Зал небольшой, человек на двадцать, круглый, в центре трибуна. Сидения расположены по кругу и обиты искусственной кожей, с подголовниками и подлокотниками. Когда расселись, свет погас, и, как в планетарии, увидели звездное небо. Оно приближалось, кружась перед глазами, непроизвольно закрыл глаза и больше ничего не помню. Проснулся, когда зажгли свет, посмотрел на остальных, те тоже выглядели заспанными. Олег Игоревич извинился, что не предупредил, как будет проходить обучение, это было сделано для того, чтобы мы интуитивно не сопротивлялись: неожиданность и спонтанность позволяют лучше донести необходимый материал, без болезненных ощущений и напряжения.
Действительно, голова не болела, и чувствовал себя выспавшимся, хотя, поглядев на ридер, обнаружил, что мы провели во сне как минимум четыре часа. Вот такая у них тут техника обучения.
Игорь пригласил нас в лабораторию, для примерки индивидуальных экзоскелетов.
Спустившись на второй этаж подземной части здания, вошли в просторное помещение, разделенное перегородками на множество отсеков. Отсеки были отгорожены от основного пространства матовым стеклом, посередине каждого на полу был большой металлический круг. Врач пригласил меня пройти в ближайший, раздеться, встать на круг и закрыть глаза. Почувствовал волну света, пробегающую по телу сверху вниз. Обследовавший меня, наконец разрешил открыть глаза. Спросил его, для чего всё это. Он ответил, что так откалибровываются элементы индивидуального экзоскетела. Чрез минуту внесли его детали, напоминавшие куски металлической гибкой толстой сетки. Сначала элементы закрепили на запястьях. Только первые несколько минут чувствовал их небольшое давление: они как бы растягивали связки кисти изнутри, затем всякое ощущение их присутствия пропало. Попробовал пошевелить кистью, она двигалась, вращалась и действовала прекрасно, даже, показалось, слишком легко. Затем такие же браслеты были закреплены на локти, щиколотки и колени ног. На спине, на уровне поясницы, приложили большой сегмент, и он буквально впился в кожу, будто присосался. Аналогичный наложили в области пупка. Почувствовал, как поясницу буквально растягивается вверх и вниз под действием накладок, появилось ощущение прохладного ветра вдоль спины, и хроническая боль прошла. Подобную систему надели на шею, только расположили справа и слева, ниже скул. Опять возникло ощущение прохладного ветра, головная боль прошла, словно сняли рукой. Последний щиток надели на верхнюю часть груди, в области сердца, он должен был растянуть грудной отдел позвоночника, чтобы снять напряжение. Когда все манипуляции закончили, врач попросил подвигаться, понагибаться, поприседать, проверить, не мешают ли мне конструкции. Во время всех этих движений, ничто не давило, все части тела двигались легко, без напряжения, появилось ощущение похожее на эйфорию, непроизвольно засмеялся от счастья система экзоскелета работала идеально. Врач разрешил одеться и отодвинул матовую перегородку, отделявшую нас от зала.
Посмотрел на других. Оглядев ребят, обнаружил, что на них надето максимум по две части экзоскелета, мой же вид, увешанный целым комплектом, судя по лицам, очень удивил остальных. Нас попросили сдать нормативы на выносливость, и мы минут двадцать усердно бежали, в среднем темпе, по беговым дорожкам, увешанные датчиками. После теста, минуты через две, убедившись, что с экзоскелетами всё в порядке, нам предложили заняться своими делами, предупредив, что снимать пластины не надо ни при каких обстоятельствах, в них можно спать, мыться, плавать, принимать душ: они с этого момента будут защищать и восстанавливать наши проблемные места.
Поднявшись в столовую, в последний раз ели по-обычному, завтра начинается программа нашего нового питания и неизвестно, когда она закончится. Сытый и изрядно уставший, вернулся в комнату и, не расправляя кровать, уснул на диване.
Пару раз проснулся ночью, нет, не от того, что мешали элементы экзоскелета на теле, а потому, что снился один и тот же сон. Стою на краю пропасти, внизу ничего не видно туман, расправляю крылья свои крылья и бросаюсь вниз. Несколько секунд проходит, пока начинаю осознавать, как ими управлять и планирую на еле видимую в тумане поверхность. Туман рассеивается и передо мной от края до края безжизненная каменистая поверхность, как с фотографий марсохода. Воздуха нет, дыхание застревает внутри, задерживаю его, мгновенно понимая, что надо лететь вверх. Взлетаю, все выше и выше, тумана исчез, поверхность планеты удаляется от меня, уже не видно того обрыва, с которого поднялся. Останавливаюсь в полете. Не знаю, как это получилось. Крылья распахнуты в стороны, как на рисунке Да Винчи о золотом сечении, фактически стою на этой пустоте, одновременно ощущая её реальность и нереальность. Пп-фф, рассыпаюсь золотой пылью, искрясь в лучах восходящего солнца. Каждая пылинка это я, мы покрываем ковром безжизненную каменистую поверхность, впитываемся в её почву, проникаем глубоко глубоко. Там внизу текут реки лавы, они опоясывают планету сетью каналов, наподобие параллелей и меридианов. Мы сливаемся с этой лавой и несёмся потоком. Забили барабаны: бух, бух, бух. Это на перекрестке параллелей и меридианов, поток направился вертикально вверх и пульсирующей струей пытается пробить себе путь на поверхность планеты. Бу-у-ух, и струя лавы вырывается из недр планеты. Путь открыт, и лава медовыми каплями выползает из открывшегося жерла, растекаясь во все стороны, а с нею и я. Она остывает, застывает и засыпает. И тут я просыпаюсь. Два раза за ночь один и тот же сон не слишком ли странно. Побродив в предрассветных сумерках по комнате пару минут, заметил изменения в своих ощущениях: во всем теле появилась лёгкость, какое-то спокойствие и уверенность. Это было очень приятное ощущение. Подошёл к стеллажу, опустил кровать, лёг и тут же уснул.
Глава 4
Проснулся от зуммера ридера, звавшего на завтрак. Приняв душ, переодевшись в свою новую форму, зашагал в столовую. Команда была почти в сборе, все тянули через трубочки из стаканов новое питание. Ну что сказать, неплохо. Завтрак напоминал скорее теплое пюре из лесных ягод со сливками. После завтрака Игорь озвучил комментарии к программе сегодняшнего дня и перечислил кто с кем в паре на этой неделе. Аркадий подошёл ко мне своей немного артистичной походкой, чуть наклонился, потом выпрямился, отбросив прядь волос со лба, и грассирующим голосом представился, что он творческая личность, его постоянное состояние эмпиреи и он любит напевать мелодии и тормозить с ответами, остальное у него всё сплошные достоинства. Ответил, что недостатки свои перечислять не буду, как и достоинства, он с ними ознакомится по мере нашей совместной работы.
Ридер показал направление к спортивному залу, где нам была поставлена на сегодня задача отработать навыки общения. Мы должны были придумать свой набор жестов, понятных нам одним и отработать их до автоматизма. Для Аркадия молчание было смерти подобно, и чтобы его не нервировать, предложил ему вначале перечислить свои наиболее постоянные тактильные привычки, вроде почесывания носа и дергания уха. Аркадий ответил, что мой пример примитивен, он следит за своими манерами, как говорили интеллигенты раньше. Однако, при долгом обсуждении и присматривании к друг другу, мы все-таки нашли их у него. Например, периодическое сглатывание слюны, очень заметное на его худой шее или потирание лба, когда он искал ответ на поставленный вопрос. У меня из внешних привычек, пожалуй, наиболее характерной была разминка шеи с хрустом и почесывание подбородка. Совместно дали им короткие понятные друг другу значения. Например, я почесываю подбородок значит, посмотри под ноги, разминка шеи справа налево там опасность, круговое засада. Если он потер лоб значит, ему кажется, за ним следят. Ну и так далее. Подумал, задание как для Штирлицев, но говорить об этом не стал, а то у него фантазия разыграется и поток речи будет не остановить.