А кроме того, всем им рано или поздно приходилось напоминать о том, что он, Марк, может кое-что такое, чего они не могут сколько бы ни бряцали своими удостоверениями, погонами или кредитками и на каких огромных бронетачках ни ездили бы.
Знаете, Олег Иванович, наш мир Он довольно-таки эстетичный. В других, бывает, такого насмотришься ручаюсь, вам бы не понравилось. Марк пожал плечами. Так что у нас здесь все еще вполне нормально устроено. И, кто бы за это ни отвечал хоть целители Илии, мне подходит.
Китин снова уставился на него этим своим нейтральным взглядом, а потом вдруг негромко рассмеялся. Смех у федерала был скорее неприятный сухой, словно ветки ломаются под тяжелыми шагами.
А это хорошо, Марк, проговорил он, отсмеявшись. Хорошо, что наш мир видится вам эстетичным. Я бы сказал, вашей будущей работе это может пойти на пользу. Он наклонился, словно желая похлопать Марка по колену, но в последний момент передумал. Вы ведь не против работы?
Вы ведь не против перейти уже наконец к делу? Или будем вести беседы об амурских тиграх? поинтересовался Марк и тут же поднял ладонь, не давая нахмурившемуся Китину заговорить: Стоп. Всю эту прелюдию можете опустить. Вы не сказали, в каком вы звании предположу, что сейчас вы работаете не на федеральное правительство. И явно не на корпоративное. Вероятнее всего, выступаете как консультант у некого частного лица, возможно и даже разумеется богатого и весомого, и оно способно одним мановением пальца стереть меня с лица земли и так далее, и тому подобное. Марк тоже подался вперед, к Китину. Окей, вы меня сотрете. И кто тогда сделает вам работу? Потому что, очевидно, вам нужен не обычный ретривер иначе вы пошли и поспрашивали бы в первом попавшемся заведении с гипнованной. Вам нужны орудия помощнее. Очень может быть, что нужен именно я а может быть, только я. Так, может, хватит пытаться меня нагнуть и начнем уже строить, мать вашу, партнерский диалог?
Марк откинулся на сиденье и наконец избавился от проклятого картонного стаканчика сунул его в подлокотник дверцы. Китин поглядел на него, поджав губы и выгнув бровь:
Вин чун?
Сперва был вин чун. Потом саньда.
Федерал кивнул словно бы сам себе и еще с несколько секунд смотрел в окно, на плывущие мимо здания исторического центра. Марк тоже глянул и пришел к выводу, что их возят кругами. Как раз в этот момент Китин, очевидно, снова подал какой-то незаметный знак водителю, потому что «эскарго» плавно срулил вправо, к небольшой площади, и остановился, целиком заняв крошечную парковочку для мотороллеров.
Выйдем.
7
В комнате темновато. Они снова сидят на стульях друг напротив друга, и Майя вдруг вспоминает, что он ни ее имени не спросил, ни своего не назвал. Как-то это неудобно.
Хотя рассказывать о том, о чем он хочет услышать, куда неудобнее.
Ты сказал, что можешь мне помочь, негромко произносит она, глядя в темный угол с кучкой мусора, кирпичной крошки и какой-то пакли.
Вполне вероятно, что могу, подтверждает Эль Греко. Только до сих пор ты еще ничего не попросила.
Майя вдыхает поглубже и прыгает.
Сперва грянул день «К», и это было что-то страшное. Пожизненное кредитование ввели после него. И мама и папа тут же взяли им со Степаном все, что могли взять. После увиденного они могли представить себе единственную стратегию достижения успеха минимизировать ущерб, подстраховаться со всех сторон. Открыли все три направления из трех, каждому. Здоровье, недвижимость, образование для Степана. Для нее здоровье, недвижимость и дети. Железная логика.
В итоге она окончательно рассорилась с родителями в двадцать, когда стало ясно, что ее тогдашняя тупиковая работа в сфере быстрого питания это уже почти самый-самый предел, еще немного и пик карьеры достигнут. Выжала свой кредит почти досуха, купила замечательную правда, бесподобную квартиру и переехала. А кредит Степана сейчас утекает в кассу «Новой жизни» да и ладно на самом деле, лишь бы ему там помогли.
Эль Греко слушает безмятежно и внимательно, и она рада, что в такой темени толком не видит его лица надеется, что в обратную сторону это тоже верно.
Это называется «удалить»? спрашивает он, когда она заканчивает, и Майя бесится: можно подумать, он правда не знает.
Может быть, я знаю. Но может быть, я хочу услышать, как об этом рассказываешь ты.
Ну пускай. Ладно. Это называется «удалить». Один-единственный способ улучшить состояние своей кредитной линии если, конечно, не рассматривать варианты с чудесным наследством или инопланетянами. Найти созаемщика и заключить формальное кредитное партнерство со слиянием линий в пользу одного из партнеров. Линия второго, партнера-донора, закрывается, человека удаляют из страховых списков и Ну вот, удаляют. Вещь еще более редкая, чем вступление в законный брак а по нынешним меркам это что-то да значит, но вполне легальная.
Переводя дыхание, Майя поворачивает голову к окну без стекла, в котором маячит метелка молодой березки. Отчего-то ей начинает казаться, что в комнате раньше не было окна.
Легальная если со стороны созаемщика имеет место добрая воля, полагаю, роняет Эль Греко.
Майя сильно краснеет. Да, верно. Но в ряде случаев добрую волю можно обменять на что-то другое, что в данный момент имеет для твоего партнера бо́льшую ценность. Нередко такой вещью оказывается, к примеру, орто. Просто так ни один человек в здравом уме никому свою линию не уступит. Никому. Кредитная линия это твоя сердечная жила, твоя кровь.
Она мимоходом вспоминает о Степане, все кредитные средства которого сейчас уходят на реабилитацию, поскольку латать дыры, оставленные орто в центральной и периферийной нервных системах, мышцах и костях дело, мягко говоря, недешевое. Об Агнесе, все внимание, силы и финансовые возможности которой поглощают долгожданные близнецы как и должно быть, конечно же. Вот потому-то даже у самых близких о таких вещах не просят.
Я вижу в этой системе широкий простор для коррупции, замечает Эль Греко. Как по-твоему? Если можно просто взять в прокат оружие, выйти на улицу, приставить его к голове первого встречного и превратить его в твоего кредитного донора?
Ну да, конечно. Но это, естественно, незаконно. И в покрытом районе ты так вести себя не станешь. Плюс к тому добрая воля должна все же проявиться в мере, достаточной для того, чтобы прийти в банк, подписать несколько стопок бумаг, оставить отпечатки пальцев, сканы сетчатки, образцы ДНК. А кредитная линия у орто-аддикта совсем не лакомый кусок: страховки у него уже нет, процентная ставка бешеная. Это не механизм обогащения. Это средство последней надежды.
Значит, раз ты решила прибегнуть к этому средству, тебе это жизненно необходимо. В чем же дело? Больные родители? Что-то с ребенком? тон у Эль Греко совершенно дружеский, но не издевается ли он? Помочь брату? Для чего тебе нужен этот кредит?
Майя стискивает зубы. И объясняет.
Несколько минут оба молчат.
Майя снова смотрит на окно. Ну не было же его. Когда она впервые вошла в эту комнату, здесь были ровные голые стены. А теперь окно. Что за хрень?
Эль Греко улыбается.
И все-таки, пистолет зачем? Майя снова таращится в окно и не столько видит, сколько угадывает, как он по-птичьи склоняет голову набок.
Для самозащиты, еле разборчиво бормочет она.
Ей очень неловко.
Проходит еще пара мучительных минут, и вдруг Майя опять скорее чувствует это, скорее ощущает дуновение прохладного воздуха и слышит, чем видит, на оконную раму приземляется ворона. Перекрутившись на стуле, Майя видит готический контур птицы на фоне более светлой улицы. Где-то вдали негромко включают радио. Ворона делает пару приставных шагов к стене и встряхивается всем телом.