Снизу раздался крик осла. Схенкельман вышел из тени за сараем. Он вел за собой коричневого ослика. У границы леса он остановился. Посмотрел вверх и поднял руку.
Эй! крикнул Янис.
Схенкельман скрылся в лесу.
А ну стой! крикнул Янис. Он стал торопливо спускаться вниз по склону. Из-под его ног выскальзывали отдельные камешки вслед за ними вполне мог скатиться и он сам. Он перебежал через двор, до конца уступа, до самой тропинки.
Где-то в лесу закричал коричневый ослик, и серый, оставшийся во дворе, отозвался. Янис вспомнил о своем обещании. Не ходить в лес и к ущелью. Он посмотрел на свои ноги, на ботинки Фрида. Коричневый ослик закричал снова, теперь уже дальше.
У Яниса есть ослик, две корзины и пустой желудок
Серый ослик под вьючным седлом стоял рядом с сараем. Янис приподнял крышку сначала одной корзины, потом другой ничего. Ни носков тебе, ни шнурков, ни шапок, ни перчаток, ни курток и ни платьев. Всё понятно, Схенкельман хотел набить корзины тем, что есть в хижине.
Янис осмотрел дом. Вроде всё на местах. Похоже, что Схенкельман ничего тут не трогал. Кроличье одеяло лежит на кровати, возле горшка с ягодами стоят рядком стеклянные бутылки и пустые, и даже полные, уж их-то Схенкельман вполне мог прихватить. Ко дну котелка присохли остатки ячменной каши.
Янис выскреб всё дочиста и облизал ложку. Пока Фрид не вернется, нового ячменя не будет, как не будет и смальца, и свежего кроличьего мяса. Придется кормиться тем, что отыщется на дворе. А если Фрид вообще не вернется? Если время просто будет идти и идти? Значит, остается только ждать: дни, недели, и еще, и еще. До скончания века? Прошла ли Великая хворь, неизвестно. Он будет сидеть всё это время в хижине на краю скалы, и из еды у него будут лишь яйца да крапива и изредка курица, ведь иногда куры умирают сами. В отличие от осликов; нет, ослики тоже умирают, но очень нескоро. Сколько живут ослики?
День уже был в разгаре, и Янис давно должен был бы приняться за работу. Он чувствовал усталость: из-за Схенкельмана, беспокойной ночи и собственной головы, которая всё никак не хотела перестать думать. Янис рухнул на кровать плашмя и накинул на себя одеяло, так что ноги торчали наружу. Скоро он встанет и пойдет подметать. К приходу Фрида всё должно быть убрано. «Молодец, малыш, скажет Фрид. Ты же не волновался? Знаю, меня долго не было, но зато посмотри, что я принес». Он подмигнет и протянет руку. В ней будет лежать вишенка. Она будет темно-красная, с черенком и двумя зелеными листиками.
Янис саданул каблуком ботинка по дощатой спинке кровати. Про вишенку ерунда, это он прекрасно знает и сам. Вишня в этих краях не растет. А самое страшное, что теперь, когда он перестал верить в то, что ему когда-нибудь достанется вишенка, он начал сомневаться. Может, он и в другом обманывает сам себя? А что, если Схенкельман прав? Ну нет. Схенкельман врет. Фрид вернется. Сегодня.
Янис встал и взял метлу. Какое-то время так и стоял с метлой в руках. Всё показалось вдруг таким бессмысленным. Слова Схенкельмана как будто повисли в воздухе, теперь от них уже не избавиться. Подумать только, Фрид в деревне, с зажаренным кабаном и большой кружкой пива. А Янис даже и не знает, что такое пиво! В книжке про пиво ничего не было сказано. Он отбросил метлу и вышел во двор. Встал так, чтобы было видно лесную тропинку. Сейчас Фрид придет. Вот сейчас!
Но Фрид всё не приходил.
Ослик забеспокоился, стал рыть копытом землю и трясти головой. Может, проголодался, или пить хочет, или и то и другое. Развязать его, дать пинка под зад, и дело с концом. Дорогу он сам найдет: в лес, за Схенкельманом. Янис начал было его отвязывать, но передумал. Ослик имущество ценное. Пять кроличьих шкурок, три бутылки с травяным напитком и штук шесть ложек не меньше. А ведь есть еще корзины, седло и ремни к нему. Схенкельман оставил всё это не просто так. Ослик с двумя корзинами то что нужно, чтобы отправиться в путь. Может, Схенкельман того и добивается? Выманить Яниса из хижины в горах? В корзины можно положить вещи в дорогу. А в конце спуска его будет поджидать ухмыляющийся Схенкельман. «Заставить мальца спуститься вниз? Проще простого». И выхватит у него уздечку. «А ну-ка давай. Не думал же ты, что можешь оставить ослика себе?»
Янис затянул потуже узел веревки. Ослик останется здесь. Схенкельман может ждать его внизу до посинения. Нужно принести воды, набрать в ручье целое ведро. А потом травы. Янис собрал всю зелень, которую смог найти. Может, снять с ослика корзины и седло? Наверное, стоит. Немного повозившись, Янис с этим справился.
День тянулся медленно. Янис сидел на пне с инструментами в руках и не сводил глаз с тропинки. Никого и ничего, и Фрид где-то далеко-далеко.
Вечером Янис в мрачном настроении пошел спать. Не успел он закрыть дверь, как ослик начал кричать. Сначала высоко и пронзительно, потом хриплый стон, и в конце опять тот же высокий звук. Ослик всё кричал и кричал, и Янис слушал его, лежа в темноте.
На следующее утро он поднялся ни свет ни заря. Оставленное Схенкельманом кострище было черно и мокро от утреннего тумана. Куры сидели в курятнике, сбившись в кучу. Янис нашел шесть яиц, из которых три сварил одно Локе и два себе.
Ослику надоело стоять на месте. Он тянул за веревку и прядал ушами. Янис принес воды и набрал травы. Взялся за метлу, чтобы подмести двор. На земле лежали кучки ослиного помета. Свежий помет серого ослика и старый, подсохший, коричневого. Янис посмотрел на кучки и на метлу в своих руках. И вдруг понял: всё. Больше он так не может. Не может подметать, ждать, опять проводить ночь в одиночестве. Он ступил на тропинку, подошел к кромке леса, сделал еще несколько шагов и оказался в тени первых деревьев. Задержал дыхание. Над головой прокаркала какая-то птица. Нужно всегда быть начеку, говорил Фрид, но «всегда» это сколько? У Яниса есть ослик, две корзины и пустой желудок. Можно двинуться навстречу Фриду. А почему бы и нет? Фрид поймет. «Сначала давай поедим», скажет он. В заплечном мешке у него будет сыр. После еды он покажет Янису, где поставил силки на кроликов. По дороге они увидят человека без носа. «Смотри, скажет Фрид. Всё, как я рассказывал. А этот Схенкельман пусть больше не смеет у нас показываться. В следующий раз он у меня получит!»
Янис заторопился и бегом подскочил к сараю. Ослик испугался.
Ну-ка, тихо. Тпру, сказал Янис. Поднял с земли седло и положил его на костлявую спину. Сначала получилось не той стороной, да и потом управиться с ремнями подпруги удалось не сразу. Ремень под грудь, ремень под брюхо, и еще один широкий ремень должен обхватить ослиный зад прямо под хвостом. Корзины Янис прикрепил к седлу двумя отдельными ремнями.
Он вернулся в дом за теплой рубахой из сукна. Взял еще кружку, тарелку и деревянные ложки, которые сам вырезал. На всякий случай обернул свои ножи и резцы тряпкой и приготовил ручной топорик. В лесу он сможет набрать дерева для ложек, а ложки всегда могут пригодиться для обмена на ячмень и смалец. Нет, не на ячмень. Не на смалец. На пиво! На пиво и кабана! И вишенку.
Вещи кучкой лежали у двери. Можно взять еще что-нибудь, что поместится. Янис взял в руки книгу. Нет, слишком большая и тяжелая. Он положил ее на стол, открыв на развороте с деревьями и плодами. Котелок тоже придется оставить. Но только не кроличье одеяло. Его нужно взять с собой. Янис мог с закрытыми глазами провести рукой по одеялу и понять, какая это шкурка. Серая, коричневая или та, в черную крапинку. В одеяле были дыры и проплешины, а в одном месте бугорок кроличьего хвоста.
Янис уже несколько раз ходил от хижины к ослику и обратно. Первая корзина наполнилась быстро. На дне, откуда точно ничего не выпадет, лежал сверток с инструментами. Толстая суконная рубаха выпирала из корзины бугром, мешала закрыть крышку. Кроличье одеяло Янис затолкал во вторую корзину.