«Еще с утра, я размышлял о глупости отлива свечей, и напрасной трате сил, продолжил Шрам, для своей небольшой аудитории, но сейчас, я рад, что все эти свечи горят, потому, что они зажжены вокруг нее».
«Филия Веритас. немного помолчав, блаженно добавил Шрам. Жаль, что завтра на работу. Я бы с утра пришел сюда и ходил бы по улицам в ожидании встречи».
Личный носильщик Клока, с пониманием слушала и не перебивала.
«Мы с моим другом романтики, подключился к разговору, еле ворочающий языком, Клок, у нас жизненная цель найти одну и жить с ней до смерти. И плевать на систему принципов! И эту Мульерис, мать ее, Меретрикис. Уважаю ее, конечно как женщину но взглядов не разделяю».
На этом заряд у Клока полностью закончился, и он окончательно повис на своей спутнице. Шрам еще раз посмотрел в сторону огней аббатства, как бы прощаясь на сегодня, со своей Филией, собрался с силами и подхватил Клока со второй стороны. Так, втроем, они и побрели в сторону дома.
Добредя до своего двора, троица разделилась. Хищница, понесла Клока домой, следуя за его указательным пальцем, так как языком Клок уже был не в состоянии указать дорогу. Он лишь нежно сжимал грудь спутницы свободной рукой и, периодически, возбужденно сопел. А Шрам остановился возле входа и, повернувшись, посмотрел еще раз на аббатство, а потом на свой дом, а точнее на трех этажное здание, на втором этаже которого и была квартира Клока.
Говорят в старину, эти здания были в несколько десятков этажей, сейчас же редкость, если хотя бы пять этажей оставались целыми. А селиться выше третьего вообще запрещалось из-за опасности для жизни. Возможно, из-за этого и настал конец старой эры. Люди настолько возомнили себя богами, что даже дома свои строили, пытаясь как можно выше дотянуться до неба. Но Спаситель, хоть и милостив, но не позволяет нам забываться. Все эти этажи обрушились вместе с людской гордыней, и теперь мы живем и поддерживаем надлежащее состояние только первых трех этажей, этих некогда вызывающе величественных сооружений. И только башни аббатства в центре города возвышаются к небесам, как бы символизируя руки всех последователей, вздернутые в молитве к Спасителю. Эти руки видно из любой точки города или трущоб. Эти руки переливаются отблесками солнца днем и светятся светом тысяч свечей по ночам. Эти руки не дают каждому истинному верующему забывать о том, что тянуться к Спасителю дозволено лишь с покаянием, а не с гордыней и невежеством.
Шрам еще немного постоял на свежем воздухе, а потом, прикурив, взятый тут же огарок свечи, побрел по лестнице к себе домой. Зайдя в квартиру, Шрам, не зажигая свечей и не раздеваясь, рухнул на кровать и захрапел.
День закончился. Но завтра будет новый день. Новая утренняя служба, со старыми проповедями. Новый рабочий день, со старыми свиньями. И только новый свободный вечер радовал своим существованием. В этот вечер Шрам сделает всё, что бы найти его Филию.
Глава 2. Ардет Укалегон
И глупой твари не понять,
Весь день в грязи своей плескаясь,
Что только божья благодать
Способна мир людской исправить
Ардет открыл один глаз и привычным движением ударил по прикроватной тумбочке. Его ладонь, с отточенной меткостью попала прямо по радио, где играла, какая-то веселая утренняя песня.
«Видуя опять забыла переключить будильник с религиозной волны». подумал про себя Ардет.
«Дорогой, ты уже проснулся?» в комнату залетел голос, а за ним, из проема комнатной двери, с легкостью показалась верхняя половина женщины.
«Да, дорогая, заходи, потягиваясь, не открывая второй глаз, ответил Ардет сегодня воскресенье? Как солнечно».
«Да, отозвалась Видуя, с утра был дождь, поэтому я не стала тебя будить».
«Может быть, сегодня съездим в парк? спросила Видуя, игриво вываливаясь из-за двери. А потом на воскресную службу, а то мы на прошлой неделе не были».
«Извини, дорогая, сегодня не получится. Ардет уже вскочил с кровати и направлялся в ванную. Я совсем забыл, у меня же встреча с одним курьером, а потом я должен заехать в НацМиР».
НацМиРом в народе в шутку называли Национальный Музей Исторической Реконструкции. Музей, в котором хранились все значимые пережитки старины.
«Опять собираешь свою пьянину? Видуя надула губы. Сегодня же выходной. Занимался бы своим хобби после работы, а выходные уделял мне».
«Прости, дорогая, я обещал людям. уже из ванной отзывался Ардет. Да, и не пьянина, а п-и-а-н-и-н-о. Очень благородный инструмент был в старые времена».
«И я его почти собрал! с зубной щеткой во рту Ардет весело высунулся из ванной. К тому же, я хочу еще попрактиковаться в игре. Теперь, когда, сборка пианино почти закончена, Парэс мне обещал его настроить по старым учебникам. И такой учебник он, как раз, недавно закончил изучать».
«Ну, вот!» огорченно вздохнула Видуя.
«А вы разве не встречаетесь, сегодня в кафе, с подругами из ИФИЛ?» перебил ее Ардет.
ИФИЛ (Институт Формирования Интеллекта Личности) это институт в партийной структуре, который занимается контролем рождаемости, воспитанием молодежи, а так же определением личностных и интеллектуальных качеств, каждого индивидуума в отдельности. ИФИЛ так же занимается распределением по должностям воспитанников института и отбраковки не подходящих во внешний город. ИФИЛ высокотехнологичный комплекс, контролируемый лучшими учеными, психологами и медиками аббатства. Основная задача персонала, определить зачатки интеллекта воспитанника на ранней стадии или, при неимении оного подготовить воспитанника к жизни во внешнем городе и привить ему фундаментальные догматы на уровне подсознания. Институт имеет ряд не официальных названий, наиболее популярными в народе являются, наряду с ИФИЛ ДоП или Дом Определения Пути.
«Ох, и точно! опомнилась Видуя. У нас же столик заказан на три часа».
«Вот и славно. Ардет уже спускался на первый этаж и направлялся на кухню. Захвати мне пару стейков, что бы вечером дома не готовить».
«Бекона взять?» поинтересовалась Видуя.
«Дорогая моя жена, одновременно ласково и раздраженно ответил Ардет, ты же знаешь, что я не люблю свинину во всех ее проявлениях. Это жирная и вредная пища. Баранина, говядина, да хоть курица что угодно, но не свинина. Когда же ты, наконец, запомнишь?»
«Извини, я опять забыла. покраснела Видуя. А я вот люблю свинину. Во внешнем городе, между прочим, её все едят. И мы в институте детей ею кормим и сами едим».
«Во внешнем городе и крыс едят! Там живут одни идиоты, если бы им сказали, что они куры, то они бы и овёс клевали! раздражено выплеснул Ардет. Они верят в мужика, несколько столетий назад, спустившегося с небес и остановившего взглядом войну во всем мире. Причем, зная о тысяче его предшественников, они верят именно в этого! Потому что те, другие это сказки, а этого, они яко бы, помнят!»
«Ха! уже с ухмылкой продолжал Ардет. Помнят они! Как они могут помнить, то, что было несколько столетий назад? Да они поклоняются детским сказкам старой эпохи считая их святыми писаниями».
«Ты помнишь свой любимый рассказ про девушку заточенную в крепости? Ардет посмотрел на Видию, только что вошедшую за ним на кухню. Там еще рыцарь, в зияющих доспехах боролся с драконом. Ну, сказка такая, в одной из старых книг?»
«Конечно, помню!» удивилась Видуя.
«Так вот! весело подхватил Ардет. Эти фанатики считают, что это реальная хроника событий давних лет. Вместо рыцаря у них спаситель, а дева и вовсе какая-то непорочная святая, которой у них целый пост недельный посвящен».
«Откуда ты это знаешь?» спросила Видуя.
«От одного знакомого партийного психолога. Он с коллегами во внешнем городе работает с этими фанатиками. допивая кофе, пояснил Ардет. Но для этих последователей, мой знакомый называется партийным жрецом, так как ведет у них службы в храме. Ты представляешь? Всю жизнь они слушают актера, заставляющего их верить в детские сказки. Они и понятия не имеют, что настоящего жреца они последний раз видели в Институте».