Буровик за словом в карман никогда не лез.
Сажать-то сажают, если приборы хорошие, но еще от оснащения аэропорта всё зависит, да от состояния взлётно-посадочной полосы. Опять же ветер свою роль играет. Тут уже как командир решит: садиться или нет, риск-то огромный!
Монитор выкинул картинку рейса, прервав просмотр фильма и прослушивание приятной музыки в стиле кантри, и одна из стюардесс призвала пассажиров сесть на места и пристегнуться ремнями безопасности.
Кайсар не спешил исполнить приказ воздушного начальства. Он пребывал в страшном раздражении. Когда Айым пришла проверить, все ли пассажиры подчинились её законным требованиям, он потребовал сообщить, что такое приключилось, зачем они делают дополнительный круг.
Подружка Роберта, похоже, не испытывала ни малейшего беспокойства. Её точёный римский профиль несмотря на то, что вообще-то она родилась во Флоренции, взирал на окружающее с безбашенным весельем. Она поглаживала нежной красивой рукой могучее плечо беспокойного мужчины, стараясь передать свою уверенность в полнейшей безопасности полёта.
Что вы там косячите? словно суперинтендант незадачливому помбуру выговаривал он бедной стюардессе.
Слова буровик проговаривал медленно, и Салима догадывалась, что тот заполнял паузами невысказанные слова из обширного арсенала обсценной лексики.
Не переживайте, всё будет нормально, сейчас только сделаем один круг, а затем приземлимся. У нас очень опытный лётчик, и не в таких передрягах бывал.
В каких ещё передрягах? буркнул Кайсар.
В этот момент самолёт основательно тряхнуло, Айым поспешила на своё место, чтобы переждать страшную болтанку. Из экономкласса раздались крики и детский плач.
Салима помрачнела, так резанул по уху этот плач. На то и рассчитаны младенческие визги, чтобы действовать на нервы матери и отцу, а вот в такой обстановке он звучал особенно тревожно. Сначала турбулентность, а теперь незапланированный лишний круг.
Между тем лётчик принял решение идти на второй заход, опасно накренив борт. Все в ужасе замерли, не зная, то ли кричать, то ли плакать. Кто-то начал громко молиться, призывая Всевышнего простить несчастные души, угораздившие сесть на роковой рейс.
Англичанин побледнел и тоже бормотал что-то про себя. Алтай уже не оборачивался назад, а просто сидел, взяв за руку свою спутницу. Последователь йоги Карина, похоже, не молилась, а медитировала, впав в транс. Только раз посмотрела, как там Максат. Тот же отрешённо глядел в мутное окно, куда бились, как безумные, снежные хлопья.
Салима прекрасно понимала, что ситуация ничего не прояснит: и преступники, и жертвы перед лицом смертельной опасности ведут себя абсолютно одинаково. Тем более, никто до конца не верит, что самолёт рухнет на землю.
Топливо сжигает, тихо пробормотал Кайсар, уже присмиревший и не разражающийся филиппиками в сторону лётной компании в лице её красивой и несчастной представительницы Айым.
Лайнер, действительно пошёл уже на третий круг, не решаясь совершить посадку. Видно, что пилот колеблется и никак не может прийти к единственно правильному решению. То ли уходить обратно в южную столицу, то ли всё-таки изловчиться и сесть наконец в аэропорту.
Пассажиры уже не знали, что и думать. Скованным ремнями безопасности верующим оставалось молиться, а атеистам уповать на счастливый случай. А ещё представлять в ужасе, как в снежной бушующей пелене мечется их тщедушное судно, само не понимая, как оно здесь оказалось, и как ненадёжна та подъёмная сила, благодаря которой оно еще остаётся в воздухе.
Глава 4. Серебряное кольцо
Если хочешь ничего не бояться, помни, что бояться можно всего.
Сенека
Салима закрыла глаза. Её и саму подмывало поддаться общей атмосфере страха и запаниковать. Только какой смысл? Сзади уже вовсю плакали дети и кричали женщины, кто-то из пассажиров в страхе начал метаться по всему салону экономкласса, так что бедным стюардессам пришлось силой восстанавливать порядок. По долгу службы им приходилось сохранять спокойствие. Вряд ли они сами часто встречались с такой нештатной ситуацией.
Внезапно со своего места поднялась Карина и направилась в сторону Салимы. Женщина обладала природной красотой, да и сейчас выглядела несмотря на возраст молодо, чему способствовали наверняка и йога, и какие-то особые диеты, в которых напрочь отсутствовали животные продукты. Рядом со своим долговязым сынком она казалась не более чем старшей сестрой.
С удивлением Салима наблюдала, как та нерешительным шагом, хватаясь за спинки кресел кренящегося судна, подошла к ней, и, робко взглянув, присела на соседнее место, благо Айым и других стюардесс поблизости не было. Да, даже если и так, на излёте третьего круга, когда самолёт в очередной раз не попал на посадочную полосу, тем, похоже, уже было не до таких мелочей.
Можно только представить, что сейчас творится в кабине пилота. Седых волос у командира корабля добавится столько, что жена, если увидит его сегодня, только ахнет. Вариантов у него два: возвратиться назад или же попробовать сесть. Все прониклись страхами и переживаниями пилота: хватит ли топлива, сумеет ли вернуться, дадут ли разрешение. Бог знает, какие там процедуры в подобном чрезвычайном случае.
Это всё из-за меня, донеслись до Салимы слова Карины.
О чём вы? не поняла девушка.
Загорелое лицо женщины с выразительными зелёными глазами исказила гримаса.
Мы сейчас погибнем, и это из-за меня.
Она с каким-то ожесточением рванула ворот дорогой блузки с фирменным знаком модной фирмы и взъерошила копну каштановых волос, перехваченных золотистой ленточкой. Этот жест выглядел бы совершенно неуместно и вульгарно на приёме посла Индии, куда, как узнала от тёти Куралай Салима, ту иногда приглашали, но сейчас в общей суматохе и панике любые несуразные движения и поступки почему-то казались естественными, и никто не придавал им абсолютно никакого значения.
Салима чуть приподнялась с сиденья и взглянула на Алтая, но тот не замечал странного поведения жены. Он отрешённо глядел в монитор с указанием параметров полёта, а его сын Максат пребывал в состоянии оцепенения, тупо глядя на бурю, разыгравшуюся за толстым и, казалось бы, таким надёжным стеклом иллюминатора.
Девушка уже подумала, что Карина сейчас выпалит:
Это я убила Ахмета Омарова!
Тогда странное дело закончится, не успев начаться. Но толку от этого в виду сложившихся обстоятельств немного. Сейчас перенервничавший пилот допустит какую-нибудь смертельную ошибку, и через некоторое время в чёрном ящике члены комиссии, разбирающей причину аварии, услышат сакраментальный мат, уже не спасший никого из пассажиров.
Салима помотала головой. Придёт же в голову всякая ерунда. Во-первых, они ещё держатся в воздухе, а во-вторых, она не выслушала до конца женщину.
Карина повернула к ней свою очаровательную голову и посмотрела тяжёлым, словно свинцовым, взглядом. Девушка смутилась, но виду не подала, а тоже пристально взглянула на неё, не последует ли дальнейших признаний? Карина не выдержала, отвела глаза, но продолжать не торопилась. Хотя, если ей жизненно важно успеть признаться до рокового промаха пилота, следовало сделать это именно сейчас, пока пилот тоже принимал решение: если он сожжёт керосина больше, чем нужно, то ему уже не вернуться назад.
С чего эта удивительная женщина решила, что именно из-за неё злосчастный рейс попал в такую передрягу? Пусть даже она и убила Омарова, что с того? Неужели Аллах из-за одной преступницы покарает всех пассажиров, включая стариков и детей? Какая нелепая мысль!