И надо же ведь всё успевал! Совсем как герой фильма «Афоня» «и в фонтаны нырять, и на танцах драться». Эх, молодость, молодость! Когда ты юн, полон сил, когда ты легок на подъем, когда с жадностью готов впитывать всё новое, оно тебе легко и дается. И открывается, и само в руки плывет
Что же касается гулянок, блюстителям морали и нравственности скажу так: а кто в юные годы не гулял, пытаясь почувствовать себя наконец-то взрослым? Только лишь недужные или немногочисленные праведники. Хотя соглашусь, конечно, со старшими и констатирую в назидание нынешней молодежи: в общем и целом, в разгульном образе жизни, толка особого нет, разве что в плане накопления опыта.
Но, как известно, всё в мире относительно, и даже в пьянке иногда тоже бывает польза. Как, к примеру, в случае, произошедшим со мной. Именно потребление горячительных напитков помогло однажды избежать беды: назюзюкавшись, я не пошел на футбол, где в тот день в Лужниках в давке погибло много народа Воистину неисповедимы пути Господни! Но вернемся к повествованию
6
Светка, действительно, поступила на следующий год на педфак. Но, как это ни странно, нас это не сблизило. Во-первых, переводческий и педагогический факультеты учились в разные смены, чередуя «утро» и «день», а во-вторых, слишком разные у нас были компании. К тому же, так уж исторически сложилось, что парни-переводяги больше общались с вечерницами, нежели с педагогинями. Лишь раз как-то, внимая настойчивым просьбам хмельного однокурсника Сашки Тумаркина, «выписать каких-нибудь новых, приличных мамок», пригласил я «на мазу» Свету «с подругой», о чем пожалел
Дело в том, что моя землячка с одногруппницей в придачу хотя и приехали сразу и без разговоров по указанному адресу, но также быстро, сославшись на какие-то дела, и ретировались. Разгадка, как я позднее сообразил, была простой: вновь прибывшие-то были трезвыми, как стеклышки, а наша компашка уже изрядно поддатой. И девчатам смотреть на пьяных переводяг никакого плезира не было. Нельзя сказать, что они были некомпанейскими. Нет, конечно. Вот, кабы вместе начинали, другое дело, а догоняться для «приличных мамок» в наше время было не комильфо
Никаких претензий по поводу неудавшегося «сейшена» Светка мне не высказала, и мы продолжали оставаться в совершенно дружеских отношениях. Перезванивались, делились институтскими новостями, обсуждали новые фильмы, прочитанное
Я всё, помню, нахваливал Стивена Кинга. И за интересный язык, и за неординарные сюжеты тогда он еще не скатился к примитивным страшилкам на потребу массовому читателю, а писал вполне художественные романы с элементами мистики типа «Мертвой зоны» или «Сияния» (ах, какой чудный оскароносный фильм снял по нему Кубрик с Джеком Николсоном в главной роли!). Светка же предсказуемо была без ума от «Унесенных ветром» и главной героини романа Скарлетт ОХары. (Видимо, вольно или невольно она впоследствии и копировала ее стиль поведения. Но тогда, естественно, это мне и в голову не могло прийти). Впрочем, литературный консенсус у нас был безоговорочно достигнут на ирвиншоуском «Богаче и бедняке» и чейзовском «Мираже»
Время от времени хаживали мы и на какие-то, как бы сейчас сказали, «значимые» мероприятия. Помню, приглашал Светку на Приз «Известий» на наших с чехами. Это считалось очень круто, и на такой хоккей ходили все возрасты и полы. Потом батя доставал нам билеты на «престижный» концерт в Кремлевский Дворец съездов. Не помню, то ли на День милиции, то ли на День космонавтики
Светка тоже не оставалась в долгу, оказывая мне знаки внимания в виде приглашения на «закрытые» кинопросмотры на «Мосфильм» то «про каратэ», то «про любовь», на спектакли в «Театр на Таганке», жаль, уже без Высоцкого
А еще пару раз подруга детства, видимо, по просьбам моей матушки, не одобрявшей сыновьи загулы, вытаскивала меня из «корпуса «Г» и насильно везла «под конвоем» домой. В этом же пивном заведении она меня нашла и спустя два года, и увела в расположенное неподалеку кафе «Ярославна» «для серьезного разговора»
Она была уже на третьем курсе, а я, соответственно, на четвертом. В отличие от первого курса, когда за отличную успеваемость во втором полугодии я получил аж повышенную стипендию в пятьдесят целковых (весьма приличная по тем годам сумма!), второй курс я закончил еле-еле, без всякой стипендии, зато с летними пересдачами.
Поэтому на третьем курсе после традиционного для тогдашних инязовцев празднования «медиума» гулянки по поводу прохождения половины срока институтского обучения, то бишь двух с половиной лет я не то, чтобы взялся за ум, нет, но весьма кардинально пересмотрел тактику поведения и обучения. Решил, как призывает восточная философия, которой я тогда здорово увлекся, идти «серединным путем».
Во-первых, чтобы банально не поперли из колледжа, с серьезными загулами, к радости родителей, резко охланил. (Разве что пивком мог изредка размяться, но исключительно для поддержания формы). Да и скучновато стало общаться в чисто питейных компашках после прочтения Библии и Алмазной сутры. Ведь, если ты не законченный дебил, то, прочитав их, уже просто не сможешь жить ради получения удовольствий, поглощения еды и питья да реализации инстинкта размножения. А обязательно будешь задаваться вопросами о добре и зле, о любви и ненависти, о свободе и счастье, о жизни и смерти Впрочем, дебилы Танах и Ваджраччхедику праджняпарамиту не читают.
Во-вторых, прислушавшись к советам старших товарищей, и по собственному разумению, я пришел к выводу, что нельзя объять необъятное: отличником быть всё равно не получится, да и кому он нужен, красный диплом-то? Как говорится в старой студенческой присказке: лучше иметь синий диплом и красную (то бишь румяную) физиономию, чем красный диплом и синюю физиономию. Поэтому на все предметы налегать не стал, а принялся учить только те, которые, как думалось, могли пригодиться для дальнейшей карьеры. (Распределяться я твердо решил «по войне», то бишь по военной кафедре). На остальное же откровенно забил. То есть вникал лишь для вытягивания зачета или экзамена на «троечку».
Так что всякие практики, лексикологии, сопоставительные грамматики с морфологиями и синтаксисом и прочее «языковое дерьмо» первого и второго языков «пошли лесом», равно как всякие истматы, диаматы, «научные» атеизмы и другие отвлеченные и далекие от жизни предметы
Зато по тактике, военному переводу, истории войн, уставам армий потенциального противника, газетной и политической лексике, страноведению, истории, литературе и географии, экономике и культуре стран изучаемого языка, их госполитстрою и избирательной системе, а также по другим дисциплинам, скрывавшихся под будоражащим воображение названием «спецпредметы», оценки у меня были только отличные. (Любопытно, что в дипломном вкладыше у меня потом и оказались или «пятерки», или с трудом натянутые «трешки». «Четверок», кроме физкультуры, вроде, и не было).
Мн-да Что и говорить, умели тогда готовить спецов, умели. Много еще чего интересного и потенциально полезного для будущих военных переводчиков, переводчиков-референтов, сотрудников различных госструктур, связанных с «международкой», да журналистов-международников мы изучали. За годы обучения и т. н. «языковых стажировок» (за редким исключением, правда, не в Америках и Европах, а в войсках в Африках да Азиях), всё это, конечно, не могло не осесть в мозгах, как их ни запудривали вдобавок к перечисленному научным коммунизмом, историей КПСС да марксистско-ленинской философией
Разбуди меня ночью и через десяток лет после окончания института, я бы без труда изобразил акцент восточного побережья, доложил о действиях роты Армии США в наступлении и обороне и даже объяснил бы особенности процедуры вынесения импичмента американскому президенту. Причем, заметьте, никаким американистом я не стал, более того ни дня не работал на данном направлении, так что сии приобретенные знания и навыки мне, увы, не пригодились. Но вернемся к хронологии и повествованию