Он что-то прошептал военачальнику, и тот довольно улыбнулся. Линиэль натянул поводья, тормознул свое животное, и, обернувшись к отряду, проорал:
Впереди орочья деревня!
Хурра! Хурра! нестройно послышалось в ответ.
Так, воины! Действуем по заранее оговоренному плану! Главный отряд бьет по деревне в лоб, два других охватывают ее с флангов. Ни одно орочье отродье не должно уйти! снова закричал Линиэль.
Снова послышалось знакомое «Хурра!», и мы медленно двинулись вперед.
Наш отряд шел по степи уже полчаса, когда вдалеке, показалось множество дымков, столбами уходящих в небо.
Линиэль остановил солдат, подняв вверх кулак в кожаной перчатке. Затем сделал три знака: указал вперед ладонью, затем его рука, словно рыба, скользнула влево и вправо.
Отряд разделился: две его части стали обходить нас с флангов, а мы, ударный кулак, снова двинулись вперед.
Зарину окружили крепкие ребята, в количестве десяти штук, масса эльфов переместилась вперед, и я заметил, что Линиэль и Зонн, остались позади отряда.
Я дернул поводьями, и оказался возле мага и военачальника.
Вот, Димитрий, гляди, как мы учим зеленокожую мразь жизни высокомерно сказал Линиэль, прищурясь, и поглядывая на меня.
Лорра давно разогнала туман, и сейчас, пригревала, давала волю своим лучам; на небе летали лишь легкие клочки облаков остатки давешней мглы. Да, если бы это происходило на Земле, то можно было бы сказать, что начинается теплая и солнечная осень.
Но, увы, это была не Земля Маг, тем временем, отъехал в сторонку, и что-то забормотал, глядя на деревню, чьи необычно круглые крыши привлекли мое внимание.
Сперва ничего не происходило, и я даже отвлекся, глядя на невозмутимых остроухих солдат, стоявших, как один человек, в строю.
Внезапный удар грома заставил меня подпрыгнуть на сторне, а животное недовольно на меня покоситься. Что-то изменилось над деревней, и только над ней, висела гигантская сизо-черная туча, откуда били молнии и слышалось ворчание грозы.
Даже отсюда было видно, как по деревне заметались маленькие, на расстоянии, силуэты, подхватывая еще меньшие фигурки и затаскивая их в дома.
Внезапно колдун взвыл что-то трубным голосом, и прямо из центра тучи в землю, ударил столб электрического огня. От столба по домам зазмеились огненные плети поменьше, поджигая жилища орков.
Не успел я, ошеломленный зрелищем первый раз увиденной магии, придти в себя, как седобородый волшебник, снова что-то проорал, и тучу прорвало.
Прямо на несчастную деревеньку, сверху, посыпались натуральные куски льда, величиной с хороший апельсин. Они сыпались сверху, проламывая крыши домов и построек, уничтожая все, всех и вся.
Линиэль сидел на сторне, со злорадной ухмылкой глядя то на разрушаемую деревню, то на явно уставшего мага, то на меня.
Я же поглядел на Зарину: лицо ее не выражало особой радости, но не было и гневным или печальным оно было сосредоточенным и серьезным.
Наконец, камлания колдуна прекратились, прекратился и чудовищный град, туча над деревней, уничтоженной пламенем и льдом, наконец, рассеялась буквально на глазах. Через минуту только дым над развалинами поселения орков напоминал, что здесь случилось меньше десяти минут назад.
Вперед! заорал Линиэль, картинно указывая вытащенным мечом на деревню.
Наш отряд, и два фланговых, ринулись в сторону руин. Мы скакали меньше двадцати минут, когда в нос мне шибанула непередаваемая смесь из запаха горелого мяса и древесины.
Сторны и плетущиеся позади трумы прошлепали лапами по неглубокому, на удивление прозрачному ручью, и мы въехали за разваленный градинами частокол деревни.
Некогда чистые улицы, сейчас, представляли собой труднопроходимую грязевую ловушку из сажи и земли, кругом валялись обломки заборов и строений, таяли гигантские обломки льда.
Дымились дома, где-то относительно целые, где-то уничтоженные напрочь, в лужах валялись погибшие орки и их дети.
Я шел среди этого хаоса и вспоминал, как тогда, уже давно, в прошлой жизни, тоже шел по похожему поселку Восточной Нарсии, «зачищенному» нарсами: также по улицам валялись убитые дети, старики и взрослые; девушка в разорванной одежде висела в самодельной петле на сосне по ее ногам струились змейки засохшей крови; с немногих уцелевших домов были сняты железные крыши и кованые ворота
Я отвернулся не было сил глядеть на все это Внезапно, рядом со мной раздался короткий свист, словно пролетела пуля, и тупой удар, я оглянулся выпучив глаза, пуская изо рта кровавые слюни и держась руками за копье, глубоко вонзившееся в грудь, со сторна медленно сползал Зонн.
Твою мать! заорал я, передвигаясь поближе к Зарине и ее охране. Засада!
Впрочем, телохранители Зарины среагировали практически мгновенно: в одно из разбитых окон ударили луки и полетели копья через мгновение из провала выпал орк, больше похожий на огромного ежа, то того он был нашпигован стрелами и пиками.
Мы отправились дальше, но, вдруг, раздался странный звук: нечто похожее на пыхтение старого паровоза, так знакомое мне по черно-белым фильмам, и тяжелый топот. Телохранители королевы взяли ее, меня и Линиэля в кольцо и ощетинились луками и пиками.
Из-за ближайшего, самого высокого в поселении, здания, внезапно, вышло что-то. Существо было немаленьким, оно было заковано в тяжелую, темную броню, вместо рук у него было нечто вроде пулемета Гатлинга.
Тварь испускала из-за спины клубы черного дыма и белоснежного пара, и тяжело шагала в своих, железных сапогах, по грязи.
Е-мое! в голосе Линиэля, неожиданно я почувствовал страх. Это же орочий паробот!
Паробот, тем временем, остановился напротив нас, и я смог рассмотреть красноватые глазки и полоску зеленой кожи, под массивным шлемом.
Внезапно, орк, в своем, хм, экзоскелете на паровой тяге, взревел, и стволы пулеметов на концах его рук, пришли в движение.
Одним быстрым прыжком я очутился возле Зарины, и сорвал ее хрупкое тело со сторна, вдавив в землю и навалившись сверху.
Раздался свист раскручиваемых стволов, и нас накрыл кровавый ад! Пули неслись у меня над головой, вырывая куски плоти у не успевших пригнуться эльфов, калеча и убивая трумов и сторнов.
Но, вот рукотворная преисподняя, сперва, умерила свой пыл, а затем смолкла вовсе.
Я приподнялся на локтях, и огляделся: кругом валялись изрубленные и истерзанные останки остроухих, ездовых и вьючных животных.
Паробот стоял на том же месте, и изнутри неслась грязная ругань и странные постукивания. Я поднялся, мельком отметив, что Зарина жива и пытается шевелиться.
Из паробота заметили меня, и ругань и металлический лязг усилились: видать что-то разладилось в механизме, и орк пытался починить свой экзоскелет, причем делая это совершенно в словатской манере.
Я вытащил меч из ножен, и быстро, не отрывая взгляда от пыхтящего паробота, пошел к нему.
Мать твою, да заводись, ты! взревел орк, чувствуя свой скорый конец.
У него ничего не получилось паробот так и не завелся, а я просто ткнул мечом в смотровую щель экзоскелета, окрасив клинок багровым, и упокоив чудище навеки.
Вокруг стали собираться остроухие, с восхищением глядя на меня. Подошла Зарина, в грязном, измятом костюме, но живая и счастливая, откуда-то вынырнул целый и невредимый Линиэль.
Подошли еще солдаты, уже и с фланговых отрядов они вели за собой скованных цепью орков: детей, мужчин, женщин. Те, в отличие от остроухих, понуро молчали, лишь изредка, орк-мужчина или орчиха, кидали на нас злобные, полные ненависти взгляды.
Гомон царил невероятный, все хотели поздравить меня со спасением королевы и победой над пароботом ведь мало кому удавалось завалить такое бронированное страшилище. Впрочем, мне нужна была благодарность только одной, и я ее получил