Это была их старая, избитая шутка, скорее дразнилка, вряд ли, впрочем, понятная стороннему слушателю. Гретхен вопросительно покосилась на Маркони, но отрешенное лицо детектива хранило выражение полнейшей невозмутимости.
Из-за твоей чудовищной некомпетентности у меня дел невпроворот, огрызнулась Гретхен, немного кривя душой.
Убийства в таком крупном городе, как Бостон, происходили нечасто, и хотя Гретхен несколько раз оказывала услуги ФБР, агентство не привлекало ее к расследованиям за пределами штата Массачусетс.
Но Гретхен не жаловалась. Солидный трастовый фонд поддерживал бренное существование, а консультирование загружало интеллектуальной работой ее мозг. Работой важной и необходимой. Любой ценой Гретхен старалась избежать скуки. Скука вела к нервным срывам и безобразным выходкам, грозившим разрушить жизнь, которой она в настоящее время искренне наслаждалась.
Расследуя преступления, она удовлетворяла нездоровое, зародившееся в ней еще в детстве любопытство к мертвым телам. Когда же расследовать было нечего, она писала статьи для научных журналов. Статьи, которые, естественно, никто не читал, укрепляли ее профессиональную репутацию, что давало копам весомое основание обращаться к ней за помощью.
Гретхен снова уставилась на Лену, распростершуюся на диване стоимостью в десять тысяч долларов. Лена два месяца колебалась, стоит ли его покупать.
Итак, Грета, каким ветром тебя сюда занесло? озабоченно спросил Шонесси, подходя ближе.
Полицейские, словно темно-синие волны, плещущиеся о берег однотонных бежевых стен, сновали туда-сюда по квартире, но Гретхен и Шонесси их не замечали.
Таким, что именно я обнаружила тело.
Шонесси недоверчиво запыхтел:
Копы находят меньше мертвецов, чем ты.
Гретхен вздохнула крыть было нечем.
Ее глаза зашныряли по телу, отмечая и занося в память первые признаки трупного окоченения, обусловленного химическими процессами в мышечной ткани: остекленевшие зрачки, стиснутые челюсти, сведенная судорогой шея. Час назад, когда Гретхен ворвалась в квартиру, ей померещилось, что Лена безмятежно спит.
Теперь же у нее не оставалось ни малейших сомнений: подруга мертва.
Передозировка, вздохнула Гретхен.
В прошлом Лена баловалась обезболивающими, но всегда благо в средствах она не нуждалась покупала очень добротную наркоту. Правда, Гретхен не поручилась бы, что в наши дни даже добротную наркоту не разбавляют фентанилом. С другой стороны, с Лены сталось бы потерять осторожность и пуститься во все тяжкие, не заботясь о последствиях.
Передозировка, а не самоубийство? уточнила Маркони, видимо получив от Шонесси условный сигнал, что Гретхен допущена к расследованию, невзирая на отсутствие у нее полицейского значка. Я так понимаю, посмертной записки нет?
Этот глупый вопрос взбесил Гретхен окончательно, и она поспешно отступила на пару шагов, чтобы не броситься на Маркони с кулаками. Давно ее не охватывал приступ столь неистовой злобы. Давно железный занавес ее внутреннего самообладания не ослабевал под натиском столь бешеной ненависти. Давно ее не трясло от желания переломать кому-нибудь кости и обагрить ладони свежей человеческой кровью.
А тебя каким ветром сюда занесло? спросила она Шонесси, пропуская вопрос Маркони мимо ушей. Она давно поняла, что лучший способ обуздать внезапно накатывающую безумную ярость усилием воли выбросить все из головы и отвлечься на что-нибудь постороннее. Передозировки не твой конек.
Шонесси долго молчал, оглядывая тело, оставленное врачами скорой лежать в той же позе, в котором оно изначально находилось, и произнес:
Я веду дело Виолы Кент.
А я будто не знаю, хмыкнула Гретхен и, не скрывая пренебрежения, повернулась к детективу спиной.
Лена Букер защищала Виолу Кент, упрямо гнул Шонесси, словно бостонская пресса не трубила об этом деле на первых полосах газет. Словно Лена Букер не была близка с Гретхен. Так близка, что Гретхен называла ее «подругой».
Хочешь верь, хочешь не верь, но это не ускользнуло от моего внимания, процедила Гретхен.
Ни один мускул не дрогнул на ее бесстрастном лице. Никто не прочел бы на нем ни о последнем сообщении, оставленном Леной на автоответчике незадолго до смерти, ни о папке с документами, подобранной Гретхен рядом с телом усопшей до того, как приехали медики и криминалисты. Папке, подписанной «Виола Кент».
И по этой причине они не увезли тело?
Шонесси приподнял плечо:
Мэр и комиссар требуют досконального расследования. Сама понимаешь, какая свистопляска начнется, если со смертью Лены не все окажется чистым.
«Свистопляска» это слабо сказано. Если выяснится, что смерть Лены связана с самым громким за последнее время убийством, закрутится бешеная карусель. Трагедию, обрушившуюся на семью Кентов, успели перетереть до мельчайших подробностей, и наскучившим читателям требовались новые сенсации.
Полгода назад, чуть ли не день в день, тринадцатилетняя Виола Кент до смерти заколола свою мать, Клэр Кент, пока та спала. Отец Виолы, Рид Кент, когда его прижали к стенке, сознался, что дочь проявляла склонность к насилию и наблюдалась у психиатра. Дальше события нарастали как снежный ком: сплетники трезвонили по всей округе об обнаруженных на участке костях животных, смаковали фотографии младших братьев Виолы, чьи изувеченные тела покрывали синяки и шрамы, а родители одноклассников Виолы делились историями об издевательствах и манипуляциях над своими детьми.
Вскоре ни у кого, в том числе и у бостонских полицейских, не осталось сомнений, что Виола Кент, несмотря на юный возраст, не позволяющий врачам поставить ей окончательный диагноз, форменный психопат.
Все было яснее ясного: кровожадность Виолы, годами томившаяся под гнетом, наконец пробудилась и, как и боялись ее родители, потребовала выхода.
И хотя Виола приковала к себе пристальное внимание публики, всем казалось, что дело ее не стоит выеденного яйца. В то же время Лена, пока была жива, отказывалась отвечать на вопрос, почему она взялась защищать девчонку, которую все не только в городе, но и в стране считали виновной.
И вот вам пожалуйста. Даже если смерть Лены не имела никакого отношения к убийству, совершенному Виолой Кент, одно неверное слово об их возможной связи и журналисты своего не упустят и знатно нагреют руки, поднимая рейтинги газет и телепрограмм. А уж о давлении, которое окажут на полицейских, чтобы они отработали на совесть и, не дай бог, ничего не скрыли от общественности, и говорить не приходится.
Малейший намек на скандал в преддверии судебного разбирательства и все их труды пойдут насмарку.
Гретхен затрепетала, вспомнив приглушенный всхлип Лены, ее судорожное дыхание и покаянные слова.
«Я наломала дров, Грета».
2. Рид. Через три месяца после гибели Клэр Кент
Эйнсли выключила телевизор, но Рид упорно продолжал таращиться в темный экран.
Хватит себя изводить.
Швырнув пульт на журнальный столик, Эйнсли присела рядом.
Рид знал, что сестра права, однако с ненасытной жадностью поглощал телевизионные новости и прямые репортажи с места событий, посвященные убийству Клэр. Но проходили недели, и телевизионные хроники всё чаще сменялись тупейшими, муссировавшими кривотолки телешоу, не приносившими ему ничего нового. Державшими их с Эйнсли на голодном пайке.
Себастиан и Майло? прокаркал Рид.
Его помешательство на сыновьях, на том, где они и чем заняты, граничило с паранойей. Двадцать минут назад он пожелал им спокойной ночи и теперь не находил себе места, терзаясь, не стряслась ли с ними беда. Он никак не мог унять тревогу. Она стала его постоянной спутницей.