Когда-нибудь я стану взрослой, чуть более рассудительной, возможно, циничной. Моё сердце обрастёт прочным панцирем, а язык перестанет неметь от чужих колких слов. Я научусь держать оборону и, наконец, отвечать! А пока, всё, что я могу это тихо плакать, глядя на то, как Ника уходит в обнимку с Аром всего лишь из кухни, а кажется, что из моей жизни.
Глоток кофе. Напиток горький, противный, сваренный не тем человеком, не с теми мыслями. Я отставляю чашку в сторону и смотрю в пустоту. Силюсь понять, отчего люди становятся такими бессердечными и равнодушными, почему перестают любить и радуются, если задевают другого в самое сердце, но ответа не нахожу. Зато меня, одинокую и всё ещё голодную, находит мама.
Она, как всегда, при параде: одета с иголочки, причёсана волосок к волоску. Но за маской идеальной жены и матери ей не удаётся спрятать усталость. Спала ли она сегодня? Скорее всего, нет.
Вот ты где, Тася! Мама скользит по мне взглядом. Уверена, замечает следы слёз на моих щеках, но решает деликатно промолчать. Уже позавтракала?
Не совсем, качаю головой, приподнимая чашку с горьким содержимым.
Ясно, значит, голодная. Ярко накрашенные губы матери складываются в мимолётную улыбку, которую я всё же успеваю запечатлеть в памяти. Эти её улыбки, такие родные и ласковые, без тени фальши и неискренности, подобны драгоценным камням: каждая на счету.
Мать достаёт из холодильника тарелку с профитролями и канапе, а потом, немного подумав, добавляет ко всему прочему мюсли и йогурт.
Прости, не знаю, что ты любишь Она немного тушуется и принимается настраивать кофемашину.
Ничего страшного.
Мамина правда больнее пощёчины, но иллюзий я не питаю уже давно.
Папа по утрам варил овсянку с мёдом, рассказываю, чтобы заполнить неловкую паузу. а я жарила яичницу. Поэтому меню на завтрак менялось в зависимости от того, кто раньше проснулся. А ещё мы варили какао по выходным.
Прости, небрежно бросает мать и суетливо тычет аккуратным ноготком по кнопкам на кофемашине. У меня создаётся ощущение, что она делает себе «капучино» впервые в жизни или просто так сильно волнуется Завтраком занимается Наташа, наша кухарка, я ей обязательно передам твои пожелания.
Ладно, отвечаю и беру из тарелки канапе с красной рыбой.
Ладно, повторяет мама и, позабыв о помаде, кусает губы. Какие планы на сегодня, дочка?
У папы приёмные часы с десяти до двенадцати, неловко пожимаю плечами. Вот, хочу успеть его навестить.
Ты была у него вчера, напоминает она и с каменным выражением лица садится напротив меня.
В этом доме никому нет дела до моего отца. Бывший муж, бывший папа мама с сестрой словно сговорились. Их корежит от одного только упоминания его имени. Знали бы они, как любил отец вечерами рассказывать истории о нашем общем прошлом, с какой нежностью отзывался о каждой из них! Впрочем, позиция матери неизменна.
Уже в среду у отца операция, спешу рассказать, как безжалостно время и какая это хрупкая штука жизнь. Я не могу
Ты не можешь наплевать на учёбу, назидательным тоном перебивает меня мать. Ты же это хотела сказать, да, Тася?
Мотаю головой. Как раз на учёбу забить проще всего!
Впереди экзамены и поступление в вуз. Мама продолжает промывать мне мозги.
Может, намекнуть ей, что со своей заботой она опоздала лет так на пять? Хотя какой от этого толк?
Хочешь помочь отцу? Моё молчание в ответ для неё хуже горькой редьки. Поступи на «бюджет»!
Мама, ты не понимаешь! Как чувствовала, что дурацкое канапе встанет у меня поперёк горла! Интересно, это у Ники с мамой в крови портить окружающим аппетит?
Тася, прости, но это ты не понимаешь! И снова она не даёт мне договорить. Не дело молодой девчушке слоняться по больницам. Да и чем ты можешь помочь Сергею? Подержать за ручку? Не смеши!
Я одна слышу, как разбивается мой хрупкий мир от столкновения с маминым, железобетонным?
Плюс ко всему, дорога неблизкая, а лишнего автомобиля в доме нет!
Мне и не надо! Я на автобусе.
Только этого не хватало! Мама со стуком опускает чашку на стол, так и не успев сделать глоток. Мало того, что вчера вся продрогла на остановке, так сегодня решила ещё и Вадима опозорить?
Мама, ты о чём?
В Жемчужное на автобусе ездит только прислуга! Ты подумала, какие разговоры пойдут о твоём отчиме?
Ладно! взмахиваю руками, в попытке остановить словесный поток матери. Я вызову такси! Деньги у меня есть! Довольна?
Да при чём здесь такси?! Мама вскакивает с места. Я тебе в сотый раз повторяю: ты должна думать в первую очередь об учёбе! Вадим договорился с директором гимназии имени Ломоносова. Уже завтра тебя ждут уроки, а сегодня ты просто обязана заняться собой! Посмотри на себя, Тася! Неухоженная, одета как попало. Выглядишь, как замухрышка какая-то!
Какие ещё уроки, мам?! Сердце ухает в пятки: только этого не хватало! Новый коллектив, другая программа, завышенные требования Для чего? Пока я освоюсь, уже выпускной будет! Да и сколько тут осталось учиться? Два месяца всего! Я сама наверстаю. Тем более, папа говорил, что всё обсудил с тобой и ты согласилась на дистанционное обучение!
Твой папа говорит очень много, а ты слушаешь, развесив уши! Нечего дома сидеть! срывается мама, а потом расставляет всё по местам: Тем более, это не твой дом!
Завтрак окончательно испорчен, как и настроение. Забавно, как легко в запале обретают свободу разъедающие душу слова. Причём они, как правило, бьют в обе стороны, да и обратно никогда не возвращаются. Какой смысл теперь прикрывать ладонью рот, смотреть на меня с сожалением и виновато мотать головой? Мы стали безвозвратно чужими и далёкими
Прости, я забылась, хриплю в ответ, с трудом сдерживая слёзы, и пулей вылетаю из кухни, оставляя мать наедине со своей правдой.
Несусь в комнату у бассейна и наспех переодеваюсь. Сую в кошелёк все деньги, что только есть, и дрожащими пальцами пытаюсь вызвать такси, попутно выбегая из огромного чужого дома. Вот только куда ни позвоню, везде получаю отказ: ехать в Жемчужное в час пик не желает никто. А потом замечаю Арика Навалившись пятой точкой на свою отполированную до блеска тачку, он с презрительной ухмылкой смотрит на меня в упор, а стоит мне немного приблизиться, небрежно бросает:
Подвезти? Я как раз в город.
Глаза парня искрятся коварным блеском. Кривая улыбка с головой выдаёт подлеца. Но я не замечаю знаков Мне так хочется к папе, мне так нужна его любовь, что я переступаю через свою интуицию и киваю Арику:
Да!
За окнами мелькает серый пейзаж: ещё не проснувшиеся от зимней спячки деревья, несущаяся в никуда извилистая лента трассы, небо, наглухо затянутое бесцветными тучами. Переходное время года, как и мой возраст, непутёвое и невзрачное. Вроде, и солнце пытается пробиться сквозь угрюмую облачность, намекая на скорое тепло, но промозглая зима крепко держит оборону, напоминая почерневшим у обочины снегом: «Я всё ещё здесь».
Арик молчит. Сегодня он едет непривычно медленно и даже не врубает на полную свои любимые биты. Едва слышно урчит двигатель, чуть громче в моём животе. Поплотнее запахиваю куртку, чтоб заглушить постыдные звуки, и отворачиваюсь к окну. А стоит автомобилю заехать в город, прошу:
Высади меня на ближайшей остановке. И чуть погодя добавляю забытое: Пожалуйста!
Арик кивает, правда, мы продолжаем ехать по проспектам, незнакомым улицам, мимо высоких домов и ярких витрин. Позади остаётся с десяток остановочных павильонов, а беспокойство внутри растёт с немыслимой силой.
Куда ты меня везёшь? спрашиваю, с опаской оглядываясь по сторонам.
Уговариваю себя быть чуточку напористее и смелее. Сжимаю кулаки и на выдохе напоминаю Турчину:
Я же попросила высадить меня на остановке. Ты глухой?