Не мешай пока, а то упрёмся в зад фургону впереди и зацеп словим. Ругани до неба будет.
Кивнув сам себе, я отошёл на тюки и развалившись расслабился. Мерное покачивание сделало своё дело, и я постепенно задремал. Пришёл в себя я когда кто-то хорошо так тряхнул меня за плечо. У меня есть хорошая особенность, что я выработал с годами ранних подъёмов на работу. Мгновенно перехожу в состояние бодрствования и не чувствую спросонок себя, как дичь глушенная веслом. Вот и в этот раз я открыл глаза и увидев склонившееся лицо Моары, чётко спросил:
Приехали?
Да, но тут у нас дела плохие.
Что случилось?
Увидишь. От повозки пока не уходи никуда, если и дальше будешь с нами ехать.
С этими словами она спрыгнула на землю и скрылась, двинувшись вперёд по движению. Я же встал и также слез с повозки. Караван выехал на большую реку. Мы стояли на возвышенности и на другом берегу расстилался довольно немаленький город с хорошей такой крепостной стеной. И всё бы хорошо, но вокруг города стояла небольшая орда и явно осаждала его. Присмотревшись, я понял, что эти зелёные ордынцы совсем не люди. Достал свой рюкзак и одев на плечи, пошёл вперёд по ходу движения и быстро добрёл до небольшой толпы, дебатировавшей по поводу, что делать, кто виноват и где, кто будет занимать стоянку. Из разговора, я вычленил, что город осадили степняки орки. Что это степняков молодёжь, доказывает своё право быть воинами. И три дня они ещё будут ползать вокруг стен Рагнора. Более того, не смотря, что паром у нас, могут попробовать переправиться пощипать караваны, коих тут уже три. В результате было решено попоить скотину и отвести караваны назад по дороге, на два часа пути. Я снова вернулся назад к повозке и закинул рюкзак внутрь. Потом я помогал Моаре выпрягать битюгов, что тащили нашу повозку и вести их к реке. И в обратном порядке. День был солнечным и на мне были тёмные очки, недорогие пластмассовые полароиды. Ещё одни запасные лежали в боковом кармашке рюкзака. Именно на мои очки и смотрели все, кто попадался нам навстречу.
Ты чем таким глаза закрываешь, жених? Спросила Моара.
Закрываю очками. И почему жених? Внутренне напрягся я. Где-то я накосячил.
Так у нас, у гномов, сладости дарят девушке, если начинают ухаживать за ней. И что такое очки?
Я тут же мысленно ударил себя поленом и сделал зарубку на память.
Ясно. Извини, не знал. У нас всегда можно угостить кого угодно. Не гном я как-то. Вообще. На, одень. снял я очки.
Да ладно. Засмеялась Моара и с любопытством водрузила очки на нос. Ого как хорошо. Я думала, что ты как крот, ничего не видишь. А оно вот как. Как всё видно хорошо. И светило глаза не напрягает. Приятно. Она с сожалением протянула мне очки назад. Однако волшебства я не чувствую в них.
А его и нет. Это просто такое изделие. Технологичное.
Ого! Ты как гном заговорил. Может ты мастер какой?
Может и мастер. А что, не выгляжу?
И какой же ты мастер?
По обработке металла я мастер. Только для этого нужен станок специальный.
Гнома уставилась на меня удивлёнными глазами.
Кузнец, что ли?
Нет. Я токарь. Точу из металла при помощи резцов разные детали.
Ну, эка невидаль. У нас есть такие умельца, что и без станка режут на металле рисунок, или ещё что. Только это не твёрдые металлы. А вот порежь резцом добрую сталь. Только ковать.
Вот то-то и оно. Я точу на станке не только мягкие сплавы, но и жёсткие. Беда лишь в том, что в вашем мире нет таких станков. Хотя может я и не знаю, чего про вас.
Через два часа отъехав от переправы, мы разбили лагерь составив повозки в круг и сцепив их между собой. Остался малый проход, который так-же мгновенно мог закрыться. Глядя на наши предосторожности, караванщики других двух караванов иронично зубоскалили на этот счёт. Ко мне подошёл Габит и пригласил к Рамазану. Когда я подошёл. Тот активно отдавал различные указания, направо и налево.
Столоваться с нами будешь? спросил он, повернувшись ко мне.
Пожалуй. Если вы не против. Согласно кивнул я.
Тогда две серебрушки. Протянул тот руку.
Я расстегнул поясной кошель и достал из отделения с серебром две новенькие монеты, вложив их в руку Рамазана. Тот посмотрел на них и хмыкнул.
Кондоррские. Новые. Да ещё и качества отменного. Эти весят больше, чем Медийские, или Сунорские. Ну да нам тут три дня минимум куковать. Так что за три дня и завтрак четвёртого, уплатил. Плюс обратный проезд до Регнора, и спать в повозке лучше, чем на земле.
Да понял я, понял, заулыбался я. Касса сдачи не даёт.
Приятно иметь дело с умным человеком, улыбнулся тот и без перехода отвернулся, начав чихвостить нерадивого возницу. Я же вернулся назад к Моаре и нашему бивуаку.
Через пол аса будет готов обед, Артём. У тебя есть какая-нибудь посуда для каши?
Я полез в рюкзак и вытряхнул конфеты из пластмассового контейнера с крышкой и из другого кармана достал лёгкую кружку из нержавейки, в которую кинул пакетик чаю. Увидев мои приготовления, она махнула рукой:
Ну пойдём! Там и кипятку себе нальёшь пока в котёл сухих фруктов не накидали. У нас все пьют что кому нравиться.
Разобраться с кашей мне помог швейцарский мультитул, в котором была ложка и вилка. Вообще-то сам по себе он громоздок и неудобен, но и в правду, ложка дорога к обеду. Так как свой чай я выпил до обеда, то пошёл и налил себе компота из сухофруктов. И знаете что. Вкус у него был как у того, из детства. Из детского сада. Каша, к слову, была напичкана специями и мясом. То ли мясо с кашей, то ли каша с мясом. В результате я съел половину контейнера, а половину закрыл и поставил в тенёк. Помотавшись туда-сюда по лагерю и вокруг, я хотел достать планшет, но передумал. Я и так как белая ворона в тёмных очках. Неизвестно чем аукнется. Нужно подождать и посмотреть по сторонам. Вечером я прикончил остатки еды в контейнере и пошёл мыть тот к ручью. Моющего средства у меня не было, поэтому оттёр его салфеткой и промыл в проточной воде. Уже собирался уходить, как боковым зрением заметил в кустах напротив лёгкое движение. Отложил судок и стал мыть руки, напряжённо из-подо лба глядя в ту сторону. Уже опустились лёгкие сумерки и увидеть таким образом, куда я смотрю, не смогут. И действительно. Через секунд десять из кустов выглянула зелёная рожа. По-другому и не скажу. Клыки у неё не торчали, конечно, но морда лица была злобна и отвратительна. Я внутренне напрягся и приготовился резко уйти с перекатом. Но это рыло самоуверенно пропало в кустах, не предпринимая никаких действий. По-видимому посчитало, что я не заметил его. Я взял мытый судок и двинулся назад. И только выйдя к нашим повозкам, позволил себе немного расслабиться и заметил, как у меня дрожат пальцы от того адреналина, что выбросило в кровь. Положив судок в повозку, направился к центру лагеря, где стоял небольшой такой шатёр, в котором прозябал Рамазан. Так как никакой охраны не было, я, подойдя к пологу громко прокашлялся и спросил:
Можно войти?! В ответ быстро ответил голос Рамазана:
Погоди пару минут. В шатре в полголоса бубнили несколько человек. Через несколько минут вышел Рамазан и его главный по охране. А также несколько воинов.
Чего тебе, Артём?
Почему-то меня не удивило то, что Рамазан уже в курсе, как меня зовут.
Да вот тут такое дело. Ходил я к ручью и видел там в кустах зелёную орочью морду. Тот подглядывал за мной, думая, что я не вижу.
Рамазан улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
Молодец, что пришёл. Но мы их уже заметили. Спать этой ночью не придётся. Их здесь немного, но и этого хватит.
Может нужно предупредить других караванщиков?
Они нас не слышат. Мы говорили. Иди к своей повозке и не спи. Эти зелёные не только нападают, но и воруют. Так что бдите.
Понял. Сказал я и повернувшись пошёл к своей повозке. Подойдя, я с удивлением увидел, как Моара одевает кожаный жилет поверх своей одежды. Жилет был из очень толстой кожи и плотно покрыт металлическими квадратиками. После этого она залезла в повозку и пошуршав там, выбралась с длинным кнутом, свёрнутым в кольца, на конце которого блестела металлическая капля.