Уже в недалеком будущем, после 1917 года, пришлось отказаться от «самодержания народа», «широкого местного самоуправления» в пользу диктатуры пролетариата, прикрытой фиговым листком демократизма Советов депутатов трудящихся. Революционные социал-демократы большевики, начали калечить сельскохозяйственное производство с его обитателями, поскольку аграрная действительность не смогла уложиться в прокрустово ложе глубоко вторичных и деформированных большевистских теоретических изобретений.
Все сказанное доказывает только одну мысль о том, что большевики во главе с В. И. Ульяновым (Лениным) создали традицию принятия решений, в том числе и экономических, когда они являются для членов партии и населения истиной в последней инстанции. Как тут не вспомнить пророческие слова Ф. М. Достоевского о россиянах современных и подобных В. И. Ульянову (Ленину) с сотоварищи: «Знаете ли, что весьма многие люди больны именно своим здоровьем, то есть непомерной уверенностью в своей нормальности, и тем самым заражены страшным самомнением, бессовестным самолюбованием, доходящим иной раз чуть ли не до убеждения в своей непогрешимости»[10].
Сформулированные мысли имеют отношение и к российскому эволюционному пути развития, поскольку он тоже не усыпан розами и многочисленные реформы тому свидетельство. Пока и у революционеров и у эволюционистов один учитель катастрофа.
2. Смена ленинского политического курса
После 1903 года, когда большевики определили демократические и парламентские пути овладения властью в России, и до Первой мировой войны прошло немногим более десяти лет. Для экономических реалий, когда долгосрочное кредитование превышает семилетний период, трудно найти новое системное качество в массовых процессах, которые развиваются в течение десяти лет. Но В. И. Ульянов (Ленин) нашел их, поскольку очень хотел этого.
За это время в промышленности и сельском хозяйстве продолжали развиваться тенденции, присущие экономике цивилизации еще со времен Адама Смита[11].
Основатель политической экономии знал и анализировал факты монопольного хозяйствования в Великобритании и континентальных странах, обращал внимание на вексельное обращение и влияние курсовой разницы на процессы финансирования торговых трансакций, на состояние промышленности. Схемы вексельных расчетов за товары, которые описал и анализировал А. Смит, работают и в современной экономике.
В. И. Ульянов (Ленин), вслед за А. Смитом, Д. Рикардо[12], К. Марксом[13] и другими менее известными в России учеными, продолжил свои попытки изучения состояния и результатов развития капитализма в первые десятилетия ХХ века в русле своего политического вектора, определяемого ленинскими представлениями, созданными на основе устаревших марксистских идей.
Для российской интеллигентной публики, к сожалению, до сего дня верна формула русского гениального писателя о том, что «на западе теория гениальная гипотеза, а у нас давно уже аксиома»[14].
Во второй половине 1916 года, в своем популярном очерке «Империализм как высшая стадия капитализма» вождь российских социал-демократов на основе исследований Р. Гильфердинга, Д. Гобсона, К. Каутского, Я. Риссера, Г. Шульце-Геверница[15] усмотрел в тенденциях развития новое состояние экономики, которое он квалифицировал как империалистическую стадию капитализма, как конечный этап развития капитализма и основную предпосылку мировой социалистической революции, открывающий путь для развития новой экономической формации.
В популярном очерке, содержание которого стало альфой и омегой ленинского понимания динамики развития капиталистических экономических отношений, при измерении степени интереса В. И. Ульянова (Ленина), показало, что фундаментом ленинских представлений об империализме стали следующие категории: дороговизна, концентрация производства в форме картелей, синдикатов и трестов, крупные предприятия, финансовая олигархия, «переплетение» владения промышленным и финансовым капиталом, тенденция к «загниванию», монополия, империализм, оппортунизм, авторы-исследователи оппортунистического направления (Ю. О. Мартов, Я. Риссер, Г. Шульце-Геверниц), связь борьбы против империализма с борьбой против оппортунизма.
Еще более интересными являются ленинские структурные представления об «империалистической» экономике начала ХХ века.
Начальной ленинской семантической структурой, с которой собственно говоря формируются все остальные структурные представления вождя социалистической революции, является система взаимосвязанных категорий таких как финансовый капитал, монополия, эпоха империализма, и литераторы и ученые, исследующие феномены капитализма в начале ХХ века.
Как показывает анализ взаимосвязанных категорий, ленинские умозаключения относительно новых тенденций развития капитализма основывались на разномасштабных выводах исследователей, которые главным образом регистрировали факторы динамичного развития экономики в конце ХIХ начале ХХ века.
Следующая структура взаимосвязанных категорий представляет собой ленинские оценки и прогнозирование тенденций развития капиталистической экономики: тенденция к загниванию капиталистической экономики на этапе развития империализма, «переплетение» владения акционерным капиталом банков и промышленности, частнособственнические отношения в промышленности, как оболочка, которая «будет устранена»[16].
На самом деле там, где В. И. Ульянов (Ленин) определяет свою оценку развивающегося капитализма как загнивающего, исследователи на основании данных, которые вождь партии использовал для формулирования своих экономических оценок, только сделали вывод об усложнении экономических процессов, которые требовали эффективного управления.
У исследователей речь шла о новом этапе развития промышленности, который определился в связи с интеграцией финансового капитала и достижений науки и техники в различные отрасли экономики при развитии акционерных форм собственности.
Иррациональные оценки В. И. Ульянова (Ленина) были основаны не только на классовых фантазиях лидера радикальных российских социал-демократов, но и на ленинской вольной содержательной интерпретации категорий, отражающих определенные и однозначные экономические процессы, имеющие преходящий характер.
Два замечательных примера. Во-первых, практически на одной и той же странице популярного очерка об империализме у автора при первом упоминании монополии она вырастает на «почве свободной конкуренции»[17] и здесь же «монополия выросла из концентрации производства на очень высокой ступени ее развития»[18].
Тот или другой экономический процесс могли бы быть генетическими корнями монополии при единственном допущении для литератора, претендующего на абсолютную научность, если этот факт должен быть подтвержден реальными исследованиями как по процессам свободной конкуренции на рынке, так и по явлениям развития концентрации производства в промышленности. Но этих исследований в арсенале В. И. Ульянова (Ленина) нет.
В. И. Ульянов (Ленин) в своем популярном очерке просто заключил, что монополия это очень плохо, потому что очень хорошо ведет к развитию предпосылок к социальной и экономической революции.
Но для монополии всегда существуют свои значимые временные рамки, которые могут осознанно управляться социумами с помощью рыночных отношений или ресурсов государственной власти[19].