Почему человек при опасности способен впустую тратить часть бесценных сил на никому не нужные крики. Вряд ли это возможно объяснить.
Помогите!
Все это бесполезно. Хотя где-то краем мозга Колька понимал, что такое далекое раньше дерево, наконец-то, начало, и заметно, приближаться к нему. Причем он видел его даже тогда, когда в долину опускалась полная темнота. Дерево теперь было для него надеждой и средством на спасение, а может и единственной возможностью, или даже целью всей его жизни.
Колька не задумывался, насколько хватит ему времени. А по мере его приближения к дереву сзади становились все ближе звуки, идущие от преследователей и, в первую очередь, нескрываемое и сильное животное дыхание.
Отстаньте от меня! Я должен. Меня ждут! Они же погибнут.
Люди всегда надеются на понимание. Они забывают, что они ели, как они охотились, как они Да мало ли было в жизни любого человека, достигшего взрослого состояния. В такой ситуации голова все более теряет способность логического мышления. Глупые мысли типа: «Почему живое уничтожает живое?», вызывают самую настоящую обиду и желание пойти к преследователям и попытаться объяснить им ситуацию. И только потребность экономии сил и сохранения запаса энергии заставляет отказаться от этой затеи. И сразу же надолго приходит пустота.
По мере того, как усталость торжествовала полную победу над измотанным Колькой, в его голове длинной чередой пролетали ружья, автоматы, пистолеты и другие виды вооружения. В конце списка, словно окончательный вариант издевательства над обреченным человеком, проскочила самая настоящая гаубица. А потом логика подсказала, что реально у него есть только маленький перочинный нож. Но вот куда он его засунул, он никак не может вспомнить. И ему остается, разве что, лишь остановиться и на глазах волков попытаться отыскать единственный, возможный для него вид вооружения.
Когда надежда уходит, начинается понимание, что то, что следует позади, совершенно чуждо человеческой натуре и всем его личным помыслам и задачам. А еще оно постоянно приближается к нему и с каждым мгновением становится опаснее. Колька оглянулся. И хотя в темноте было почти ничего не видно, он сразу понял хищники становятся все ближе и ближе. Настолько близкими, что, кажется, еще совсем немного и зубы ближайшей к Кольке пасти вцепятся в брюки. Да и силы оставляли, делая шаги вымотанного человека на шатающихся ногах короче и медленнее.
А-а-а!
Было настоящим чудом, что Колька из последних сил рухнул только у дерева. Мысль о том, чтобы забраться на ветки, без разницы нижние или верхние, больше не появлялась. Колька лежал на холодной и сырой земле и безразлично ожидал самого первого нападения. Но волки почему-то медлили. Повернув голову, он видел их огромные неясные силуэты рычащих и готовых к расправе. Наверное, волки вели себя вполне естественно. Они подходили все ближе и ближе, выстроившись в слегка изогнутую и разорванную посередине цепь. И, все-таки, волки заметно медлили. То ли их начал волновать усиливающийся скрип дерева, а может они пытались растянуть прекрасные моменты перед последующим насыщением собственных желудков. Совсем как разумные люди. Только кто в данный момент умнее?
Но что-то было не так. И когда рычание и тоскливое для обычного человека подвывание волков сменилось на другие звуки, Кольке почему-то еще больше стало не по себе. Он еще не успел отвернуть голову от наступающих хищников, но зато ясно увидел что-то странное. Прямо перед его глазами прошли отчетливо видимые ноги, одетые в странные, прямоугольные по форме и, скорее всего, женские туфли. Их обладательница уверенно двинулась к волкам. Колька осторожно перевел взгляд на женскую спину. Женщина была одета в длинное платье, которое сверху прикрывалось чем-то похожим на короткую фуфайку. Одеяние дополнялось обмотанными вокруг пояса и похожими на ленты полосками ткани. Под порывами ветра они разлетались в разные стороны, превращая женскую фигуру в волшебное и непонятное существо.
Женщина остановилась прямо перед волками. В свою очередь Колька открыл рот от изумления. Впрочем, сомнений не было огромные хищники жалостно скулили и старались прилечь на землю, всем своим видом выдавая полную покорность или, по крайней мере, миролюбие. Женщина подняла руку. Кроме шума ветра в воздух полетели звуки резких методичных ударов. Женщина какое-то время продолжала трясти объемный предмет, что-то типа коробочки. Со стороны казалось, что волки внимательно слушают, не отрывая взгляды своих горящих глаз от женских рук.
Видимо она посчитала, что можно и остановиться. Женщина перестала трясти рукой и повернулась в сторону Кольки. Почему-то только сейчас он подумал, почему он все это видит? Кажется, что он уже понял, что будет дальше в блеклом ночном свете. И потому ему совершенно не хотелось отрывать взгляд от ее ног. Какие бы они ни были, что бы ни было на них надето, они, и это, несомненно, были человеческими. А вот остальное Но, к его ужасу эти ноги начали приближаться к нему. Все ближе и ближе. Пришлось поднять голову. Странная деревенская одежда не могла смутить человека, привыкшего и не такое видеть в отдаленных российских деревнях.
Но за широким разрезом в женской фуфайке начиналась странная длинная шея. Наконец, глаза Кольки поднялись выше. Вроде он как раз это и ожидал, но, все равно, интуитивно отшатнулся назад на него смотрел вырисованный до мельчайших подробностей череп. Сил бежать не было, хотя разум требовал немедленно покинуть это место. При этом указаний насчет волков явно не поступало. Кажется, что Колька даже обрадовался, когда из глубины черепа послышались звуки голоса:
Я рада, что ты пришел! Я тебя ждала. Очень ждала. Поверь мне. Это правда!
Она рада, а он как, должен радоваться или понять, что он попал в весьма странную, а может, и весьма опасную ситуацию.
Ты ведь хочешь жить? Или тебе надоело? Только не молчи!
Но Колька продолжал молчать. Ужас в его голове сменился несвойственной для него расчетливостью, и он взглядом вымерял расстояние во все стороны, одновременно наблюдая за затаившейся не так далеко стаей волков.
Ты хочешь к ним? кажется, его поймали на взгляде.
Хозяйка обычного, хотя и немного скрипучего, человеческого голоса начала приближаться и стала совсем рядом с ним. Теперь вместо страшного черепа просматривалось до невозможности обтянутое кожей лицо старой женщины. Даже при отсутствии должного освещения он ясно увидел настоящие живые глаза.
Так ты хочешь жить? повторение вопроса требовало ответа, но он не успел ничего сказать.
Где-то не так далеко раздалось короткое рычание. Волки с визгом разбежались в разные стороны. Сильная рука резко и неожиданно дернула Кольку за воротник. Не успев, как следует, выпрямиться, и, стараясь не упасть, он перебирал ногами, все ближе приближаясь к огромному дереву. Внезапно оно исчезло, и Колька практически рухнул в образовавшуюся прямо перед ним воронку. Он уже начинал медленное движение в непонятную глубину земли, когда сверху послышался страшный удар. Так, как будто в долину рухнуло что-то огромное. Судя по трубным звукам и расходящимся во все стороны волнам, оно было еще и живое.
Падение очень быстро закончилось ударом о каменистое покрытие. В этом месте была настоящая темнота сколько бы Колька не вглядывался вокруг, он ничего не мог увидеть. Обостренный до невозможности слух старался уловить малейший звук. Но вокруг стояла непривычная уху тишина. И только с поверхности изредка прорывалось что-то похожее на уханье. Стало приходить твердое убеждение, что если он будет продолжать находиться здесь, то непременно сойдет с ума. И какая разница, когда это произойдет? Что он может сделать? И, наконец, главное, что его ждет там, наверху?