Поэтому, как только ты понимаешь, что нужно сделать что-то необычное, принимайся за дело поскорее. Не давай себе (и школе) времени задуматься. Я устремилась к ближайшей лестничной площадке, а когда мы с Орионом отошли подальше от остальных, процедила:
Что именно в словах «отвали от меня» тебе непонятно?
Орион шел рядом со мной, ссутулившись и сунув руки в карманы; но тут он вскинул голову:
Но ты сама сказала: пошли
То есть нужно было послать тебя при всех после того, как стало известно, что ты меня типа спас?
Он остановился посреди лестницы и начал:
Я
Мы находились между этажами, далеко от площадки, и ближайшим источником света, еще не до конца потухшим, была шипящая газовая лампа в двадцати шагах за спиной. Наши тени падали на ступеньки перед нами. Остановиться хоть на долю секунды значило напроситься на неприятности.
Я продолжала идти потому что я не дура и уже спустилась на две ступеньки, когда поняла, что Орион застыл на месте. Пришлось схватить его за руку и потянуть:
Не сейчас. Что с тобой такое? Нарываешься на встречу с новыми прекрасными злыднями?
Он покраснел и зашагал следом, еще упорнее глядя в пол. Моя реплика не блистала остроумием, но, похоже, мне удалось его уязвить.
Тех, что сами к тебе лезут, недостаточно?
Не лезут, коротко сказал он.
Что?
Они ко мне не лезут. Никогда!
Что, злыдни на тебя не нападают? негодующе спросила я. Он дернул плечом. А откуда тогда взялся пожиратель душ?
Я просто вышел из душевой! И увидел, как его хвост исчезает у тебя под дверью.
Значит, Орион действительно меня выручил. Час от часу не легче.
Пока мы шагали вниз, я усиленно размышляла над его признанием. Конечно, в этом есть своя логика: зачем чудовищу нападать на великого героя, который с легкостью разнесет его на части? Но позиция Ориона была мне непонятна.
И ты решил прославиться, спасая остальных?
Он снова пожал плечами, не глядя на меня. «Нет».
Тебе что, нравится драться со злыднями? продолжала я, и Орион опять покраснел. Ты какой-то очень странный.
А ты разве не любишь упражнять свою способность? спросил он.
Моя способность массовое уничтожение. У меня мало возможностей потренироваться.
Он фыркнул, как будто я пошутила. Я не стала его убеждать. Нетрудно заявить, что ты могущественная темная колдунья: никто не поверит, пока не получит доказательства, причем неопровержимые.
В любом случае откуда ты берешь силу? Я часто об этом задумывалась. Любая способность упрощает наложение заклинаний определенного типа, но все-таки даром это не дается.
У них. У злыдней. Я убиваю чудовище и забираю силу, чтобы наложить следующее заклинание. Или, если запаса мало, немножко одалживаю у Магнуса, или у Хлои, или у Дэвида
Я скрипнула зубами:
Понятно.
Он назвал имена других учеников из нью-йоркского анклава. Понятно, что они делятся силой и конечно же у них есть свои артефакты, наподобие моих кристаллов. Не считая того огромного хранилища, которое наполняли все ньюйоркцы в течение последних ста лет. У Ориона буквально был аккумулятор, откуда он мог черпать энергию для подвигов; а если он извлекал ману из убитых злыдней (но как?), возможно, он даже не нуждался во внешних резервах.
Мы достигли этажа, на котором находилась мастерская. Ниже был этаж выпускного класса, и оттуда на лестницу пробивалось слабое сияние. Но в коридоре с аудиториями царила непроглядная чернота: свет не горел. Я мрачно заглянула в арку, когда мы ступили на площадку. Вот к чему привели несколько секунд колебания. И если злыдни не охотились за Орионом значит, все притаившееся в коридоре должно напасть на меня.
Я пойду первым, предложил он.
Даже не сомневайся. И свет тоже будешь держать.
Орион не стал спорить, просто кивнул, вытянул левую руку и зажег ее, используя облегченную версию испепеляющего заклинания, которым он убил пожирателя душ. У меня задергался глаз. Он собирался вот так взять и зайти в коридор! Я оттащила Ориона, осмотрела потолок и пол, потыкала в стены. Объедатели, которые некоторое время голодали, прозрачны, и если такая тварь распластается тонким слоем по поверхности, ее не заметишь, пока она не обернется вокруг тебя. Через эту площадку проходит много народу, поэтому у объедателей она пользуется популярностью. В начале года им попался один среднеклассник, бегущий на урок; он потерял ногу и почти всю левую руку. После этого он долго не продержался.
Но вокруг площадки было чисто. Я никого не заметила, кроме липуна, прячущегося под одной из газовых ламп размером не больше мизинца, поэтому даже время на него не стоило тратить. К его панцирю прилипли только две гайки, половинка леденца и колпачок от ручки. Он в ужасе засеменил прочь по стене и нырнул в вентиляцию. Никто на него не отреагировал. Это был нехороший знак. Вечером, в темном коридоре рядом с мастерской, просто обязано таиться что-нибудь.
Разве что впереди ожидал настоящий монстр, распугавший мелочь.
Я положила ладонь на плечо Ориону и обернулась; так мы и зашагали к мастерской. Лучший способ перемещения для пары, если грозит неопределенная опасность. Большинство аудиторий были приоткрыты ровно настолько, чтобы поворачивающаяся дверная ручка не успела нас встревожить, но недостаточно, чтобы мы могли заглянуть в помещение, мимо которого проходили (а их были десятки). Не считая мастерской и спортзала, почти весь нижний ярус занимают маленькие классные комнаты, где у выпускников проходят специализированные семинары. Но они заканчиваются в первом семестре; последние полгода все старшие неустанно готовятся к выпуску а опустевшие аудитории становятся идеальным укрытием для злыдней.
Орион следил за дорогой, и доверять ему в этом было сложно. По неосвещенному коридору он шел слишком невнимательно, а когда подошел к мастерской, то просто открыл дверь и шагнул внутрь, прежде чем я успела понять, что он делает. Выбор был либо следовать за ним либо остаться в темном коридоре одной.
Ступив за порог, я схватила Ориона за футболку, чтобы притормозить, и мы остановились прямо за дверью. Яркий свет его руки отражался от блестящих зубьев пилы, тусклого железа тисков, сверкающей обсидиановой черноты молотов, глянцевитой поверхности столов и стульев, стоящих аккуратными рядами. Газовые лампы превратились в крошечные синие точки. Приземистые кузнечные горны в конце каждого ряда вспыхивали сквозь решетку маленькими оранжево-зелеными огоньками. Другого света не было. Мастерская казалась переполненной, хотя в ней не было ни души. Обстановка занимала слишком много места, словно стулья умножились. Мы все ненавидели мастерскую. Даже алхимические лаборатории были лучше.
Мы простояли неподвижно целую минуту ничего не произошло, и наконец я нарочно наступила Ориону на пятку.
Ой.
Извини, неискренне сказала я.
Он уставился на меня, явно не желая играть роль половика.
Просто возьми то, что нужно, и пошли, сказал он, будто это так просто сойти с ума и начать рыться в ящиках.
Орион повернулся к стене и щелкнул выключателем. Свет, естественно, не зажегся.
Иди за мной, велела я и подошла к ящикам с обрезками металла.
Я взяла висящие сбоку длинные клещи и осторожно открыла крышку. Потом сунула внутрь руку, достала четыре большие плоские пластины, хорошенько их потрясла и постучала ими о край ближайшего стола. Сама я сразу бы столько не унесла, но я подумала, что заставлю Ориона помогать и тогда мне будет чем поторговаться в следующий раз.
Забрав железо, я не пошла за проволокой, потому что это было слишком очевидно; вместо этого я приказала Ориону достать из другого ящика пригоршню винтов, гаек и шурупов. Они не особенно пригодились бы при починке двери, но стоили недешево значит, я могла обменять их у Аадхьи на проволоку, которая у нее точно была, и еще немножко у меня бы осталось. Я сунула их в карманы брюк.