В тесном алматинском аэропорту царила обычная суматоха. За большим стеклом сновали автомобили, привозящие и увозящие пассажиров. Салима рассеянно изучала людей. Всё как обычно. Разве что странное впечатление производили горожане, возвращающиеся из жарких стран. Они пугали шоколадными голыми телами в шортах и майках закутавшихся в шарфы жителей хоть и южной, но до сих пор ещё холодной столицы. Поднявшись на второй этаж по длинному эскалатору, Салима не спеша огляделась. Смачно запаковывал драгоценный для туриста багаж молодой парень, лихо поворачивая на хитроумном агрегате очередной чемодан, может и видавший виды, но хранящий в себе какие-нибудь сокровища.
В центре зала на нескольких сиденьях расположилась колоритная компания, шумная и весёлая. Четверо мужчин, три женщины и юноша лет двадцати. Из всей красочной толпы в разноцветных комбинезонах, лыжных шапочках и багажом с многочисленными наклейками Салима сразу узнала только банкира Алтая, экстравагантную итальянку Роберту и юношу Максата.
Она изучала разношёрстную компанию и вспоминала всё, что ей успела рассказать Куралай тате.
Якобы самоубийца, Ахмет Омаров славился в банкирской среде своим пристрастием к коллекционированию раритетов. Чего только не было в его дорогом элитном особняке в Медеуском районе! Казалось бы, что еще надо для счастья, когда любую приглянувшуюся вещь можно оплатить тут же на месте и завернуться в умопомрачительный «Giorgio Armani». Но у богатых людей всегда имеются разнообразные интересы, непонятные и, главное, недоступные простым смертным
Группа путешественников оказалась чрезвычайно громогласной. Салима невольно поморщилась. Во-первых, не любила шума, во-вторых, одна мысль о том, что с этой разнузданной компанией придётся провести минимум два дня, не добавляла настроения. Между тем, восемь друзей Ахмета вели себя по-господски: разговаривали громко, никого не стеснялись, на остальных посетителей аэропорта не обращали ни малейшего внимания, словом, хозяева жизни, да и только.
Самолёт на Оскемен вылетел по расписанию, хотя погода менялась. Так бывает в степи: ещё мгновение назад штиль и лучезарное солнце, а глядишь, началась позёмка, откуда ни возьмись, появляется ветер, и пошло, и поехало, ни видать ни зги, в лицо тебе прилетают ошмётки мокрого холодного снега, от которого режет в глазах и деревенеет лицо.
Салима шла последней и изучала компаньонов, один из которых, по предположению Куралай тате, имел отношение к гибели Ахмета. Что ж, загадка интересная, да только хватит ли тяму её разгадать?
Билеты брали на один рейс и выпало сесть кучно. Тем более, новые друзья заняли почти весь бизнес-класс, представлявший собой четыре ряда по четыре же кресла, разделённые проходом. Кроме них, в бизнес-класс билетов никто не взял, предпочтя более дешёвый и демократичный экономкласс.
Алтай с Кариной заняли два соседних кресла в первом ряду, Максат сидел один, через проход, а другие члены компании расселись хаотически.
Великолепную восьмёрку венчал англичанин, единственный мужчина, оставшийся без пары. Роста Ричард оказался внушительного, так что, вставая, он чуть ли не упирался в потолок авиалайнера.
Хоть и летал он довольно часто, но всегда внутренне переживал. Однако глядя, как привычно и уверенно усаживаются в кресла бизнес-класса его новые знакомые, устыдился своего малодушия. Англичанин сел за Алтаем и его стройной женой Кариной, любительницей йоги и вегетарианкой, а сама Салима за ним. Буровик Кайсар, мощный здоровый детина, сидел со своей пассией, итальянской девушкой Робертой, за Максатом. Наконец, еще одна пара, художник Жан с женой Гульнарой, устроилась в том же ряду. Что ж, художник внешне соответствовал тому имиджу представителя богемы, который укоренился у публики: лохматая прическа, вычурная одежда, где длинный розово-красный шарф особенно выделялся. Сотый раз, наверное, за день Салима мысленно цокнула, до чего же колоритная подобралась компания. И один из них убийца? Да, оригинальные друзья у дяди Ахмета, ничего не скажешь.
Улыбчивая стюардесса, кажется в бизнес-классе они искренне приветливы и во всём идут навстречу, во всяком случае так показалось Салиме, тут же вынесла поднос со стаканами, где плескалось несколько видов сока: вишнёвый, томатный, апельсиновый и яблочный. Салима выбрала вишнёвый, а вот потенциальные преступники, из коих она по совету тёти Куралай никого не исключала, тут же предъявили свои требования. Руша все планы стюардесс, они не ограничились соками, а вопреки распорядку запросили горячительные напитки. А может, таким почётным пассажирам полагалось премиальное обслуживание? Эх, если бы по их пристрастиям сразу изобличить убийцу! Да только он может пить одну минералку и быть при этом хладнокровным душегубом. Здесь никакая психология не поможет. Англичанин тут же заказал водку с томатным соком, попросив при этом стюардессу наливать сока как можно меньше. Молодой человек в виду присутствия родителей ограничился кока-колой, буровик заказал привычный для него виски, а его жизнерадостная подружка мартини. Салима полюбовалась ее пышной прической, весёлыми карими глазами и стройной талией. Да, у этого буровика, как там его, Кайсара, губа не дура. По информации Куралай тате поменял он несколько жён, а эта самая Роберта пока вовсе даже не официальная супруга, а боевая, так сказать, подруга. Весёлая жизнь у буровиков, ничего не скажешь, хотя, конечно, и свои нюансы есть. Человек меняет жён, как перчатки, но из этого вовсе не следует, что он может быть причастен к кровавым делишкам. Ладно, пей свой виски или что там у тебя.
Внимание Салимы переключилось на художественную парочку, как она про себя окрестила художника по имени Жан и супругу Гульнару. Художник, как и положено представителю богемы, обзавёлся огромной шевелюрой под стать львиной гриве, уже седеющей. По словам тёти Куралай, Жан не сразу пришел к живописи, а трудился долгое время простым бухгалтером. Но однажды, то ли после болезни, то ли после словесной стычки с супругой нашло на него озарение, и он взялся за кисть. Как писали критики, Жан начал творить в манере поздних импрессионистов. Более того, его картины обладали целебным эффектом. Салима абсолютно не верила таким побасёнкам, но на художника смотрела с неподдельным уважением. Она вообще испытывала пиетет перед творческими людьми. Жена же Жана словно оставалась в том же самом мире дебетов и кредитов, из круга которых удалось вырваться её неожиданно прозревшему мужу.
Уже другая стюардесса разнесла всем листки с меню. Салима с интересом изучила список, предлагавший сделать выбор основного блюда. Либо курица «Каччиаторе», томатный соус с оливками, картофелем «Лионез» и цукини, либо шницель из сёмги, сливочно-лимонным соусом и миксом жареных овощей. На десерт предполагался шоколадный мусс. Она выбрала рыбный шницель.
Стюардесса принесла всем горячие маленькие полотенчики на узеньких подносиках, напоминающих плоские лодочки. Салима с удовольствием протёрла руки и даже лоб. Она сидела у окна, и когда дело дошло до раскрытия столика, с ней произошёл конфуз. Девушка видела, как Жан ловко вытащил откуда-то раскрывающийся столик, но так и не смогла быстро понять ход его действий. Стюардесса по имени Айым, о чем свидетельствовал бейдж, улыбнулась, одним движением откинула крышку подлокотника и выкинула наружу складной столик. Салима покраснела.
Айым накрыла маленькой скатертью столик и вскоре принесла на подносе заказанную сёмгу со сливочно-лимонным соусом, салат и булочку, покрытую кунжутом. Кроме того, имелась миниатюрная бутылочка, на которой красовалась надпись «Salad dressing5».