Снова молчание. Кначет думал. И я больше не чувствовал в его душе ненависти. Только смятение. Он так верил мне, что мгновенно усомнился в многолетних постулатах
Обещаю, выдохнул он, и я радостно улыбнулся. Окрыленный, протянул к нему руки.
Спасибо. Правда, спасибо. Это очень, очень много для меня значит.
За неимением ножа я взял его ладонь и полоснул когтем по своей. Кровь полилась, обагрила камни Зазмеилась, потекла, формируя под кначетом рунический круг. Хозонам смотрел на меня не моргая, похоже, силясь запомнить, впитать. Я чувствовал, как трепетно бьется его сердце.
Это один кначет Всего один кначет. Но и это успех. Если я заставил усомниться одного, то, может, еще не все потеряно. Может, вражду еще можно остановить.
Закрыв глаза, я выдохнул, вместе с воздухом выпуская всю накопленную за последние годы энергию. Маленький ручеек потек к руке, затягивая рану, остальное закружилось над рунами, запустило их, заставив светиться, кружиться, отлепившись от пыльных камней Под охотником разрослась черная дыра, и он исчез в столпе тьмы. Миг и круг погас.
Закружилась голова, сковала слабость. Опершись о зуб башни, я медленно сполз на холодные камни и закрыл глаза. Волнами накатывала темнота. Но я не должен падать в обморок. Нужно стереть круг, пока кровь еще не засохла. Его не должны найти.
Они ведь этого не заслуживают Ни люди, ни кначеты. Но этой вражде столько веков И те и другие с молоком матерей впитывают ненависть. Иррациональную, уже почти вшитую в души ненависть. Как я один могу остановить ее? Кто вообще сможет это сделать?..
Мысли текли вяло, но помогали поддерживать меня в сознании, пока я убирал улики. Платка не хватило, пришлось воспользоваться рубашкой.
Холодно
Последнее, что я успел сделать, прежде чем вырубиться, спрятать окровавленные тряпки в тень.
Тепло. Открыв глаза, я увидел перед собой потолок.
Страж меня нашел! Я резко сел и поймал насмешливый взгляд Дианеры, целительницы академии.
Так шалить за неделю до экзаменов И будут того стоить эти восемь лет обучения, если тебя вышвырнут прямо сейчас?
А они могут?! Я внутренне заметался. Споткнуться сейчас, когда потрачено столько сил, но, по сути, еще не сделано ничего Только не так, я должен
Успокойся, засмеялась Дианера, и рядом с уголками ее глаз собрались морщинки. Тэнлав слишком любит тебя. Он не исключит тебя так просто.
Тэнлав? Я поднял брови. Любит? Меня? Меня, от которого столько проблем? Нелюдимого, вечно спорящего? С чего бы вдруг?
Прочитав на моем лице вопрос, магичка вновь засмеялась, одернула рукава мятного платья и, прищурившись, щелкнула пальцами. Меня окатила теплая волна зеленого сияния.
Вижу, ты восстановил силы. Беги, на обед опоздаешь.
Обед?! Я пропустил два урока!
Заметив панику в моих глазах, женщина снова хохотнула, поднялась со стула, двинулась прочь. Проследив за ней, я заметил на соседней койке неизвестного мужчину. Голую грудь перечеркивали окровавленные бинты. Жертва вчерашнего охотника?..
Он выживет?
Целительница обернулась, вздохнула.
Твой друг милый парнишка с пятого курса волновался за тебя. Я отослала его застолбить тебе в зале местечко он будет страдать, если ты не придешь.
Это значит «нет»?.. В мрачном расположении духа я выскользнул из-под одеяла, глянул на руку. Порез вчера зажил не полностью, и теперь на его месте красовались чистые бинты Как всегда у Дианеры идеальная аккуратность. Я надел рубашку, висящую на стуле, бросил взгляд в зеркало. Шапка темно-русых волос взлохмачена, под темно-карими глазами исчезли привычные круги работа целительницы. Бросив «Спасибо», я быстрым шагом пошел прочь, мимо рядов коек с тумбочками, покинув просторный лазарет. Мимо проносились пустующие учебные кабинеты, расшитые гобелены на стенах с бизонами в снегу на фоне темно-синего неба гербом империи, гобелены с белыми лучами, исходящими из центра, знаком элиторов, окна, за которыми простирался полуденный город, редкие ученики и учителя. Стражи не видно. В обычные дни они дежурят только снаружи.
Обеденный зал гудел громче обычного. Под мощными канделябрами стояли длинные деревянные столы, за которыми сгрудились обитатели академии. Ночные события разворошили улей. Помимо учеников и учителей в конце зала был выделен стол для группы давно окончивших обучение элиторов это они устроили ночную охоту. Они чуть не убили его Подавив горечь, не глядя на них, я нашел взглядом Яра. Соломенная копна колыхалась от резких поворотов головы он усиленно высматривал меня. Рядом с ним лежали два подноса он добыл еду и для меня.
Улыбнувшись при виде парнишки в груди всегда разливалось тепло я подошел, сел рядом:
Доброе утро, Яролас.
Ты как? В громадных зеленых глазах светилась тревога.
В норме, засмеялся я, пустяки.
Где ты поранился? Что случилось?
Да так. Я поморщился.
Не хочется от него ничего скрывать Я ведь и раньше не скрывал. Благо про особо личные темы речь не заходила
Яролас нахмурился, но ничего не спросил, только сжал мою ладонь и заглянул в глаза, как бы говоря: «Все хорошо, я рядом!» В груди снова зажглось маленькое солнце. Он готов верить мне, пусть я и не говорю Поддерживает. Всегда и везде.
Благодарно улыбнувшись, я взял деревянную ложку свободной рукой и начал есть. Друг отпустил меня и присоединился. Спросил, глянув на стол с гостями:
Как думаешь, правда, что они не поймали охотника?
Я тоже взглянул. За тем столом царила мрачная атмосфера. Почти никто не разговаривал. Там сидел и Тэнлав, единственный за тем столом из учителей воспитатель моей группы. Он что-то убедительно втолковывал внимательно слушающему элитору. Льняные волосы спадают до глаз, закрывают шею. Что-то в его осанке, в движениях зацепило меня, и я на миг прикрыл веки, обостряя чувства. Мощным столбом возникла светлая аура Я аж распахнул глаза. Ничего себе Впервые вижу у человека такую сильную ауру, которую можно ощутить так ярко и издали.
Отвернулся, поймал взгляд друга, вспомнил, что он задал вопрос.
Они грустят так, как будто он не только сбежал, но и убил кого-то, сказал я и замолчал, тревожно взглянув на Яра.
Вот же мой язык! Рука парнишки остановилась, не донеся ложку до рта. Лицо побледнело, пальцы сжались Но миг прошел, друг справился с собой и продолжил есть.
Конечно Профессия элитора опасна. Он знает, на что идут элиторы, на что идет лично он. Но все равно смерти не могут не вызывать скорбь. Но вызовут ли они в нем ненависть? Заставят ли ненавидеть кначетов?
Я опустил взгляд в тарелку. Как же хочется надеяться, что нет. Ведь он такой добрый, такой понимающий. Кажется, что он мог бы понять любого Понять и простить.
Но он еще в том возрасте, когда из него можно лепить что душе угодно. И элиторы своей ненавистью смогут его заразить. Пожалуйста, не меняйся, Яр
Жатва
До этого вы ни разу не сражались с кначетами. Тэнлав шел вдоль ряда, заглядывая ставшими родными ученикам в глаза, и русые волосы метались по белоснежному кителю. Но не нужно бояться. Вы отлично обучены, вы много тренировались и вы справитесь
Я слушал вполуха, оглядывая зал. В прошлый раз, давно, он был другим пустым, безжизненным. Сейчас каждую плитку дна бассейна глубиной в полтора человеческих роста освещают светила с потолка. По периметру боковых стенок выжжена в камне охранная руническая вязь, аж пышет магическим жаром ни один кначет не прорвется наружу. Те прятались за решетками, вмурованными в левую стену бассейна. Напротив, с другой стороны зала, за столами сидело жюри десять членов, по количеству экзаменуемых. За каждым закреплен отдельный студент, но они будут оценивать и общую картину. А потом долго совещаться