и горло болезненно сжалось. Неужели это расплата за их недавнее прошлое? Из их лжи наконец вышло хоть что-то хорошее, но дочь будет расти без нее.
Стараясь справиться с эмоциями, она подняла взгляд на Тео:
Я сохранила твой секрет. Теперь ты должен хранить мой.
Тео лег рядом и обнял жену с дочерью, не желая их отпускать. Спустя восемь часов стало ясно, что конец уже близок. Тео, поборов желание остаться в кровати с семьей, сел за рабочий столик и принялся писать на листке: то, что должно было стать короткой запиской, в итоге обернулось письмом на два, а затем и три листа. Ближе к концу он понял, что все это пустое, скомкал бумагу и бросил в ведро. Тео смотрел на личико Лены, новый луч света в его жизни.
Спустя пять часов подошел доктор Комнинос, лишь для того чтобы подтвердить смерть Джии. Вместе с ним в дом явилась и медсестра, которая научила Тео проверять температуру молока с помощью тыльной стороны запястья, показала, как правильно менять пеленки, рассказала, как делать массаж ножек со специальным маслом из абрикосовой косточки, а также объяснила, как накладывать прохладный компресс, если опять поднимется жар.
Но для начала ему нужно было разобраться с прошлым. Взяв еще один лист, он начал писать. На этот раз без лишних деталей и сразу переходя к сути:
Я не могу быть с тобой. Мне нужно думать о девочке. Пожалуйста, больше не связывайся со мной.
Часть первая
Моя цель создавать иллюзии и развлекать. Я бы ни за что на свете не стал бы вас обманывать.
Говард Терстон
Глава первая
Сентябрь 1938, Лондон, Англия
Как думаешь, сколько их там?
Думаешь, красавчики там есть?
Ох, Сьюзи, посмотри сама!
Лена Пападопулос с интересом разглядывала девочек, стоящих в паре метров от нее. Они собрались в коридоре, ведущем в покои Хораса, директора цирка, изо всех сил пытаясь подслушать, что же происходит за закрытыми дверями.
Лора, акробатка из Брайтона, завязав волосы в хвост, тихонько кралась к дверям, ступая по бархатному голубому ковру. Сам Хорас называл ее цирковым хамелеоном за то, что та обладала редким умением на лету схватывать любой цирковой трюк от элементов воздушной гимнастики до упражнений на трапеции и акробатических номеров.
Может, с этого угла что-то удастся разглядеть. Она встала на мостик и наклонила голову так, что подбородком касалась пола вагона. Лене показалось, что в такой позе Лора походила на перевернутую морскую звезду.
Да вставай уже! Это бесполезно, простонала Сьюзи; тугие локоны рыжих волос пружинили у ее лица. Цирковая труппа подобрала ее в Дублине год назад, и теперь девушка тренировалась, постигая водную акробатику. А слабо дойти до самой двери?
Нет, спасибо.
Да давай, подначивала Сьюзи. Я дам тебе шиллинг.
Нет. Лора вытянула руки вперед и легла на грудь, делая кувырок, после чего поднялась.
Сьюзи скорчила недовольную гримасу и развернулась, уставившись своими зелеными глазами на Лену:
Ну здравствуй, Лена. Я тебя и не заметила.
Та покраснела. Она даже не думала, что Сьюзи может знать ее имя.
Привет, чуть ли не пропищала она, пытаясь выпрямить спину. На лице Сьюзи расплылась широкая улыбка:
А ты бы не хотела сыграть с нами в игру? Она указала на дверь, ведущую в покои Хораса. Если пойдешь туда и подслушаешь, о чем они судачат, я дам тебе фунт.
Сьюзи! сердито окрикнула ее Лора.
Я с удовольствием сыграю, отозвалась Лена, довольная тем, что ее приняли в игру. С лица Сьюзи не сходила хитрая улыбка. Девушка кивнула на дверь и сказала:
Как только будешь готова вперед.
Лена глубоко вдохнула и покатила свое кресло по коридору. Съехав с ковра на пол, она почувствовала, как желудок буквально свело от предвкушения, и твердо решила показать себя с лучшей стороны. Наконец ей выпал шанс стать другом для Сьюзи и ее компании. Все любили Сьюзи. Ведь она, как светлячок, обладала харизмой и притягивала к себе внимание мальчишек и девчонок вокруг нее. Подъезжая к дубовым дверям, Лена уже представляла, как они вместе будут сидеть за обедом, а остальная ребятня станет толпиться вокруг них.