Если бы в начале 1944 года весь Восточный фронт был бы отведен за линию Восточного вала[8], то этих громадных потерь можно было бы избежать и оборонять границы Германии на Востоке. (Отвод германских сил происходил, но под ударами Красной армии, с ходу захватившей несколько плацдармов на западном берегу Днепра, с которых довольно быстро был взломан пресловутый Восточный вал. Ред.)
Глава 1
Черкассы: XI и XXXXII армейские корпуса
Зимняя драма на Гнилом Тикиче[9]
Это было на Украине, на плодородных южнорусских черноземных степях в междуречье Днепра и Южного Буга, просторная, открытая всем ветрам, покрытая небольшими холмами и перелесками степь, изрезанная глубокими оврагами и балками. В низинах, а иногда и на холмах располагались селения и хутора, соединенные проселочными дорогами. Летом почти все эти пространства заняты бесконечными полями пшеницы и подсолнечника. Зимой землю, скованную холодом, покрывал глубокий снег, порой до крыш занося убогие крестьянские хаты вместе со своими обитателями. Весной и осенью распутица прерывала всякое сообщение между населенными пунктами, дороги становились совершенно непроходимыми и непроезжими. Под непрерывными осенними дождями или от тающего снега почва превращалась в глубокую, по колено, грязь, передвижение было возможным только на короткие расстояния по немногим «улучшенным» дорогам.
Такова была сцена, на которой предстояло разыграться описываемым ниже событиям.
Окружение двух армейских корпусов
В ходе крупного наступления зимой 1943/44 года Советам удалось прорвать германскую оборону в среднем течении Днепра и продвинуться на запад. Лишь на пространстве между Каневом и Черкассами соединения германской 8-й армии (а также 1-й танковой армии. Ред.) группы армий «Юг» в составе XI и XXXXII армейских корпусов еще удерживали оборонительный рубеж на Днепре протяженностью около 100 километров, который выступал далеко на восток на фоне оттесненного к западу остального германского фронта. На протяжении всего января 1944 года находящимся на этом рубеже германским войскам удавалось удерживать свои позиции.
Фельдмаршалу фон Манштейну, командующему группой армий «Юг», не удалось в штаб-квартире фюрера убедить Гитлера избавиться от этого выступа фронта. Гитлер считал, что бои на этом участке фронта необходимо продолжать и позиции удерживать для выигрыша времени, до того момента, когда появится ясность относительно ожидаемого на западе вторжения. Поэтому он отказывался отдать приказ об отводе фронта до тех пор, когда это уже было поздно делать.
После попытки наступления советского 1-го Украинского фронта в начале января 1944 года в направлении на Винницу и Умань, которое в тяжелых боях было остановлено и отбито, причем Умань снова была спасена в качестве главного пункта снабжения всей группы армий «Юг», русские обрушились на выступ германского фронта со стороны Черкасс. (По поводу Винницы и Умани. В результате победоносной Житомирско-Бердичев-ской наступательной операции советские войска нанесли тяжелое поражение 4-й и 1-й танковым армиям немцев, отбросив их на 80200 км на запад. Только с 24 декабря по 6 января было уничтожено 72,5 тысячи солдат и офицеров врага, 1227 танков и штурмовых орудий, 1311 орудий и минометов, захвачено 4468 пленных, 246 танков и штурмовых орудий, 1087 орудий, 3246 автомашин. Но под Уманью, Жмеринкой и Винницей вырвавшиеся вперед советские танковые части, нарвавшись на контрудары, были вынуждены несколько отойти. Ред.) 24 января последовал мощный удар 2-го Украинского фронта под командованием генерала армии Конева, нанесенный 5-й гвардейской танковой армией с востока на северо-запад против германского XI корпуса, в то время как 1-й Украинский фронт под командованием генерала армии Ватутина 25 января после ураганной артподготовки вновь предпринял попытку прорыва германского фронта, на этот раз с северо-запада в юго-восточном направлении против германского XXXXII корпуса. На востоке Советам удалось прорвать фронт 8-й армии восточнее Шполы, а на западе на участке 1-й танковой армии к востоку от города Белая Церковь. В прорыв германского фронта вслед за танковыми клиньями устремились массы пехоты и кавалерийские части.
Уже 28 января передовые части 1-го и 2-го Украинских фронтов[10] встретились северо-восточнее Умани под Звенигородкой. Выступ германского фронта, занятый XI и XXXXII армейскими корпусами, оказался отрезанным, и два этих германских корпуса после пяти дней оборонительных боев попали в окружение.
Теперь предстояло что-то предпринять, причем быстро, второй Сталинград ни в коем случае не должен был повториться. Разумным решением было бы отдать обоим корпусам приказ о немедленном прорыве в юго-западном направлении, с тем чтобы вновь соединиться с германским фронтом, а возникший разрыв между 1-й танковой армией и 8-й армией попытаться закрыть на этом новом фронте двумя пехотными дивизиями. Однако высшее германское руководство не только запретило прорыв из образовавшегося котла, но и предполагало само устроить котел прорвавшимся русским войскам. Да, Гитлер еще лелеял планы крупномасштабных операций, а именно путем сокращения линии фронта обоих корпусов в районе Канева Корсуня нанести собственный удар крупными силами. Он считал, что советские дивизии в результате тяжелых наступательных боев заканчивающейся зимы измотаны и обескровлены. Надо только нанести мощный удар вдоль берега Днепра на Киев и отрезать русские соединения, которые вели бои выше по течению Днепра западнее Киева. Таким образом, должен будет повториться один из крупнейших германских котлов 19411942 годов, и тогда русскому колоссу будет нанесен смертельный удар. План этот был бы хорош, если бы он соответствовал действительности и имеющимся обстоятельствам. Но из фронтовых траншей обстановка виделась несколько иначе, чем из отстоящей на 1000 километров штаб-квартиры фюрера.
Первый танковый удар уходит в пустоту
Группа армий «Юг» не могла позволить себе отказаться от исполнения первой части плана Гитлера нанести удар по пытающимся взять в клещи два германских корпуса русским войскам. Против них должны были выступить девять германских танковых дивизий и пехотные соединения.
Накануне наступления немецкие войска получили следующие приказы.
1-я танковая армия: она должна была вступить в сражение с советской 1-й танковой армией восточнее Винницы и как можно быстрее высвободить 3-й немецкий танковый корпус. Этому корпусу предстояло вместе с 16-й и 17-й танковыми дивизиями и танковой дивизией СС ЛАГ[11], а также полком тяжелых танков под командованием Бекке передислоцироваться на правый фланг армии под Умань и находиться там в боевой готовности в качестве северной ударной группы. За этими соединениями как можно быстрее должна была последовать и 1-я танковая дивизия. Она должна была позволить снять с фронта XXXXVII танковый корпус в составе 3, 11, 13 и 14-й танковых дивизий и пребывать в боевой готовности за их левым флангом под Звенигородкой в качестве южной ударной группы. Туда же должна была подойти еще и 24-я танковая дивизия.
Но как в действительности обстояло дело с теми девятью готовыми к удару танковыми дивизиями?
На 3 февраля в 1-й танковой армии в боеготовом состоянии имелись только 16-я и 17-я танковые дивизии, да и те были настолько измотаны в боях, что после их передислокации из нынешнего района боев они нуждались как минимум в паре дней отдыха. Две другие танковые дивизии еще не подошли. 8-я армия, отделенная от 1-й танковой армии большой брешью во фронте и сама изрядно потрепанная противником, могла бы только оказывать содействие ударным группам. А еще боеспособная 24-я танковая дивизия получила от Гитлера приказ захватить плацдарм под Никополем, где опять в ней возникла «пожарная» необходимость.